Уважал он этого молодого генерала и самому не хотелось опарафиниться. Исполняя обязанности начальника отдела, не хотелось опозориться, не справиться с порученным делом, да и пост начальника отдела не помешал бы ему, считал он себя достойным этой должности.
Объединение двух операций под одним руководством позволяло Пустовалову сосредоточить силы в нужном направлении, перегруппировывать их в зависимости от изменения ситуации. Это уже была его операция, его первое серьезное дело, из которого он должен выйти с честью.
Он сосредоточил силы на возможной встрече объектов завтра в 10 часов, рассуждая, примерно, как Степанов, не исключая возможность контакта где-нибудь в лесу за городом, когда близко подойти станет небезопасно для обнаружения. Обнаружат слежку объекты — и все пропало, затаятся, затихнут и очень трудно будет разоблачить их. Что они могут предъявить сейчас суду — свои мысли и планы, уверенность в совершенных объектами правонарушениях? Смешно!
Он решил еще раз собрать вечером всех сотрудников, когда объекты будут находиться дома и не потребуют большого количества людей для наблюдения. Объяснить и проинструктировать повторно, скорректировать действия не помешает — поможет общему делу.
На инструктаже они подробно разобрали свои действия с учетом того, как оторвался эксгенерал от слежки. Завтра он, вероятно, пойдет на встречу, где обменяется информацией со вторым объектом, а это уже зацепка и она может быть серьезной. Поэтому Чабрецов приложит все усилия, все свои возможности, чтобы оторваться от вероятной слежки.
Пустовалов видел, что сотрудники понимают поставленную перед ними задачу, предполагая неординарные действия объекта — с уходом через вторые двери, затаивание в какой-нибудь подворотне с целью выявления хвоста. Они понимали так же, что Чабрецов, зная досконально силы и возможности управления, обязательно попытается выявить вначале ведущееся за ним наблюдение, как он это чуть не сделал в парке. Если бы не команда Степанова, никто бы и не ушел оттуда, принимая бывшего начальника за своего старшего товарища, который много лет руководил подобными операциями.
Ночью Пустовалов спал плохо, все время прокручивая в голове возможные варианты. Забывшись под утро, поморщился от звонка будильника, но вскочил резко, принял холодный душ и попытался позавтракать. Проглотив несколько маленьких ломтиков ветчины и выпив крепкий кофе, уехал на работу. И вовремя, Чабрецов уже вышел из дома и кружил по городу, явно выявляя возможное наружное наблюдение. Только знание одного из дворов спасло сотрудников от провала.
Чабрецов зашел в арку двора и затаился в подъезде, поджидая бывших коллег. Они уже было сунулись немного погодя за ним, но один оперативник хорошо знал это место и пояснил, что это тупик и из него нет другого выхода, кроме как подняться на чердак и спуститься по пожарной лестнице на другую, соседнюю улицу.
Группа разделилась, одна осталась поджидать объект на выходе, другая переместилась на соседнюю улицу, где мог появиться Чабрецов. А он, выждав минут 15, действительно через чердак перебрался на соседнюю улицу и пошел по ней неторопливой походкой прогуливающегося пенсионера.
Внезапно остановив частника, он быстро нырнул в машину и проехал в ней пару кварталов, выйдя у кооперативных гаражей. Через несколько минут он уже выезжал из гаража на УАЗике, о существовании которого в управлении не знал никто. Машину «пробили» по номерам, она принадлежала другому человеку. Скорее всего, Чабрецов ездил на ней по доверенности, «раз в год по обещанию». Красть машины он не станет — все-таки генерал, хоть и в отставке.
Он ехал тихо, не нарушая правил дорожного движения, и только один раз на светофоре, перед выездом из города, проскочил на красный свет, еще раз пытаясь убедиться, что все чисто, хвоста нет. Через 20 километров свернул в лес на проселочную дорогу, по которой мог пройти только УАЗик или джип, но никак не могли пройти никифоровские «Жигули», которые уже отъезжали от дома.
Пустовалов сверился с картой, дорога вела к трем заливам, и он вспомнил цифру «2». «Второй залив, да, да — второй залив», — барабаня пальцами по столу, соображал он.
Чуть дальше от места, где свернул Чабрецов, проходила вполне приличная дорога, которая также вела к трем заливам. Значит, Никифоров поедет по ней, и они встретятся на заливе. Хитро придумано — Чабрецов точно хвоста не притащит по ухабистой дороге и приедет вперед, проследит за подъездом мента.
Пустовалов отдал команду — бросить Чабрецова, проследовать дальше и по хорошей дороге первыми выйти к заливу. Затаиться и ждать.
