Зовите скорей милицию, тут вора с поличным поймали.
— Не крал я ничего! — продолжал причитать Жмых. — Ну, залез в карман. Так мне кушать нечего. Мамку с папкой немцы убили, а дома братишка и сестренка голодные. Отпустите, а? Ну, пожалуйста!
Вокруг них уже начал собираться народ. Краем глаза майор увидел постового милиционера, которого, видимо, уже позвали посетители рынка.
— Так, граждане, разойдитесь, — строго скомандовал он и посмотрел на образовавшуюся вокруг Пана и Жмыха небольшую толпу. — Что у вас тут происходит?
— Ну, вот же, гражданин начальник. — Старший опергруппы нагло вылез вперед, опередив всех, кто хотел ответить. — Пацаненок к товарищу в карман залез, обокрасть хотел, паразит. Видать, мало мамка с папкой в детстве лупили, вырос шалопут вороватый.
— Да не крал я ничего, — в который раз заныл карманник. — Не хотел.
— Ну, да, не хотел, а в карман ручонки сунул. Я сам видел, гражданин начальник, — продолжал упорствовать капитан. — Этот негодник мелкий по пятам за мужиком пошел, а как тот остановился, так…
— Ладно, разберемся, — прервал его тираду милиционер. — Прошу вас, гражданочка, проследовать за мной в управление. И вас, гражданин, как потерпевшего.
По лицу Пана ясно было видно, что вся происходящая ситуация ему, мягко говоря, не нравится — лицо мужчины было раздраженным и злым. А еще Коновалов заметил признаки беспокойства и усмехнулся про себя: «Не такой уж ты и самоуверенный, Герман Александрович, раз милиции боишься».
— Может, не стоит? — вдруг заговорил Пан. — Мальчишка-то у меня ничего не взял, в кармане ничего не было.
— У вас, может, и не было, а у других есть, — строго и напористо произнес Шишкин. — Сегодня он к вам в карман залез, а завтра еще к кому-нибудь. И последние деньги вытащит. Наказать этого стервеца надо, чтоб впредь неповадно было.
— Вот именно, — поддержала старшего та самая женщина, которая подняла крик, заметив попытку кражи. — У вас, гражданин, сегодня пусто, а завтра вас эти воры без штанов оставят. Оно вам надо?
— Граждане, прекратите шуметь, — повысил голос милиционер. — Вас, женщина, и вас, гражданин, прошу за мной в управление.
Пан злобно посмотрел на постового, но нехотя подчинился. Небольшая процессия двинулась к выходу с рынка. Николай следовал за ними на некотором расстоянии — на случай, если Новиков решит сбежать. На такой случай майор, конечно, захватил табельное оружие, но устраивать стрельбу в людном месте ему не хотелось.
Уже на улице к нему присоединился Борис, державший в руке кулек с семечками.
— Кажись, поймали гуся, — заметил он.
— Поймали, — согласился Коновалов и признался: — Я больше боюсь, как бы он не дал деру.
— Не даст, — уверенно сказал оперативник. — Сцапаем. А нет, так положим за сопротивление при задержании. Туда этому гаду фашистскому и дорога, — с неожиданной злостью добавил он.
Худшие опасения Николая не оправдались. Пан попыток улизнуть по дороге не делал, хоть майор и заметил, как он нервно озирается по сторонам. Постовой милиционер довел всю компанию до управления, после чего они скрылись за дверями. Борис и майор остановились перед входом, чтобы покурить.
— Боря, ты не мог бы сделать одну очень важную вещь? — обратился к нему Коновалов.
— Смотря какую, — пожал плечами оперативник.
— Ничего сложного. Сейчас Шишкин наверняка будет допрашивать Пана. Мы с Васей тоже там будем. Можешь постоять под дверью, послушать, а когда я скажу, что пойду оформлю дело, заглянешь и позовешь Пана по имени.
На вечно суровом лице Бориса промелькнуло нечто похожее на улыбку.
— Прямо шпионские страсти, — заметил он. — Ладно, мне не сложно. Напомни-ка, как его зовут? Герман Андреевич?
— Александрович.
— Не боись, Коля. Сделаю.
— Спасибо, Боря, — улыбнулся майор.
Рябцев сидел на месте, когда Коновалов вошел в кабинет.
— Заловили, — не спросил, а констатировал он.
— Заловили, Вася. — Николай опустился на стул и положил на стол пачку чая. — Вот, купил по случаю. Потом заварим.
— Как только с Паном закончим… Его только что привели.
— Сходим? — Майор кивнул в сторону шишкинского кабинета.
— А давай.
В коридоре они столкнулись с Алексеем, который вел под локоть Жмыха. Офицеры остановились.
— Молодец, Женя, — улыбнулся Коновалов. — Чисто сработал. Ровно так, как надо.
— А, — самодовольно усмехнулся карманник и махнул рукой. — Дурное дело — нехитрое.
— Женя, мой тебе совет: бросай к черту карманы щипать и иди в театральный. А то ты такую сцену на рынке устроил, что любо-дорого смотреть.
— Да кому я там нужен? — Жмых улыбнулся. — Мне и тут неплохо.
— Ладно, мужики, я его отведу, — сказал Алексей.
— Только выпустить не забудьте, — напомнил Женька.
— Выпущу, выпущу. Но позже.
Оперативник увел карманника, а офицеры зашли в кабинет к Шишкину. Тот сидел за столом, не сняв свой конспиративный костюмчик. Перед ним сидел Пан. Мужчина смерил презрительным взглядом вошедших. Если он их узнал, то ничем этого не показал.
— Заходите, товарищи, — сказал старший опергруппы. — Мы тут как раз разбираемся с рыночной кражей. Вот этот гражданин, — он кивком указал на Новикова, — потерпевший.
— А по вам и не скажешь, что вы тут начальник, — процедил Пан.
— Ну, внешность, знаете ли, обманчива, — пожал плечами капитан. — Так как, вы сказали, вас зовут?
— Мартыненко Степан Иванович.
— Документы при себе?
Новиков полез во внутренний карман пиджака, достал паспорт и бросил его на стол Шишкину. Николай явно чувствовал, что тот напряжен. Оно и понятно: фашист, немец, живущий под чужой личиной, за которым тянется хвост разных преступлений еще со времени оккупации. Для него визит в милицию, неважно, по своей воле или нет, мог обернуться чем угодно.
— Что же вы, Степан Иванович, так раздражаетесь? — наигранно удивился старший. — Вас же обокрасть хотели, а у вас такой вид, будто мы не этого мальца, а вас с поличным поймали.
— У меня работа и свои дела, — со злостью бросил Пан. — Охота мне из-за всяких мелких уголовников у вас тут торчать и время терять.
— Что поделать, приходится, — развел руками капитан. — Мы — милиция, стоим на страже закона, чтобы всякие, как вы выразились, мелкие уголовники честным людям жизнь не портили. А вы, кстати, паспорт всегда с собой носите?
— Всегда.
— Разумно. А кем вы работаете?
— В доме собраний. Ответственный по технической части.
— Занавес на сцену опускаете? — не удержался от ремарки Рябцев.
Заносчивость и высокомерие Пана сначала его позабавили, но теперь стали раздражать. У Василия мелькнула мысль, что и в горисполкоме, и при немцах Новиков тоже держался подобным образом. Но если в этих случаях такое поведение соответствовало его статусу, то сейчас оно выглядело нелепо.
— Ну, кто-то же должен это делать, — не оборачиваясь, бросил Пан, и в его голосе неприкрыто прозвучали язвительные нотки.
— Не спорю, —
