собрались у него в кабинете.
— Ну, орлы, чем порадуете? — спросил капитан.
— Выследили агенты этого стервеца, — доложил Борис. — Живет он на улице Рабочей, где старые купеческие дома стоят. Место работы точно неизвестно, но пару раз заходил в местный дом собраний, где-то с час крутился на рынке, потом в парке. Вечером заходил в местный ресторанчик. Работники говорят, он там периодически появляется. На этом все. Маловато, конечно, еще бы денек-другой за ним хвостом походить…
— Но это тоже недурно, — сказал старший. — Значит, орлы, задача такая: возьмем его с помощью одного человека.
— И кто пойдет? — уточнил Алексей.
— Да есть один товарищ, — заговорщицки подмигнул Шишкин, поднял трубку телефона и, набрав номер, скомандовал: — Приведите задержанного… Вот, ребята, сейчас познакомлю.
Через минуту дежурный милиционер привел в кабинет взлохмаченного паренька лет шестнадцати на вид. Увидев такое количество сотрудников, мальчишка стушевался и как-то сжался.
— Ба, да это Жмых, — удивился Максим. — Что, Женечка, попался?
Задержанный буркнул что-то себе под нос.
— А кто он? — поинтересовался Василий.
— Карманник, — пояснил оперативник. — Начинающий, но уже подающий большие надежды. Я его один раз поймал, но он украденные часики успел выкинуть. Да, Женя?
— Не крал я ничего, — насупился Жмых.
— Да ты не бойся, Женя, — успокаивающе и даже ласково сказал Шишкин. — Часики нас не интересуют, тем более что дело прошлое. У меня к тебе есть очень выгодное предложение, от которого, сам понимаешь, невозможно отказаться.
— Какое? — Парнишка посмотрел на старшего, и в его глазах мелькнули проблески настороженности и интереса.
— Тебя, дружочек, взяли за кражу кошелька вчера вечером. Правда, ты, милый мой, зря старался — тот мужичок успел все прогулять в ресторане, и ты пустой «лопатник» вытащил. Но он шум-то поднял, поэтому тебя и повязали. Обидно и неприятно, но… Кошелек ведь считается имуществом. Поэтому ты, друг ситный, пойдешь по этапу не за кражу денег, а за кражу кошелька. На зоне над тобой, наверно, посмеются, как над фраером-лопушком.
Парень совсем сник.
— Но я говорил тебе о предложении. Если сделаешь для нас кое-что, я забуду про краденый «лопатник» и отпущу тебя на все четыре стороны. Да и репутация твоя не пострадает. Что скажешь?
— «Стучать» не буду, — хмуро ответил Жмых.
— А я и не говорил, что нужно стучать. И даже не предлагал.
— А что тогда?
— Надо, Женя, залезть в кармашек к одному нехорошему человечку.
— И что оттуда взять?
— Ну, если что-то успеешь, бери, что хочешь, мы на это глаза закроем. Тут, друг любезный, дело такое: мы тебя наводим на этого человека, ты в удобный для тебя момент лезешь к нему в кармашки и делаешь попытку что-нибудь вытащить. Можешь даже грубо сработать. Неподалеку будет наш сотрудник. Он поднимет шум, мы вас обоих задержим и приведем к нам. Тебя тут для виду помурыжат да отпустят. Как тебе мое предложение?
Парень не ответил. Он нервно теребил рукав потрепанного пиджака, который был ему на размер, а то и на два больше, потом шмыгнул носом.
— Закурить есть? — спросил он.
Рябцев протянул ему спички и папиросу. Жмых жадно затянулся дымом.
— Ну, что скажешь, Женя? — с улыбкой поглядел на него Шишкин.
— А точно отпустите?
— Точно. Я свое слово держу.
— Ладно. У кого надо карманы вывернуть?
— У него. — Капитан показал парню фотографию Пана.
— Знаю я его, — усмехнулся задержанный. — Крутится постоянно то на рынке, то в парке. Индюк надутый.
— Почему индюк? — спросил Николай.
— Потому что нос задирает. Вечно ходит с таким видом, будто царь горы. Но он не блатной.
— Конечно, не блатной, — согласил старший опергруппы. — Так, зарвавшийся фраерок. Ну что, Женя, сделаешь?
— Да не вопрос. Это мне запросто. Но вы обещали, что отпустите.
— Обещал и сделаю. За это можешь не переживать. Но уж если позже на чем-то другом попадешься, тогда уж не обессудь.
— Ладно. Когда надо сделать?
— Он ведь днем на рынке появляется, так?
— Ну да, где-то к обеду.
— Вот в это время мы тебя и выпустим. Пойдем на рынок, а как он появится, действуй. Все понял?
— Да.
— Вопросы есть?
— А если я у него что-то вытащу, точно можно будет оставить себе?
— Ну, если деньги или цацки — пожалуйста.
Когда задержанного увели, Шишкин сказал:
— Все, ребята, полная готовность. Сегодня пойдем брать Пана.
* * *
На местном рынке Коновалову и Рябцеву уже доводилось бывать. Майор туда последний раз ходил за коньяком для ныне пребывающего в местной больнице Сани, а капитан до этого разжился там ботинками. Рынок располагался рядом с центральной площадью. Не сказать чтобы он был уж очень большой, но довольно многолюдный. Николай невольно сравнил его с московским, на котором довелось побывать во время довоенной командировки. В Липене, конечно, торжище ни в какое сравнение не шло со столичным. Но тем не менее здесь было оживленно и многолюдно. Продавали все — от продуктов до имеющего хоть мало-мальскую ценность барахла.
Оперативники, естественно, отправились на рынок не дружной толпой. Собственно, пошли Коновалов, Шишкин и Борис. Майор, опасаясь, что во время последней неудачной засады Пан мог его хоть немного запомнить, надел военную форму. Шишкин шел вместе с пойманным воришкой. В нескольких шагах от рынка он что-то шепнул ему на ухо. Жмых кивнул и нырнул в торговые ряды. Капитан отправился следом через полминуты. С других сторон зашли Борис и Николай.
Пана Коновалов заметил спустя минут пятнадцать, когда неспешно прогуливался мимо лотков. Стоит заметить, что изображать праздного зеваку Николай не стал — он приценивался к товару, донимал продавцов расспросами, а у полной женщины даже купил пачку чая. Отойдя от ее прилавка, он увидел искомого человека. Пан стоял возле замызганного пивного ларька и курил, равнодушно оглядываясь по сторонам. Майор на всякий случай отошел в сторону. Докурив сигарету, мужчина затушил окурок о край ржавого ведра, бросил туда «бычок» и не спеша пошел по торговому ряду. Коновалов увидел Жмыха, который тенью следовал за Паном. Николай осторожно двинулся за ним. Вот Пан остановился у прилавка с разложенными книгами. И тут карманник Женя начал действовать. Он аккуратно подошел сзади и осторожно сунул руку в карман пиджака Пана.
— Мужчина, вас же грабят!
Пан обернулся на крик женщины и, увидев Жмыха, тут же схватил его за руку.
— А-а-а-а! — заверещал воришка. — Отпустите, больно же!
— Граждане, да что же это такое делается? — тут словно из-под земли возник Шишкин. Для сегодняшнего случая он нацепил на себя шмотки, придававшие ему вид этакого забулдыги. — Тут всякое ворье средь бела дня честной народ грабит, а вы все зенками хлопаете и молчите.
