закурил.
— Как тебе сказать, Коля… И да, и нет. С одной стороны, в моем городе все знакомое и привычное, но, с другой стороны, — надоело оно, хочется чего-то нового. Ничего не хочу сказать, война — дело паршивое, но именно благодаря ей я увидел другие места, города. Которые, правда, по большей части лежали в руинах, как Минск, но все же… А я ведь до войны мало где побывал. Да, одно время жил у бабушки в деревне. Ну, выезжал максимум до какого-нибудь соседнего городка. Тебе в Москве или Ленинграде до войны доводилось бывать?
— Было дело. Но в основном по работе. И по одному разу.
— Вот. А мне и того и не довелось. Хочу как-нибудь съездить в Ленинград. Говорят, это очень красивый город.
— Так и есть, — подтвердил Николай. — Хотя мне кажется, там сейчас не лучше, чем в Минске. Он ведь столько времени в блокаде был.
— Да, это похлеще немецкой оккупации. До меня доходили слухи, что там творилось. Не знаю, насколько все это правда, но в любом случае такого и врагу не пожелаешь. Говорят, там и побомбить немцы успели, не лучше, чем в Сталинграде.
Майор снова наполнил стопки.
— Поэтому давай выпьем еще раз за все хорошее. А еще лучше — за победу.
— Давай.
Они снова выпили и закусили. Капитан посмотрел на полупустую бутылку и усмехнулся.
— Так и Сане ничего не останется, — заметил он.
— Ничего. Спиртное, — Коновалов постучал пальцем по горлышку, — никогда из продажи не исчезнет.
— Это уж точно.
Николай тоже вытащил папиросу из пачки.
— Надо нам еще продумать, как будем Пана брать. Сам понимаешь, такие дела с кондачка не делаются.
— Я думаю, надо сначала его выследить. Да, мы теперь знаем, как он выглядит, но хорошо бы установить, где он живет и где радиста прячет.
— Думаешь, у себя в квартире?
— Не знаю. Если в коммуналке обитает, то навряд ли, потому что они там на виду у всех соседей.
— Чердак или подвал.
— Тоже вариант. Хотя у него на подхвате еще один тип есть. На встречу с Саней он вместе с Паном пришел. Максим еще за ним погнался тогда, но тоже не догнал.
— Кстати, а где вы их потеряли?
Василий призадумался.
— Где-то в паре кварталов от рынка. Они разделились: Пан в одну сторону подался, подельник — в другую. Хоть нас тоже двое было, но они, похоже, Липень хорошо знают и сразу сообразили, как можно уйти от погони.
— Я так думаю, что подельник Пана — наверняка из местных.
— Однозначно. Так и Пан тут не первый день обитает, наверняка все улочки да закоулочки успел изучить. Выманить снова, мне кажется, его не получится.
— Так выманивать не на что. Саня в больнице, а другой наживки у нас нет. Не Хану же подсылать — это опасно. Да и не факт, что клюнет, — он ведь тоже ушлый, может и заподозрить, что дело нечисто.
— Да, тут надо делать по-умному. Или хитростью брать.
— Надо это дело с Шишкиным обговорить. А уж Кочетов, мне кажется, возражать не будет.
— Я тоже так думаю. Завтра утром покажем Хане фотографии, хотя это и так ясно, что она его опознает, и начнем поиски. Мне кажется, день, максимум — два, и мы отыщем логово Пана.
— Согласен.
— Ладно, Коля, давай на посошок и спать. А то работы предстоит еще много.
— Финальный этап операции «Охота на Пана», — усмехнулся майор, разливая коньяк по стопкам.
— За успех пока пить не будем.
— Да, лучше, когда Пан уже будет окончательно пойман. Можно за то, чтобы нам сопутствовала удача.
— А вот это правильно, — улыбнулся Коновалов.
Несмотря на вчерашний насыщенный событиями день и вечерние посиделки, офицеры вышли утром из дома в весьма бодром состоянии и прекрасном расположении духа. Перед выходом Николай показал хозяйке квартиры фотографию Новикова.
— Это он?
— Это он, — кивнула женщина, и на ее лицо набежала тень.
— Не переживайте, Хана, — ободряюще улыбнулся майор. — Скоро мы его поймаем.
— Это будет замечательно. Пусть этот негодяй ответит за все.
— Ответит, не сомневайтесь.
Первым делом офицеры решили отправиться к Кочетову. Подполковник как будто уже ждал их. Да и вообще складывалось впечатление, что в комендатуре он не работал, а жил.
— Ну, орлы, чем порадуете? — спросил офицер после обмена приветствиями.
— Во-первых, у нас теперь есть фотографии Пана. — Коновалов протянул подполковнику взятые у кадровика горисполкома и сотрудников госбезопасности снимки. — Во-вторых, мы теперь знаем все, ну, или практически все о его «подвигах» на службе у фашистов. Ну, еще кое-какие моменты из его биографии.
— Так-так-так. — Кочетов внимательно рассмотрел снимки. — Значит, вон он какой, Пан, он же Новиков.
— Кстати, он, оказывается, и не Новиков, — добавил Рябцев. — Фамилию он сменил еще в двадцатые годы, потому что Пан — выходец из немецкой дворянской семьи.
— Вот как? Ну, в принципе неудивительно. На непролетарское происхождение смотрят косо. Он, поди, и в автобиографии это не указал, когда на работу устраивался.
— Так точно. Написал, что из мещан.
— Ну, это было проще всего. А что там с фамилией?
— У немцев он фигурировал под фамилией Миллер, — пояснил Николай. — Я больше чем уверен, что это его настоящая фамилия.
Подполковник покивал:
— Ну, да, какой-нибудь гауптштурмфюрер Новиков звучало бы нелепо.
— Товарищ подполковник, а нельзя ли на всякий случай проверить через центральные органы ЗАГС, действительно ли это настоящая фамилия Новикова?
— Можно. Только ответ придет не быстро.
— Да ничего. Нам просто удостовериться. Хотя сомнений практически нет — стал бы этот Пан выдумывать иную немецкую фамилию, если у него своя, родная, так сказать, есть.
— Резонно, — согласился Кочетов. — Ладно, запрос я сделаю, но, даже с учетом срочности, скорый ответ не обещаю. Вы сами что намерены делать?
— Брать, — твердо ответил майор. — Сначала мы его выследим, это много времени не займет. А потом возьмем.
— Как будете брать?
— Хитростью, — сказал Василий. — Пан ведь тоже не вчера на свет родился. Засадой и облавой его не возьмешь, мы уже пробовали. А вот хитростью можно.
— И как же именно? — прищурился подполковник. Офицеры заметили, как в его глазах блеснули лукавые искорки.
— Вот это мы как раз обдумываем сейчас.
— Обдумывайте. Но самое главное, чтобы этого фашистского прихвостня вы взяли. Как поймаете, сразу доложите.
Офицеры встали, отдали честь и хором отчеканили:
— Есть!
— Вольно, — улыбнулся Кочетов. — Идите, работайте.
Из комендатуры Коновалов и Рябцев пошли в управление. На выходе Николай заметил младшего лейтенанта Плотарева. Тот стоял и курил, хмуро глядя под ноги. Майор про себя посочувствовал парню. Узнал
