Ознакомительная версия.
– О каких толпах ты говоришь? – морщась от боли, спросил Сергей. – Неужели люди сами пойдут сюда?
– А то!
– Вы же за колючей проволокой!
– Так надежнее! – развеселился Варакин.
– А вы можете выходить за стену?
– А почему же нет? – весело удивился Варакин. – Как бы мы стали мыть золотишко? Золотишко-то, оно в тайге, на таежных речках.
– А если кто-то сбежит?
– Бегают из «Матросской тишины». Какой идиот побежит из рая?
– Из рая? – Сергей вспомнил ухмылку Анта. – При чем здесь рай? Что ты имеешь в виду?
– Да Новые Гармошки! – окончательно развеселился Варакин. – Мы здесь, наконец, успокоились. Мы здесь стали собой, нас страх не мучает, понимаешь? На нас никто не охотится. Мы одеваемся так, как нам хочется. Мы говорим то, что нам хочется. Это наша первая настоящая жизнь, понимаешь? А там, за стеной, – хохотнул Варакин. – Там, за стеной, должники, кредиторы, налоговая полиция, наезды. Там проститутки, налоговая инспекция, отсутствие перспектив, безработица. Там бандиты, менты, продажное начальство, гнилое правительство, всяческие вымогатели. И снова бандиты, бандиты, бандиты. И снова нищета, воровство, взятки. Там человек совсем незащищен, ты же знаешь, Рыжий, там у человека нет никакой уверенности в будущем. Там старики-пенсионеры, которым не на что жить, там вонючее государство, которое постоянно тебя кидает. Ты что, правда, не чувствуешь разницы?
– А будущее?
– Вот правильный вопрос! – обрадовался Варакин. – Все как раз упирается в будущее. Это ты верно заметил. Но мы-то здесь при золотишке, занимаемся всяким полезным трудом. Да, да, Рыжий, у каждого есть свой счет в банке. Заметь, валютный. И в надежном банке, – подчеркнул он. – И денежки на каждый счет капают регулярно. И налоги с них честно взимаются. То есть, чистые это денежки, – опять подчеркнул он. – Тебе понравится. Я, например, раньше сильно жалел, что тот вдетый в ресторане убился. И не потому жалел, что меня потом таскали по следователям. И не потому, что всякие пьянчуги-свидетели показывали, что это я напал на вдетого. И не потому даже, что Софка, падла, красивая шлюха, кричала, что я бандит. Не окажись на свете Новых Гармошек, я бы сейчас гнил на зоне, Рыжий, и копил в себе злобу. И подолгу думал бы о том, как, вернувшись на волю, закажу на ночь бледную шлюху Софку из «Эльдорадо» и покуражусь с нею ночь. Всего лишь ночь, взамен за тот срок, который бы отмотал за вдетого амбала. Ну, и все такое прочее. Ясно? А здесь, Рыжий, таких мыслей у меня нет, здесь я думаю совсем о другом. Например, о том, как, вернувшись в остальной мир, займусь настоящим делом, без грязи и дури, и, может, ту же шлюху вытащу из ее грязной тараканьей дыры. Пусть сидит дура в красивом офисе, я найду для нее место. И нужные слова найду. Ведь Новые Гармошки, Рыжий, это место, где успокаиваются. Не попади я сюда, у меня руки были бы сейчас по локоть в крови.
– Все-таки думаешь вернуться?
– Конечно. Но прямо в будущее.
– А жена? А твои кореша? Ты же их обманываешь.
– Они поймут, – весело засопел Варакин. – Они непременно поймут.
Сергей покачал головой.
Голова у него снова кружилась.
Но он вдруг понял, что это такое совсем новое появилось в Варакине.
Ленька всегда, конечно, был козлом, пусть веселым и неунывающим, но козлом. Сергей не мало встречал людей, подобных Варакину. Они всегда бывали то в прогаре, то в удаче. Но, даже будучи в удаче, даже будучи на пике успеха, они выделялись из толпы некоей внутренней суетливостью, спрятанным в душе беспокойством, – они всегда врали, даже когда не следовало врать, всегда в их глазах угадывалась некая тухлинка, некое болотце, затянутое ряской.
А Варакин смотрел прямо. Можно было поклясться, что он не врет.
Подумать только, изумился, морщась от боли, Сергей. Этот профессиональный мошенник, кажется, не врет! Более того, он всерьез занят чем-то таким, что ему по душе. Ведь идеальная страна все равно должна где-то существовать, опять вспомнил он. Но что мне с того? Я-то хочу уйти. Я хочу добраться до Коровенкова и до Валентина. Вот какой страшный процесс. И хочу убедиться, что Ант не перехватил Коляна.
– Варакин, – сказал он вслух. – Ты всегда любил все переворачивать.
– А я и сейчас люблю.
Сергей покачал головой:
– Варакин, а если кто-то захочет уйти из Новых Гармошек? Ну, мало ли? Может, кому-то не по душе бродить по тайге и мыть золотишко?
