– Раз.
Слепой Слегка дотронулся до макинтоша Дырика носком своего ботинка. Одно движение – и пленник свалится в яму.
– Нет, он… это… ну… – заволновался собачник.
– Пожалуйста, поподробнее.
– На свалку мы его отвезли. Недалеко, два километра по трассе. Труп бензином облили и сожгли здесь. А остальное – на свалку.
– Точно? – Глеб вытащил мобильник, чтобы позвонить Потапчуку. – А не то…
– Точно, точно…
– Хорошо, мы проверим. Ладно, поехали дальше. Кому отраву продавал в последний раз? Имя, телефон…
– Начальник, какую отраву? – Дырик явно давил на жалость. И, конечно же, безуспешно.
– Раз.
– Ладно, ладно… Подруливал тут корешок один. Он и взял.
– А номер у тебя его сохранился?
– Нет, ни фига. У него это… антиопределитель или как там.
Слепому показалось, будто пленный говорит правду. Хотя… Может, только показалось?
– Ладно. Имя его ты знаешь?
– Да откуда? Откуда? Я ж его чисто один раз видел. Позвонил, сказал, че ему надо, цену там назначили…
– И много? – полюбопытствовал Глеб.
– Двести баксов. Как обычно… Потом стрелу забили в городе – и все. Это ж… ну…
– Как он выглядел? – перебил его Слепой.
– Ну, маленький такой, коренастый. Сказал, хочет шефа отправить на тот свет.
– Блондин, брюнет? Одет как?
– Да обычно. Куртка там кожаная, кепочка такая… Волосы черные, кажись. Или каштановые…
– Хорошо, хорошо… – Глеб теребил свой подбородок. – Ну а какие-нибудь… особые приметы? Может, шрам? Или татуировка?
– Да какая там татуха? – простонал Дырик, руки которого уже затекли. – Он же, чисто, одетый был. А шрам? Нет, не было. Чисто бородавка на носу. Или нет. Стоп, трынжу. Бородавка у другого была, на той неделе он еще для тещи отраву брал.
Слепой нахмурился. Улов сегодня был явно небогат: в Москве людей в кожаных куртках было не меньше пяти миллионов – он сам, например.
– Ладно, приятель, – он хлопнул по плечу своего пленника. – Ты полежи тут чутка. Скоро ментура приедет. Так и быть, попрошу их сильно вас не лупить. Расскажешь им все то же самое, что и мне. Ну, можешь там приукрасить чутка, я разрешаю.
Дырик кивнул – явно лицемерно.
– А если не расскажешь – пеняй на себя, – спокойно продолжил Глеб. – Я тебя везде найду. Хуже будет.
После этого Слепой спокойно ретировался через ворота, не забыв предварительно позвонить в милицию. Как и подобает добропорядочному гражданину.
Глава 19
Когда Сиверов в очередной раз переступил порог конспиративной квартиры, где встречался с шефом, он сразу понял: генерал не в духе.
Федор Филиппович сидел на диване и читал свежий номер «Комсомолки» – статью, где подробно описывалась история интимных отношений Пугачевой и Киркорова.
Когда дверь открылась и на пороге появился Слепой, генерал лишь молча кивнул Глебу, приглашая его зайти.
– Ну, братец, плохи наши дела, – пробормотал Потапчук, опускаясь в свое кресло. – Плохи, очень плохи…
– Это еще почему? – поинтересовался Глеб. – Что случилось?
– Да ничего, друг мой. В том-то и дело, что ничего! А должно было случиться.
– Ну, товарищ генерал, как говорится, еще не вечер.
– Да нет, дорогой ты мой, нет, – грустно улыбнулся Потапчук. – У меня в глазах уже потемнело. Задание, считай, провалено. До аукциона три дня, зацепок никаких… Что ж, похоже, у меня будет время как следует порыбачить.
– В смысле? – не понял Слепой.
– На пенсии, – объяснил генерал. – Ничего, ничего… Может, мне уже и пора? Не умирать же на работе?
– Да что вы все о грустном? – встрепенулся Глеб. – Говорю же вам, что еще не все потеряно.
Честно говоря, ему было не по себе. Столько неудач, и все по его вине. Да, он старался как мог, но…
Тем более, что отвечать за это придется не ему, а шефу. Глеба, естественно, никто и не упомянет, а вот начальник крепко получит по шапке. Так уж заведено.
– Ладно, дружище, с чем пожаловал? – спросил генерал, выдержав небольшую паузу.
– Да так, – ответил Слепой. – Есть у меня одна мыслишка.
Если честно, появилась она у него только что – буквально полчаса назад. Поэтому Глеб не успел ее как следует проработать – и посему решил пока попридержать при себе. Но поскольку настроение у шефа было хуже некуда, надо было хоть как-то его утешить.
– Ну? – безо всякого энтузиазма спросил Потапчук.
– Думаю, что у нас еще представится случай взять реванш в этой истории.
– Это когда? До аукциона ведь всего ничего. Даже если мы прямо сейчас всерьез возьмемся за Рыхлина, то все равно не успеем. Только лишнего шуму наделаем.
– Ну и что? Нам никуда и не надо спешить. А в эти три дня я бы вам настоятельно рекомендовал на все плюнуть и съездить на рыбалку.
– Эх, рыбалка, рыбалка… – вздохнул Федор Филиппович. – Люблю я это дело. Когда на зорьке с удочкой сидишь…
– Ну так возьмите пару отгулов – и вперед. А то скоро похолодает.
– Ладно, Глеб, не морочь мне голову, – резко оборвал его генерал. – Выкладывай, что у тебя.
– Смотрите, – Слепой чуть наклонился вперед. – Как мы знаем – или, вернее, предполагаем, книга – это полное фуфло. Явная подделка. Рыхлин покупает ее, чтобы заработать очки перед выборами. Правильно?
– Правильно. Но только это я и без тебя знаю. Что по существу?
– Теперь по существу. То, что это фальшивка, когда-нибудь обнаружат – рано или поздно. Рыхлин обещал, что сразу же подарит «Слово» Академии наук. Тогда это обнаружат очень скоро. Потому что ученые точно разберутся что к чему. Даже если подделка качественная. И поэтому…
Глеб сделал паузу. Генерал слушал его не очень внимательно, просматривая одним глазом какие-то свои бумаги.
– Поэтому им важно будет не допустить, чтобы «Слово» попало в Академию. Вы со мной согласны?
– Я? – встрепенулся Потапчук. – Ну… Не знаю.
Похоже, он не очень понимал, к чему клонит Слепой.
– И что дальше? – спросил он.
– Значит, они попытаются избавиться
