Переночевав, экстремалы с новыми силами устремились вперед. Всего через несколько часов они оказались у индейской деревни. Местные жители хладнокровно отнеслись к появлению чужаков, словно гости издалека ежедневно наносили им визиты. Только любопытная детвора окружила пришельцев, которые уверенно двигались к дому, находившемуся в центре поселения. Подойдя к нему, Семен тряхнул шкуру ягуара, заменявшую дверь. На пороге возник статный индеец, весь увешанный кольцами. Как впоследствии предположил Григорий, это свидетельствовало о его высоком статусе в поселке. Индеец что-то сказал по-своему, Семен ничего не понял, но тут же протянул окольцованному перстень, который они нашли в пакете. Перстень был хорош, его украшал большой изумруд, окаймленный мелкими бриллиантами. Увидев перстень, индеец изобразил на лице улыбку и скрылся в доме. Через минуту он вернулся, держа в руках большой конверт, который отдал Семену в обмен на перстень. Вскрыв конверт, Одиссей понял, что их странствия завершились, он держал в руках завещание.
Дальше началось что-то странное. По знаку вождя мужчины-индейцы, размалеванные и с копьями в руках, исполнили какой-то танец, смысл которого охотники за завещанием, не сговариваясь, поняли одинаково. Танец был гимном успешному завершению мероприятия и прославлял людей, сумевших добиться поставленной цели.
После танца вождь знаками дал понять, что лучшие воины проводят гостей до того места, куда они пожелают. Гости не стали возражать, хотя прекрасно обошлись бы без сопровождающих. Но кто знает местные обычаи; возможно, отказ наносил жестокую обиду индейцам. Так Григорий с Семеном оказались в компании воинов самого свирепого вида. Их общество тяготило европейцев, и тут языковой барьер сослужил им добрую службу. Благодаря ему крайне затруднялось общение, что было на руку путешественникам. Ну о чем им было говорить с людьми, старающимися держаться подальше от благ цивилизации? Тяжелом экономическом положении Греции или дурном влиянии компьютерных игр на детей и подростков?
Все же индейцы им пригодились – в самом конце пути, когда Семен заметил Анатолия, безмятежно задремавшего на берегу. Он знаками объяснил сопровождающим, что от них требуется. Когда индейцы поняли, они дружно заулыбались. Им тоже было присуще чувство черного юмора. Один из них, лично выбранный Семеном, тихонько подкрался к Анатолию и тряхнул его за плечо.
Все же не зря искатели завещания увлекались экстримом. Нервы у них были железные. Продрав глаза, Анатолий быстро овладел собой, попытался выдавить улыбку, которая получилась у него весьма кривенькой, при этом нашаривая рукой ружье.
– Расслабься, Толик, это свои, – вышел из-за дерева Семен.
– Во, блин, с каких это пор дикари стали нашими? Лично у меня такое чувство, что они проявляют к нам исключительно гастрономический интерес.
– Засунь свое чувство куда подальше, и ружье вместе с ним. Считай, что к тебе в гости пришли лучшие друзья. И улыбнись им еще раз, только по-человечески. А то в первый раз у тебя получилась такая гримаса, словно ты с размаха наступил на скунса и он дал об этом знать, – говорил Семен доброжелательным тоном, поскольку слов индейцы не понимали и ориентировались исключительно по интонации.
Анатолий, едва сдерживая желание послать своего друга в хорошо известном любому русскому человеку направлении, изобразил улыбку и поинтересовался:
– Вы откуда взяли этих каннибалов?
– Потом расскажу. – Семен показал индейцам на лодку, затем обвел рукой своих друзей и показал, как они плывут по реке.
Индейцы оказались сообразительными, поняли, что путешественники хотят не мешкая возвращаться домой. А может, они тоже тяготились обществом чужестранцев? Как бы там ни было, после короткого прощания воины направились в свою деревню.
– Так откуда они взялись? – повторил Анатолий свой вопрос.
Ему подробно рассказали и об индейцах, и о завещании.
– То есть мы возвращаемся домой? – судя по интонации, такое быстрое завершение поисков огорчило Анатолия.
– Конечно. Но скоро ночь, поэтому отплываем завтра, а сегодня отметим наш успех, – распорядился Семен.
– А я как знал, что все будет замечательно, утром свинью подстрелил.
– И даже успел хлебнуть огненной воды, – сказал Семен, увидев початую бутылку виски.
– А я чувствовал, что вы найдете завещание! – мигом нашелся с ответом Анатолий.