– Из Новых Гармошек не уходят, – убежденно заявил Варакин. – По крайней мере, я ни о чем таком не слышал. Да и куда уходить? Обратно в мир, где нас не ждут, где в любой момент могут разорвать на клочья? Нет, Рыжий, надо быть круглым дураком, чтобы уйти из Новых Гармошек.
И вдруг до него дошло:
– Ты хочешь уйти?
Сергей устало кивнул.
– Ты хочешь, чтобы я тебе помог?
– А ты поможешь?
– Да нет, конечно! – весело заорал Варакин. – Такие у меня принципы!
– У тебя есть принципы?
– Конечно, – нисколько не обиделся Варакин.
– Поэтому и не поможешь?
– Правильно мыслишь! – обрадовался Варакин. – Только ты успокойся. Давай лучше я покажу тебе книги. У меня есть совсем редкие. Вот, например, Стенсон! Единственное издание, даже в Ленинке нет ни одного такого экземпляра. – Глаза Варакина вспыхнули прозрачным спиртовым огнем. – Куда тебе идти? Ты чего? Я тебе про ронг-кнобскую девственницу расскажу. Тебе понравится! – Варакин не стал объяснять, чем может понравиться Сергею история какой-то ронг-кнобской девственницы. – Я раньше суетился, совсем как ты. Зато теперь живу с самого начала. Считай, живу с нулевой отметки. Можешь мне верить, это наша первая настоящая жизнь!
– А та? – поморщился от боли Сергей. – Прошлая?
– Считай, ее не было.
«Такие у меня принципы!»
Ленька Варакин и – принципы!
Задохнувшись, Сергей присел на скамью, поставленную в глубине бульвара под березами, такими болезненно желтыми, будто они отравились запахом гари, густо пропитавшей сухой воздух. Открытая дверь номера, подумал он, это просто ловушка. Ант решил поиграть со мной. Он знает, что в Новых Гармошках никто, наверное, не станет мне помогать. Здесь все, наверное, рассуждают, как Варакин. Куда бы я ни отправился, меня найдут. Какое к черту бегство, если голова разламывается от боли? Может, действительно послушаться Варакина и задержаться в раю? Пожить, осмотреться. Понять веселого мошенника. Что имел он в виду, повторяя – рай? И что имел в виду Ант, повторяя то же слово?
«Это наша первая настоящая жизнь». Может, веселый мошенник слетел с нарезки? Может, Новые Гармошки – просто приют для психов? Что бы это Варакин стал говорить про золотишко, про валютные счета?
«Тебе понравится…»
Ленька Варакин как был мелким мошенником, так и остался, сумрачно решил Сергей, с трудом преодолевая тошнотворную боль. Спасать душу, да еще так, чтобы на счет капали чистые денежки, да еще и в твердой валюте – очень странные разговоры. Но насчет бегства Варакин, наверное, прав. Если за мной наблюдают, нет смысла бежать, этим только ухудшишь положение. Если даже я выберусь за ворота, люди Анта или Жеганова легко проследят весь мой путь. Возможно, Ант специально вывел меня из формы, потому никто меня и не торопит, никто не наступает на пятки. У них есть время. У них всегда есть время. Они терпеливо ждут, когда я окончательно расклеюсь и сам попрошу помощи. Или просто пойдут за мной следом. Тогда я сам приведу их к Коляну. Ну, а со мной они поступят просто. Ант ведь, наверное, не случайно намекал на то, что тайга горит. И эти некоторые сбои в памяти… Такие сбои могут длиться примерно сутки…
Мысль о повторном разговоре с прибалтом вызывала у Сергея тошноту.
Если здесь рай, подумал он, то некоторые работники рая мне не нравятся. За свое любопытство я уже получил. Я, похоже, узнал что-то такое, что никак не должно становиться известным за пределами периметра.
И все же странно.
Рай для избранных.
Рай для мошенников и проституток.
Рай для извращенцев и потенциальных убийц. Алло, у вас есть ткани веселеньких расцветок? Конечно, есть. Приезжайте, обхохочетесь!.. Рай для воров и жуликов, для неудачливых бизнесменов, для всех, кто не вписывается в нормальную жизнь.
И все же идеальная страна должна где-то существовать.
Может быть, может быть…
Но я должен добраться до Валентина. Если Ант действительно верная собака Суворова, значит, он подчищает следы некоторых профессиональных сбоев. Свидетельством тому могут быть лжетрупы…
Мысли Сергея ворочались тяжело.
Да и ранние прохожие появились на пешеходных дорожках.
Перехватывая усталый взгляд Сергея, прохожие приветливо кивали.
Никто из них не мог знать Сергея, но все приветливо кивали, никто не прошел мимо, не улыбнувшись. Самые обыкновенные люди в самой обыкновенной одежде. Ну, может, чуть более живые и приветливые, чем такие же ранние прохожие в утреннем Томске. И у каждого в глазах пробивался, мерцал особенный блеск, что сразу поразил Сергея в глазах Варакина – блеск какого-то особенного интереса, глубинного, собственного, блеск какого-то действительно особенного интереса к жизни. Ни одного потухшего или злого взгляда.
Ознакомительная версия.
