десятков головорезов Зейналова.
Шарифов на заре своей карьеры работал в «девятке», отвечавшей за охрану первых лиц СССР. Он владел многими навыками и знал, как вывести бронированную машину из-под обстрела. Должно было получиться. Но все равно опасность оставалась. Промедли он на секунду – и граната пробьет борт бронированной машины и накроет всех.
И тогда Жиган ввел в дело еще одного человека. Летчика. Именно он должен был сделать первый выстрел из гранатомета. Летчик был обязан Жигану многим. И он согласился, за приличную сумму, промазать в автомобиль…
Столько было неопределенностей, все на грани фола… Но все получилось по задумке. Шарифов сделал хозяина вновь обязанным ему жизнью. А на Востоке это значит очень много.
Чекист всегда обманывал хозяина по мелочам. И знал, что Амарову об этом известно. Направление мышления главы общины для него не составляло секрета. Амаров считал, что все люди при возможности обманывают и извлекают выгоду. И хорошо, когда слуга обманывает по мелочам, такие люди верны. Те же, кто с виду чист, как первый снег, нередко держат камень за пазухой и готовят предательство. Факт, что Шарифов подворовывает, хозяин воспринимал как одно из доказательств его верности по главным счетам.
После покушения у Амарова созрело долгожданное решение: его преемник дорос до того, чтобы постепенно брать все больше рычагов управления общиной в свои руки.
Между тем Жиган времени зря не терял и все ближе подбирался к «берлоге», расположение которой Бандера утаил от него и от всех, кроме непосредственной охраны. И тут гром среди ясного неба – Шарифов первым нашел ее. И сразу все встало с ног на голову. Новые реалии диктовали новые отношения. Азербайджанец поставил своего компаньона перед этим фактом, заявив, что оттягивать нельзя, обоих паханов надо убирать. Потребовал от Жигана помощи в уничтожении «дачи».
Жиган передал ему всю информацию по системам охраны. И, как обещал, снял дежурного – ударил ножом в спину Летчика, который ему больше не был нужен. Дальше все прошло как по маслу. Правда, от Бандеры избавиться не вышло. Но тот хорошенько получил по зубам и вынужден теперь прятаться по норам.
Половина проблем решена. Оставалось ликвидировать Амарова, да так, чтобы комар носа не подточил. Способы убийства заговорщики обсуждали давно. И тогда возникла бредовая идея. Шарифов знал о болезненной страсти шефа к тощим блондинкам и к знаменитостям. Вот и предложил Жигану использовать Люду Кош, не сомневаясь, что хозяин клюнет на нее.
Жиган добился полной психологической подчиненности певицы. Он утвердился в мысли, что она сделает все, чего бы он ни потребовал. В том числе кинет в бокал капсулу с цианистым калием. Яд Жиган, имеющий отношение к химии, достал без особого труда. Оставалось свести певицу и Амарова. Но хозяин сам решил залезть шеей в петлю. Он зациклился на праздновании своего юбилея. Оставалось только усадить Люду за столик в пределах его видимости, и дело в шляпе.
Так все и вышло. Глаз Амарова остановился на певице. И судьба его была решена.
Люда кинула капсулу, уверенная, что это снотворное. Впрочем, в том состоянии, до какого ее довела «елочка», она могла бы без сомнений и раздумий кинуть отраву и в городской водопровод или сбросить ядерную бомбу на город. Но надежнее не открывать ей правду.
Когда все закончилось, у сообщников встал вечный вопрос – о дележке. Не сегодня-завтра заработает цех. И «елочка» хлынет на рынок. Жиган знал, насколько призрачны его возможности удержать в руках скользкого, как змея, Шарифова. Шантажа надолго не хватит. Срок его не дольше времени, которое нужно Шарифову, чтобы окончательно утвердиться в роли хозяина. После этого никакая компра на него не сработает. И светлая память Ровшана Магомедовича Амарова вскоре никого уже не заинтересует. Значит, за это время Жиган должен взять в свои руки как можно больше нитей совместного бизнеса. Необходимо стать для азербайджанца незаменимым. Это нелегкая задача.
Все чаще Жиган думал, что зря затеял всю эту аферу. С Бандерой казалось куда спокойнее. Правда, при нем он тоже крутился на подхвате, козырной «шестеркой», на большие деньги рассчитывать не приходилось. Да и кто мог предположить, что Шарифов первым набредет на «берлогу»?
У Жигана оставалась заначка – «елочка», припасенная для второй передачи Эндрю Маккерфи. Там больше чем на десять «зеленых» «лимонов». Если «брак» с Шарифовым окажется несчастливым, хоть останется возможность отчалить с концами за бугор и предаться выращиванию цветочков где-нибудь в Голландии. Но и тут не все гладко. Об этой партии знает Бандера, а он остался жив.
– Остается заноза невыдернутая – Бандера, – сказал Жиган.
– Твоя заноза, – невозмутимо произнес Шарифов.
– А твоя?
– Нам не удается найти никаких его следов.
– Он в Москве. И выходил со мной на связь.
– Что хотел?
– Встречи. Переговорить со мной.
– И что ты решил?
– Решил встретиться с ним. Вспомнить о былых временах. Поплакать на его плече. Поблагодарить за то, что из грязи меня поднял. Человека из меня сделал.
– А дальше?
– Убить его.
– Как?
– А это твоя забота. Я с детства крови боюсь…
– Ладно. – Шарифов что-то прикинул про себя. – Подумаем…
* * *
Добирался Жиган до Москвы на двух самолетах. С ближнего аэродрома «Ольховый» вылетел в соседний областной центр. А оттуда – в столицу. Ему не хотелось, чтобы его засекли в аэропорту Семи-озерска или в Домодедове. Бандера или еще кто-то вполне мог выставить человека – встречать самолеты. А до поры до времени сталкиваться с вором в законе не хотелось.
В Москве Жиган устроился на съемной хате недалеко от метро «Южная». Приведя себя в порядок, приняв контрастный душ после перелета, позвонил на мобильник вору в законе.
Ответил сам Бандера.
– Прибыл я, – сообщил Жиган, уютно расположившийся на мягком диване с банкой охлажденного пива «Старый мельник». – Можно сказать, на крыльях любви прилетел.
– Ты эти «голубые» базары оставь, шутник… С товаром?
– Решим этот вопрос.
– Жиган, мне нечего с тобой решать, понял? Мы с тобой встречаемся. Время и место называю я.
– Так называй. Я что, против хоть слово сказал?
Бандера объяснил, на какой окраинной дремучей улице и во сколько у них состоится историческая «стрелка», на которой Жиган будет или прощен и снова принят в добрую воровскую семью, или отвергнут как скурвившаяся сука со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Значит, завтра в одиннадцать тридцать? – переспросил Жиган.
– Тебе уши прочистить?
– Все в ажуре. Будем-с.
– И с товаром. – Бандера выдержал паузу. Потом резко произнес: – Жиган, пойми одну простую вещь. Что бы ты ни возомнил о себе, будешь хитрить, я найду способ тебя наказать. Не виляй. Не умничай. Не предавай.
– Бандера, ты же знаешь, я за тебя папу
