Он вышел из-за укрытия и, не таясь, пошел прямо к крыльцу. Остановился, поставив ногу на первую ступеньку.
За домом раздалась нечленораздельная ругань. Старшина, закончив скрытный маневр, зачем-то решил выдать себя.
— Александр Васильевич, что там у тебя? — зычным голосом спросил Злобин.
При этом смотрел на окна. Занавески не дрогнули. Тень не мелькнула.
За углом затрещали ветки.
Старшина вышел, покачиваясь и держась за стену. Лицо было цвета бледной поганки, белесое с ядовитой зеленинкой.
Он с оттяжкой сплюнул. Растер вялые губы рукавом.
— Там… Это. Всех, кажется, — выдавил старшина. — Кровища до потолка.
Большой палец Злобина смазал по клемме предохранителя. Раздался слабый щелчок.
— В окно заглянул? — спросил Злобин.
Старшина подошел ближе. Кивнул. Облизнул губы.
— Окно выбито. Я глянул. А там все… Матвей, жена, дочки, сын с невесткой. В гости, наверное, приехали. — Он зачем-то плотнее натянул на лоб фуражку. — А телевизор работает. Телевизор работает. Новости показывают. Так вот.
— Живые есть?
— Не видал. — Покрутил головой старшина. — Какие там живые! Распотрошили их. Кишки у всех наружу. Что же это делается, Ильич?
Злобин втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Так же медленно, со свистящим звуком, выпустил его обратно.
— А делается то, что ты, Александр Васильевич, принимаешь под охрану место преступления, — ровным голосом произнес Злобин. — В рапорте потом укажешь, что прокурор управления по надзору за органами дознания и следствия Генпрокуратуры Злобин до приезда экспертов осмотрел дом в целях обнаружения укрывшихся в нем преступников. По-русски говоря, зачистил. Понятно?
— Н-да. — Старшина икнул, зажав рот ладонью.
Злобин поднялся по ступенькам. Левую ладонь закрыл рукавом, чтобы не оставлять отпечатков на стальной дужке ручки. Подергал.
— И еще, Александр Васильевич, укажешь, что дверь была заперта изнутри на задвижку, — сказал он, не оглядываясь.
И тут…
Холодная змейка скользнула между лопаток. Злобин отчетливо почувствовал на себе чужой взгляд.
Был он не злой, — давящий. А какой-то бесстрастно изучающий. Ни давления, ни жжения Злобин не ощущал. Казалось, будто врач холодными опытными пальцами простукивал позвоночник.
«Оборотись!» — вдруг прозвучало в голове Злобина.
Он подумал, почему «оборотись», а не «повернись» или, например, «оглянись». А тело по чужому немому приказу уже начало вращаться вокруг своей оси. В голове сделалось мутно и сонливо.
«Да пошел ты!» — Злобин остатками воли сорвал с себя наваждение.
Резко развернулся и вскинул пистолет.
Вернее, только попытался это сделать.
В правом плече выстрелила боль, будто ткнули стальным стержнем. Рука сделалась резиновой, неживой. И сама по себе опала.
Вмиг омертвевшими, непослушными пальцами он что есть силы сжал рукоятку пистолета. А она вдруг стала быстро накаляться, через два вдоха она уже жгла пальцы раскаленным железом. Горячая волна покатилась от кисти в плечо и дальше расплескалась по всему телу. Злобин заскрипел зубами, давя дикую боль.
От этой рвущей боли пелена, застившая глаза, схлынула, и он увидел…
Человек стоял в центре двора, метрах в десяти от них.
Одет он был странно. На ногах мягкие тапочки и онучи, перетянутые кожаными ремешками, камуфляжные армейские штаны с кожаными наколенниками и накладными карманами. Легкая виндблоковская куртка защитного цвета. Поверх нее жилетка мехом наружу. На ней какие-то металлические нагрудные бляхи с руническими знаками. Из-под выреза свитера выступала мелкая чешуя кольчуги, закрывая горло до подбородка. На плече болтался мокрый волчий хвост.
Лицо у человека было узкое, с остро выступающими скулами. Запавшие щеки покрывала редкая щетина, собираясь на остром подбородке в тугую волосяную кляксу. Волосы на широком волчьем лбу были разделены надвое и стянуты плетеным кожаным ремешком. Широко посаженные светлые глаза смотрели на Злобина пристально и бесстрашно.
Человек был вооружен. В правой руке сжимал короткое копье. На ремне в ножнах висел большой охотничий нож. Из-за правого плеча торчала длинная рукоять с кисточкой на шнурке.
«Откуда здесь этот гребаный толкиенист[21] взялся?» — мелькнула мысль.
