чувствую по вашему голосу. Вы же не по делу звоните?
«По велению души», – чуть не вырвалось.
– Нет, Ольга, не по делу, просто решил позвонить…
– Вы волнуетесь?
– Да, немного есть… Скажите, Ольга, вы где сейчас находитесь? Лично я – на полпути между центром и вашим домом. У меня нет сейчас срочных дел.
– И он еще раздумывает…
Эти слова были сигналом к действию! Жалкие три километра я одолел за несколько минут, въехал во двор.
Худенькая фигурка, размытая сумраком, соскользнула со ступеней подъезда, устремилась к машине. Я вышел, чтобы встретить ее, и как-то сразу так вышло, что она оказалась у меня в объятиях, и сердце бешено забилось. Я обнимал ее, прижимал к себе, она подставляла лицо для поцелуев, и уж здесь я не растерялся! Ее губы были мягкие, теплые, отзывчивые. Она обвила руками мою шею, не хотела отпускать.
– Думала, ты все забыл, не позвонишь, никогда уже не придешь… – шептала она, – а если позвонишь, то только по работе. Ты сегодня точно пришел не по работе? – Она отстранилась, всматривалась в мое лицо, но что могла увидеть в этой темноте, кроме загадочного блеска в глазах? Я машинально отметил – одета «на выход», с сумочкой, значит, могла предположить, что мы куда-то поедем.
– Пойдем. – Я повлек ее за талию вокруг капота – к пассажирской двери. Она не спрашивала: куда, зачем, а что мы будем там делать? Семенила, доверялась мне полностью. Я усадил ее на пассажирское сиденье, снова помчался вокруг машины – за руль…
Никогда я еще так не спешил на свою холостяцкую квартиру. Я летел на крыльях ночи по главной дороге, сжимая ее теплую руку. Никто не преследовал – надо же, достижение! Мелькали домики частного сектора. На перекрестке вызывающе долго горел красный, я послушно остановился, привлек ее к себе, начал жадно целовать…
И в доме – никакой засады, никаких доморощенных киллеров с ножами и пистолетами. Не мешало все прибрать, хотя бы проветрить помещение. Но кто же знал! Мы путались в одеждах, в личных вещах, которые отчаянно мешались и не давали заняться делом. Мы смеялись, стаскивали друг с друга совершенно бесполезные в этот час предметы туалета. Я на одной ноге прыгал к койке, на другой болтались зацепившиеся штаны. Она толкнула меня на постель, успев перед этим сдернуть с нее покрывало…
Ночь прошла незабываемо. Она стонала, вконец обессиленная и раздавленная: «Нет, я не смогу работать, я попаду в больницу после контакта с этим неизвестным существом…» Потом я курил у открытой форточки, приходил в себя, а она вила гнездышко в моей кровати. Пробормотала, прежде чем заснуть: «Возбуди меня завтра пораньше…»
Наутро, убедившись, что «телефон молчит и пуст почтовый ящик», я сварганил завтрак в постель из всего того, что нашлось в холодильнике. Мы жадно ели, давились горячим чаем – за неимением кофе. Потом опять немного полежали, стали собираться.
– Сегодня точно надо на работу, – вздыхала Ольга, – как же не хочется, господи… Всегда хотелось, а сегодня не хочется, и это ты во всем виноват.
– В гостиницу поедешь? – спросил я.
– Да, нужно подготовиться, получить последние инструкции.
– Прибыл твой оператор… как там его – Вадим?
– Вадим Кащеев, все правильно. Да, нарисовался вчера, в Сибири работал последние дни, снимал, как красиво горят тамошние торфяники. Вчера, похоже, клюкнул – даже через телефон от него пивом несло. Ладно, человек в принципе ответственный, должен собраться.
– Я отвезу тебя.
– Конечно, отвези, кто бы возражал? – Она повисла у меня на шее, не хотела отклеиваться, а я удрученно констатировал, что хочу просыпаться с этой женщиной и дальше. Я, кажется, влюблялся, что не было положительным фактором ни для меня, ни для нее…
А в пятницу утром начался мандраж. Я фиксировал, подвергал анализу свои ощущения, терялся в догадках. Это мог быть «рабочий» мандраж, но то состояние я знал.
Наша группа отвечала за доставку журналистской братии к объекту и обеспечение ее безопасности. Так было всегда – за каким бы поводом ни приезжали журналисты.
Обязанностей было много, упомянутая – в их числе. С утра пораньше мы были собранны, невозмутимы. Весь город по случаю мероприятия перекрывать не стали, подобная практика ушла в прошлое. Заблокировали лишь отдельные выезды к трассе и извилистую улицу Свердлова, ведущую к переправе. Сами подъезды к мосту, разумеется, оцепили – пуля не проскочит.
Инспекторов ГИБДД согнали целый полк. Пролеты моста должны были охранять сотрудники Росгвардии, водную акваторию – сотрудники того же ведомства, но уже на катерах, в гидрокостюмах и с прочими техническими штучками. По рации сообщали: с обеих сторон у переправы уже скопились нешуточные пробки. На западе – через пол-Керчи, на востоке – через всю Тамань. Людям интересно, люди ждут, хотят в первый же день открытия прокатиться по новому мосту. Пожалуй, единственная пробка в мире, где не гудят и не ругаются и все исполнены приятных ожиданий!
Здание гостиницы «Прибой» также оцепили. Около 13 часов на пустую парковку въехала пара вполне комфортных микроавтобусов для журналистов. Бегала занятая Инга Артуровна, пару раз украдкой подмигнула, как старому знакомому.
Наша группа была на черных солидных «Гелендвагенах», и сами мы претерпели трансформацию – все в черном, наутюжены, в солнцезащитных очках – просто агенты Матрицы, а не скромные сотрудники федеральной службы.
В час дня из гостиницы повалили «производственно-творческие коллективы»: репортеры, журналисты, операторы, у отдельных, самых продвинутых – звуко– и светорежиссеры. Дамы были накрашены, все с прическами, одеты с иголочки. Мужики тащили аппаратуру, микрофоны, путались в проводах. Ругалась на грани мата белокурая «светская львица» – известная телеведущая, а попутно руководитель съемочной группы одного из центральных каналов.
Я заметил Ольгу, она отлично выглядела, я улыбнулся ей глазами. Худенькая, в джинсовом костюме, с распущенными волосами – она раскраснелась от возбуждения, что-то втолковывала своему оператору. Тот зевал, как-то рассеянно кивал, вертел головой, словно не мог понять, куда его занесла нелегкая. Парень лет тридцати, плотный, коротко стриженный. Жизнь заставила побриться, при этом он нечаянно порезался – на щеке краснела царапина. Он тащил громоздкую камеру в чехле, под мышкой сжимал треножник штатива.
В микроавтобусы пока не пускали – заминка. Мельтешила Инга Артуровна, давала указания сопровождающим, с кем-то связывалась по телефону, сокрушалась. История типичная – сколько ни готовься, все равно не подготовишься. Люди складывали на землю свое оборудование, курящие закуривали. Журналисты обменивались шуточками, кто-то смеялся. Фыркала пафосная блондинка с центрального канала.
Мои сотрудники сохраняли невозмутимый вид, словно вся эта суета была не для них. Викулов с Галкиным находились на другом конце парковки – торчали у своего «Гелендвагена». Мы же с Соколовским стояли ближе к выезду на улицу – у своего аналогичного внедорожника.
Пауза
