потому что она действовала на них успокаивающе.
Между тем горы разворачивались все шире и шире. Теперь то там, то здесь поднимались островерхие вершины над глубокими ущельями. Холодное каменное безмолвие гор захватывало дух и воображение.
В середине дня они вошли в узкое ущелье.
– Какое красивое место, – произнесла вдруг Настя.
– Что тут хорошего? – спросил Данила.
– Мне нравится, – пожала плечами Настя.
Неожиданно путь преградил глубокий ручей. Его словно чья-то сильная рука сбросила с горы. Разъяренная вода выглядела прозрачной, как слеза. Бурный ручей веками точил скалы, чтобы пробить себе путь. За тысячелетия образовались каменные берега.
Митька срубил штык-ножом мелкое деревце и начал прощупывать дно. Они уже почти перешли через ручей, как Настя сделала один неосторожный шаг и с головой ушла под воду. Но в последний момент Митька схватил ее за шиворот и возвратил на безопасное место.
Перейдя на противоположный берег, они снова разожгли костер, чтобы обсушиться у огня. К этому времени тихий июньский день погас и в заросшем лесом ущелье наступил сумрак, а между вершинами шумел шумный ветер и где-то неутомимо долбил сухое дерево дятел.
Ночью тучи закрыли почти все небо. Лишь в редких прорехах горели печальные звезды. Между камнями гремел все тот же ручей.
В темноте Настю охватила тревога. Она начала сомневаться в том, что опыт и мужество принесут им победу. И в то же время Настя считала, что, если сохранить в себе уверенность и спокойствие, то шансов на победу у них будет больше.
Утром троица проснулась оттого, что замерзла до мозга костей. Митька поднялся и подбросил дров в костер. Настя втянула голову в воротник, чтобы хоть чуточку согреться. Потом она подняла вверх глаза и увидела, что тучи ушли за скалы.
– Мы не отстанем от бандеровцев? – спросила Настя и зябко повела обоими плечами.
– Нет! – твердо ответил Митька, потому что для него это было также ясно, что за ночью обязательно последует день.
Подкрепившись вчерашним мясом, они двинулись в путь. Шли молча, прислушиваясь к окружающей обстановке. В полдень Митька снял с плеча санитарную сумку, и присев на сухое дерево сказал, что пора остановиться на отдых. Молодые люди присели на поваленное грозой дерево. За полдня они намаялись так, что даже есть не хотелось.
После небольшого отдыха троица покинула место стоянки. Несколько минут они шли в полном забытьи. Ничто не нарушало гнетущей тишины. Они до самых сумерек не встретили ни птицы, ни зверя.
– Заночуем здесь – сказал Митька и, взяв в руки топор, начал рубить со старого деревца сухой хворост.
Костер загорелся жарким пламенем, взметывая снопы искр. Настя мягко улыбнулась Митьке.
– Прогуляемся за водой?
– Идем! – сразу же согласился он.
– Не потеряйтесь, – заботливо предупредил Суднев.
– Мы скоро вернемся, – ответила Настя и направилась в лес по каменной россыпи
– Ломайте ветки, чтобы не сбиться с пути, – крикнул вслед Данила и подсел к яркому огню, сложив под себя ноги.
У бурного ручья Митька с Настей наткнулись на огромный валун, который был похож на огромное, каменное кресло. Оглядевшись вокруг, они заметили на краю небольшой поляны болтливых куропаток и одинокую кедровку на мохнатом сибирском кедре.
– Давай заберемся в кресло? – предложила Настя.
Ковин заскочил на камень и помог забраться наверх девушке.
– На этом кресле, наверное, великан сидел.
– Или какой-нибудь древний северный царь, – сказал Митька и вдруг спросил, – Настя, ты была замужем?
– Да.
Митька удивленно поглядел на Настю:
– Когда ты успела замуж выйти?
– На фронте.
– Он жив?
– Нет его убили бандеровцы.
– Ты любила его? Как звали его?
Настя отвела глаза в сторону и ответила только на второй вопрос:
– Андреем звали.
– Как ты оказалась там.
– В 1944 я поступила на курсы медсестер, а через полгода меня направили на Украину, – ответила девушка. – И после войны меня отправили на север.
Митька раздумчиво покивал головой, а Настя печально улыбнувшись продолжила:
– Однажды в пригороде Львова ночью ко мне в окно постучались двое мужчин. Один из них посветил мне через стекло фонарем в лицо и сказал, что это не она. Видимо они искали какую-то женщину. От страха я даже забыла про оружие. И только когда они скрылись, я выстрелила в воздух. Поднятые по тревоге солдаты прочесали всю местность, но никого не обнаружили. Кто это были я до сих пор не знаю. Но скорее всего это были бандеровцы. Это единственный раз, когда я по-настоящему испугалась.
Настя внимательно посмотрела Митьке в глаза.
– Как ты прожил это время? Расскажи мне о себе.
– В 1944 году, получив известие, что мой брат Михаил погиб, я поехал в военкомат и написал заявление, чтобы меня отправили на фронт.
Ковин взял в свою руку ладонь девушки.
– Меня отправили служить в Забайкалье, а потом началась война с Японией. Я дошел до корейского порта Пусан, там получил контузию, ранение и оказался во Владивостоке в госпитале.
Настя прильнула к Митьке, и он крепко прижал ее к себе.
– Если честно ты мне тогда понравился.
– Ты мне тоже.
– Я прибегал к тебе перед отъездом в Забайкалье.
– Я знаю, мне мать написала.
Утром Данила разбудил Митьку с Настей:
– Садитесь пить чай.
Настя подсела к костру и стала наблюдать, как злой ветер играл пламенем. Запах жаренного мяса и душистый травяной чай унесли вчерашние воспоминания. Жизнь, которая еще вчера казалась непонятной, сегодня стала опять понятной.
Когда костер последний раз вспыхнул, погас и остались лишь расплавленные угли, Митька поднялся и сказал, что пора в дорогу.
По горному ущелью троица шагала легко и спокойно, как будто по хорошо знакомой дороге, хотя тропа петляла как змея. Но Митька легко предугадывал, где можно было легко пройти. Он как будто окончил горный и лесной университеты. Чувствовалось, что прежняя жизнь в Назаровке не прошла ему даром.
– Митька, с тобой спокойно на природе.
– Ты сильно преувеличиваешь мои возможности.
– Ничуть, ты читаешь ее как книгу, – убежденно произнесла Настя.
И вдруг Митька остановился, увидев впереди себя крупного волка. Зверь, подняв острый нос к небу, тоскливо завыл. Затем пригнул голову к земле и уперся на них злобным взглядом. Настя с Митькой замерли, заметив, что из-за деревьев выступила большая стая. Волки, поворачивая морду, то в одну, то в другую сторону, принюхались. Противоборство между волками и людьми продолжалось недолго. Настя выхватила револьвер, выстрелила и голодные волки исчезли за ближайшей скалой.
– Если бы у нас не было оружия, они разорвали бы нас в клочья, – проговорила Настя.
Ковин пожал плечи и неутомимо зашагал впереди.
Сосны и ели с каждым шагом становились