Злобин машинально отметил, что для хоббитских игр мужчина явно староват, на вид ему за тридцать, как минимум.
«Никогда не наступай на след оборотня». — Губы человека остались неподвижными, но Злобин отчетливо услышал его голос.
— Да пошел ты, — сдерживая боль, прошипел Злобин.
Взгляд человека сделался ощутимо давящим, и тело Злобина онемело от боли.
Стоявший столбом старшина вдруг очнулся, неожиданно сноровисто выхватил из-под бушлата пистолет. Зарычал, ловя человека на мушку.
А человек чуть скользнул вбок, взмахнул левой рукой, сбросив что-то с пояса.
Воздух рассек звук оборвавшейся лески.
Старшина завыл от боли. Рука его оказалась прикрученной к горлу, пистолет прижало к щеке. То ли рефлекторно, то ли сознательно он вдавил спусковой крючок. Слитно бабахнули два выстрела. Затвор на заднем ходе рассек скулу старшине, брызнула ярко-красная кровь. Старшина сдавленно завыл и завалился навзничь. Он в полном нокауте сучил ногами, пытаясь встать. Но только шкрябал каблуками по мокрой земле.
— Стоять, бля!! — прогремел от ворот мужской голос. — Стрелять буду!!
Боль, тисками сдавившая тело, вдруг отпустила. Злобин вздохнул полной грудью. Зрение вновь сделалось четким.
Он увидел Сергея, настороженной походкой идущего от ворот.
Сергей держал пистолет двумя руками, точно целя в грудь человека с копьем.
— Пику в сторону! Мордой в землю! — резко скомандовал он и ускорил шаг.
Человек плавно развернулся лицом к Сергею и отвел руку с копьем в сторону.
— Мордой в землю!! — рявкнул Сергей.
Расстояние между ними сократилось до десятка шагов.
Злобин положил ладонь на локоть безжизненно свисавшей правой руки. Пистолет поплыл вверх и замер на уровне живота. За точность прицеливания ручаться было нельзя, но человек оказался на одной линии со стволом.
«Не убьет, так хоть зацепит», — решил Злобин.
Человек повернул к нему лицо. Губы дрогнули в легкой улыбке. Потом перевел взгляд на Сергея.
И вдруг, согнув колени, исторг оглушительный рев.
Низкий клокочущий звук ударил в уши. В голове у Злобина ухнул колокол, и сердце обмерло.
Сергей рванулся вперед, но словно налетел на стену, запнулся и рухнул лицом в траву.
Человек повернулся к Злобину и вновь заревел.
Злобин только успел отметить, как страшно исказились черты лица человека, как неестественно широко распахнут рот.
Крик, вырвавшийся из этой оскаленной пасти, ударил тугой волной, тупо ткнул, как апперкотом, в солнечное сплетение. Мощь звукового удара была такой, что Злобина швырнуло спиной на дверь.
Ватные ноги подломились в коленях. Злобин осел, скребя плащом по двери. В голове помутнело, уши заложило. Подкатила волна тошноты. Он не смог сдержаться, и изо рта вырвалась липкая струя рвоты.
Неимоверным усилием, скрипя от натуги зубами, Злобин поднял пистолет и выстрелил.
Человек неуловимым движением скользнул вбок. И исчез из глаз.
Злобин проморгался, с силой сжимая веки. Вновь увидел человека, спокойно стоявшего на линии прицеливания. Стоило снова вдавить спусковой крючок, как он опять исчез. Пуля ушла в пустоту.
А человек вдруг вынырнул левее. Просто материализовался из воздуха.
Злобин отчаянно взвыл и стал стрелять, ведя стволом влево.
Пистолет четыре раза резко рванулся из пальцев. Силы кончились, и Злобин уронил руку.
Человек вновь вынырнул из ниоткуда. На этот раз он оказался совсем близко, в двух шагах от крыльца. Глаза впились в лицо Злобина. Казалось, взгляд буравит мозг холодной спицей.
«Тебе никогда не поймать оборотня», — услышал Злобин внутри себя.
Губы человека оставались неподвижными.
Человек резко оглянулся.
Сергей с ревом летел на него, выбросив руки, как борец сумо.
Вдруг человек легко взмыл в воздух, перекатился по спине Сергея и оказался сзади. Сергей затормозил, разворачиваясь, перенес тяжесть на отставленную назад ногу. Человек резко ткнул тупым концом копья ему в сгиб колена. Нога Сергея подломилась, и, взмахнув руками, он завалился набок. Рванулся всем телом, кульбитом вскочил на ноги. Выбросил кулак, целя в лицо противника, попал в воздух. Человек плавным движением, только дрогнул волчий хвост на плече, отклонился. Второй удар тоже пришелся в воздух.