Светлана допустила серьезную промашку, она забыла свои единственные кроссовки рядом с палаткой. В ливень обувка вымокла так, что хоть отжимай. Рублев скептически посмотрел на кроссовки девушки:
– Да уж, в них много не находишь. У тебя есть другая обувь?
– Только босоножки. Я старалась брать с собой минимум вещей.
– Они удобные?
– Не знаю. Они новые, неодеванные, – легкомысленно ответила девушка.
– Проблема. То ли ждать, пока высохнут кроссовки, то ли рискнуть?
– А чем мы рискуем, Борис? – не поняла девушка.
– Твоими ногами! В новой, неразношенной обуви ты можешь заполучить такие мозоли, что мама не горюй!
– Это же босоножки, а не туфли на каблуке, в них трудно натереть ноги, – возразила Светлана.
– Это тебе только кажется! К тому же после дождя кругом вода. Ты мигом промочишь ноги и свою обувку.
– Подумаешь! Сейчас тепло, даже жарко, поэтому вы не бойтесь, что я простужусь из-за мокрых ног.
– Ишь, у тебя на все готов ответ. Только он неверный. В мокрой обуви легче заработать мозоли. И что потом? Мне волочь тебя на себе?
– Борис, я же взрослый человек! Если почувствую, что натираю ноги, то скажу, и мы остановимся.
– Я смотрю, тебе не терпится добраться до следующей подсказки. Ладно, идем, только запомни, что ты сказала. Как только почувствуешь боль, сразу говори.
– Хорошо!
Напрасно Рублев доверился словам девушки! Светлана проигнорировала легкую боль, появившуюся вскоре после того, как они двинулись в путь. А затем притерпелась к ней, перестала обращать внимание.
Но Комбат был начеку. В обеденный привал он велел девушке снять босоножки и внимательно осмотрел ее ступни.
– Приплыли, – грустно констатировал он. – Если мы пойдем сегодня дальше, то завтра ты едва сможешь ходить. Хорошо, что я захватил с собой мазь. Сейчас обработаю твои ноги, и лежи.
– Сколько мне лежать, Борис? – жалобно спросила девушка.
– Сколько надо, столько и будешь! – сурово ответил Рублев.
Вторую половину дня и весь следующий они провели на одном месте. В чем-то Комбат перестраховывался. Светлана не успела еще сорвать мозоли, и вовремя начатое лечение сделало свое доброе дело. Но это было не волшебное снадобье, а обычное лекарство, оно не могло меньше чем за двое суток полностью исцелить девушку.
Но Светлана рвалась идти дальше, и теперь она могла надеть высохшие кроссовки. Вновь осмотрев ее ноги, Борис решил рискнуть. Он взвалил на себя почти всю поклажу и внимательно присматривался к девушке. Та ведь молчала как партизан, считая легкую боль пустяком, не стоящим внимания. Комбат был другого мнения и, заметив, что Светлана начала едва заметно прихрамывать, велел ей немедленно остановиться. Внешне стопа выглядела нормально, и Борис, расстелив карту, задумался. Как быть? Судя по всему, до следующего указателя меньше дня пути. А если там не указатель, а само завещание? Тогда есть смысл рискнуть! Но кто даст гарантию, что они найдут именно завещание, а не очередную подсказку? Никто! А нового марш-броска девушка не выдержит, сперва ей нужно полностью избавиться от мозолей. Существовал еще один фактор, подталкивающий Бориса к риску. У них заканчивалась еда, и негде было пополнить запасы провианта.
Размышления Комбата прервал громкий треск. Кто-то с размаху наступил на сухую ветку. Борис насторожился. Звери так не ходят, подобную неуклюжесть способен проявить только человек. А поскольку треск донесся с той стороны, откуда они пришли, опасения Рублева удвоились. Быстро осмотревшись, он заметил густой молодой подрост.
– Живо туда! Прячься! – одной рукой Комбат ухватил вещи, второй потащил Светлану в середину зарослей. – Сиди тихо, чтоб мне ни звука! И жди меня.
Прячась за деревьями, Рублев двинулся в ту сторону, откуда раздался треск. Прошел он всего ничего, когда увидел бодро шагающего человека с рюкзаком за плечами. Комбат затаился, пропуская путника, который через несколько метров остановился, огляделся по сторонам и крикнул:
– Эй, Москит, не теряйся из вида!
Тут же слева от Рублева донеслось:
– Я здесь, просто за деревьями не видно.
Комбат повернул голову и увидел говорившего. Если до этого он не был ни в чем уверен, то теперь все сомнения отпали. Рублев узнал того самого типа, который пытался его убить в самом начале их со Светланой странствия.