Чабрецов проехал по бездорожью, загнал машину в лес так, чтобы ее не было видно ни с воды, ни с дороги и пошел пешком навстречу Никифорову. Метров через 500 свернул на обочину, углубляясь немного в лес, и затаился. Прошли никифоровские «Жигули», но он ждал еще минут 5 и, убедившись, что за ним никто не следует, вернулся на берег.
— Опаздывайте, Владимир Иосифович, договаривались же на 10, - упрекнул Никифоров Чабрецова. — Кстати, на чем вы приехали? — он еще раз осмотрелся, но ничего не увидел.
— Давай к делу, — усмехнулся про себя Чабрецов, — что удалось узнать?
— Работает он с понедельника по пятницу, выходные отдыхает, принимает по 30 больных в день, строгого графика работы не придерживается. Ходит на работу к 9-ти, на обед в 13 часов, плюс минус 30 минут, иногда задерживается вечерами допоздна — не возвращается домой в одно время. Но прием больных после 18 часов не ведет, в среднем заканчивает в начале шестого — видимо занимается наукой вечерами. Доходы от налогов не утаивает, много проводит практически бесплатных операций — малоимущим и участникам войны.
У меня есть подружка в налоговой, она рассказала мне сама все, что знает о нем. Считает, что он работает задарма, мог бы и побольше зарабатывать, а то берет с участников войны по рублю за операцию, которая за рубежом тысяч 50 долларов стоит. Кроме зарплаты — доходов не имеет, вся прибыль идет на погашение кредита, правда беспроцентного, за строительство клиники. Она частная и оформлена на него. Думаю, что в деньгах он нуждается, а оперирует бесплатно для авторитета, да и все равно деньги бы уходили на погашение кредита.
Администрация относится к нему лояльно, не требует погашения кредита сразу. Вы же знаете, что губернатор его дружок, но и сроки кредита еще не истекли. Я написал рапорт о том, что он якобы совершает хищения, вернее укрывает доходы от налогов, и мне должны были разрешить официальную проверку его деятельности, но получил рапорт обратно с резолюцией, что там все о кей. Поэтому «крутиться» около него официально я не могу.
— Ты говорил, что у тебя есть знакомая, которая с ним в близких отношениях была? — спросил Чабрецов.
— Есть такая бабочка, классно трахается, не хотите? Правда берет дорого, — Никифоров похабно захохотал.
Чабрецов поморщился.
— Ты прибери ее к рукам, узнай получше…
— А чё ее узнавать — у кого деньги, у того она и в руках. За зеленые мать родную продаст и с отцом переспит.
Чабрецов сжал кулаки, еле сдерживая себя, но говорил спокойно.
— Вот и хорошо, пусть она его окрутит, денег на это не жалей, мне обязательно нужно, чтобы она затащила его в постель и продемонстрировала все свои способности. Но она не должна знать, что ты все снимешь на пленку. Скажи, что поспорил с другом: академики тоже люди и могут «сходить налево», а он не верит. Кинокамеру возьмешь через три дня на вокзале. Вот номер и шифр ячейки. Запомнил?
Никифоров кивнул и Чабрецов сжег бумажку, на которой написал цифры — он почему-то не рискнул произнести их вслух.
— Встречаться станем реже: каждую пятницу в тоже время и там же будешь узнавать о месте встречи. Экстренная встреча по старой схеме. Скажи этой шлюхе, что если она переспит с ним — получит штуку баксов, если сделает это за две недели, начиная с этого дня — получит 2 штуки. Тысячу долларов получишь ты, кинокамеру можешь тоже оставить себе, после завершения съемки.
— А мне, хм-м-м, на расходы…
— Здесь одна…
— Сами говорили — денег не жалеть, а мне ее еще ублажить надо, в кабак сводить…
— Здесь 500…
Никифоров быстро убрал в карман зелененькие.
— Какова будет моя доля, если я ее уговорю?
— Получишь четыре тысячи.
— Пять…
Чабрецов посмотрел на него, сплюнул на землю.
— Хорошо, расходимся, отчаливай первым.
Пустовалов выключил запись разговора, привезенную ему прямо с залива. «Вот сволочи, — ругался про себя он, — и это генерал ФСБ и капитан милиции»…
Картина начинала проясняться. Ни разу не было названо имя Михайлова, но и без этого было понятно, что речь идет о нем. «Компра» в России и деньги там сделают свое дело, на это рассчитывали американцы. «Посмотрим», — вслух произнес Пустовалов. Никифоров мелкая сошка, он наверняка не знает и не догадывается — зачем это все нужно. А Чабрецов? Здесь предстояло поработать, установить все его связи, выйти на ЦРУ, узнать: что еще он успел натворить? Как секретоносителю, ему можно и нужно закрыть дорогу за границу, он не расценит это, как «колпак».
