— Французы в Сфикса не стреляли, — сказал Полещук, рассматривая старинное ружье. — Ни из него, ни из пушек. Это — миф, Мухаммад. Сфикса изуродовали арабы, захватившие Египет и подумавшие, что это — языческое божество, которому поклонялись египтяне в седьмом веке…
Получив в подарок крошечного скарабея (якобы настоящего, из захоронения Тутанхамона), Полещук распрощался с Мухаммадом, пообещав прийти еще раз.
— Искяндер, — сказал Мухаммад, пожимая руку. — Надеюсь, что вы придете с друзьями?!
Полещуку все стало ясно, и «старинный» скарабей в кармане потерял свою ценность. Как перстень с «брильянтом», купленный за несколько фунтов на улице… Таковы реалии Каира!
* * *
… Увидев шагающего по улице Аль-Азхар русского переводчика Хагай Леви был просто потрясен. Такого не может быть, подумал он, я же свернул ему шею… Да, похоже, руки дрогнули, не смог… Две встречи, разговор… Два пиастра мне цена… Спецназовец хренов…
Черт побери, лихорадочно размышлял он, что делать? Или мчаться на квартиру, чтобы отправить информацию Рамзеса, или отследить русского? Он выбрал второй вариант, и, поймав такси, поехал за машиной, в которой сидел русский.
— Оста, Аллах тебя благословит, — сказал Леви таксисту. — Езжай за этой машиной, в ней — мой кровный враг, обидевший жену. Хочу знать, где он живет…
— Ох, как я тебя понимаю, — сказал водитель, и Леви догадался, что случайно задел болевую точку этого человека. — Моя изменила мне с хозяином, два месяца обманывала… Догнать?
— Нет, не надо. Потом разберусь. Хочу узнать место, где этот хайван живет…
— Хадыр, эффендем. Сейчас узнаем…
Автомобиль остановился возле одного из домов Насер-сити. Хагай Леви проследил, как русский вошел в здание, запомнил его и посмотрел на таксиста. Тот непонимающе спросил:
— Хадритак, здесь же русские живут? Он что — русский?
— Не твое дело! — ответил Леви. — Может, русский, откуда я знаю! Вот тебе деньги — он достал бумажник и зашелестел купюрами — быстро за ним! Узнай, в какой квартире живет, скажи, что что неправильно дал сдачу! Давай, ялла! У таксиста при виде таких денег загорелись глаза и он побежал ко входу в здание. Хагай Леви проводил его глазами, обратил внимание, что ключ зажигания остался на месте, и расстегнул клапан портфеля, где лежал его «кольт».
Через пять минут он увидел таксиста, выходящего из дома, за ним, крича, выскочил, охранник с автоматом. Таксист махнул рукой и что-то ответил, после чего охранник кивнул и вернулся обратно.
— Ну? — спросил Леви. — Узнал?
— Деньги давай, эффендем! Чуть было не арестовали! Кто, что, документы!? Ужас, еле отвязался!
Таксист включил двигатель и, поглядывая с опаской на высотку, стал выруливать на трассу.
Его смуглое лицо было покрыто бисеринками пота, он неподдельно был взволнован.
Леви отсчитал таксисту тридцать фунтов, получил инфомацию о квартире русского и сказал:
— Ялла, давай обратно, гони в Гелиополис… Плачу дополнительно — с двойным бакшишем!
Вечером он связался с Кямалем, нелегалом Моссада. Встретились в условленном месте. Кямаль был вне себя.
— Что еще, Саид? — возмущался он. — Твои действия мешают нашей работе. Кус эммак! Ты действительно ничего не понимаешь! Какой русский мальчишка? Какая ликвидация? Ты уже прокололся, и я удивляюсь, почему тебя не отозвали?
— Кямаль, ты должен понять, — сказал Леви. — Так получилось, но оправдываться не собираюсь. В конце концов, я в этом дерьме не по своей воле, и общение с агентурой мне уже вот где. — И он показал на шею. — Достал меня и Рамзес и прочие… Сообщи и ты в Центр, что я устал и хочу воевать… Меня там не понимают…
— Ладно, Саид, успокойся, — сказал Кямаль. — Я сообщу. Что за проблемы с русским мальчишкой? Ты же его, вроде, завалил… Квеийс, разберемся, давай адрес.
Узнав, что ситуация связана с районом Насер-сити, где компактно проживают русские военные специалисты, Кямаль задумался.
— Нет, туда я людей не пошлю. И вообще… Саид, ты в своем уме? Нам еще не хватает сцепиться с русской контрразведкой!?
— Кямаль, я засветился, но Центру в деталях не сообщал… Пойми правильно… А насчет русского, может, найдешь вариант… Ну, например, использовать какого-нибудь местного…
— Понимаю, — сказал Кямаль и посмотрел на Саида. — Всесильный израильский спецназ просит оказать помощь в ликвидации ненужного человека. — Он ухмыльнулся. — Мне кажется, ты действительно не на своем месте. А?…
— Не бери на себя больше, чем можешь, Кямаль! — возмутился Леви. — Если я попросил тебя о помощи, это не значит ничего кроме помощи в конкретной ситуации. Я могу очень многое — тебе и не снилось!
Он снял темные очки и смерил своими жесткими серо-голубыми глазами низкорослого полненького моссадовца с круглым животиком, нависающим над брючным ремнем, внешне — типичного каирского чиновника невысого ранга. Тому стало не по себе. Взгляд Хагая Леви, человека, привыкшего убивать, обезоруживал любого.
— Ладно, не переживай, Саид, найдем какого-нибудь каирского хулигана, — сказал Кямаль, криво улыбнувшись и вытирая платком вспотевший лоб. — Не надо ломать копья, мы — в одной лодке. Извини, если был резок…
— Ты был не резок, Кямаль, — сказал Леви. — Ты был, извини, просто неправ в этом разговоре со мной. Если я тебя о чем-то прошу, надо это вы-пол-нять! Понял?
— Да, — ответил Кямаль.
— Маа саляма, — попрощался Леви, надевая темные очки. — Надеюсь, ты все понял? Кямаль! Связь в прежнем режиме…
Кямаль, далеко не последний разведчик-нелегал в каирской резидентуре Моссада, человек с безупречной легендой, успешно работающий в системе уже который год, проводил глазами удаляющегося Саида.
С каких это пор, подумал он, мне будет что-то приказывать этот выскочка, случайный в нашей конторе человек? Да, пора его отзывать…
* * *
…Полещук вышел на освещенную часть улицы и остановился в ожидании такси. Быстро темнело, и после сверкающей неоном рекламы площади Рокси, примыкающие к ней улицы казались темными. Узкая улица Султана Селима была безлюдной, лишь один человек шел по направлению к нему. Что-то в нем показалось подозрительным. Но что? Это был обычный молодой египтянин среднего роста в брюках и рубашке с коротким рукавом. Правая рука в кармане брюк, в левой — незажженная сигарета.
— Мистер, прикурить не найдется? — спросил прохожий по-арабски, быстро оглянувшись по сторонам.
Полещук не успел ответить, насторожившись словом «мистер», которое из уст незнакомца звучало странно по отношению к нему, человеку почти арабской внешности.
— Огонька, — повторил прохожий, и в его правой руке в свете фонаря сверкнул нож…
В Военном институте иностранных языков физподготовка была не в особом почете, значительно больше внимания уделялось другим дисциплинам — иностранным языкам и марксистско-ленинской подготовке, но один из преподавателей физо, майор небольшого роста, заслуженный мастер спорта СССР, плевал на другие предметы, и добился того, что несколько приемов боевого самбо многие слушатели усвоили до автоматизма. Это — защита от ударов ножом сверху, снизу, ногой…
Полещук блокировал скрещенными руками руку с ножом, и нанес ему сильный удар в пах. Тот заорал от боли. Сделав захват руки противника, Полещук мгновенно завел ее за спину и резко повернул кисть на излом. Египтянин крикнул, нож выпал и зазвенел, ударившись об асфальт. Услышав хруст кости, Полещук швырнул незнакомца на землю и отошел, занеся ногу для удара. Очень хотелось добить ногой негодяя, но тот корчился со стонами на грязном асфальте и Полещук понял, что в этом уже нет необходимости. Он все-таки резко пнул его ногой.
— Огоньку тебе, ублюдок! — не выдержал Полещук. — Козел! На кого напал, скотина!
Собралась толпа людей, раздался свисток полицейского. Двое полицейских в пропотевшей черной форме протиснулись сквозь толпу, защелкнули наручники на запястьях вопившего от боли незнакомца, нашли его нож, и потащили к машине. Полещук пошел с ними, понимая, что в этот раз отвертеться от участка не получится…
В участке Полещука допросили, посмотрели его документы, предложили заполнить бланк протокола. Когда дежурный полицейский увидел, как Полещук пишет арабской вязью протокол, он подошел к задержанному и двинул ему кулаком по лицу. «Ты — животное, хайван! — сказал он. — Русский не только говорит по-арабски, а даже умеет писать! Они, русские, защищают нашу страну на Суэцком канале! А ты, хайван, на него с ножом!»
Посмотреть на русского, который говорит и пишет на арабском языке, собрались все полицейские, и каждый из них посчитал своим долгом пнуть ногой или ударить рукой задержанного. К концу заполнения протокола на того было страшно глянуть, он лежал окровавленный на цементном полу и издавал странные хрюкающие звуки.
