– Привет, Докси, – сказал Мейсон. – Я ухожу домой. Были какие-нибудь вести от вашего тестя?
– Нет, – ответил Докси. – Я уже начинаю тревожиться. Мы каждый вечер обедаем ровно в семь. Это у нас незыблемая традиция, которую папаша Латтс никому и ничему не позволяет нарушать. Только раз или два, когда он вел очень важные деловые переговоры, которые никак не мог прервать, он звонил нам, что задерживается. Но нынешним вечером – ни звонка, ни его самого. Мы пообедали без тестя.
– Ну, думаю, все будет в порядке, и он объявится. Я…
– Да нет, мистер Мейсон, тут что-то не так. Боюсь, не попал ли он в автомобильную катастрофу или что-нибудь в этом роде. Такое опоздание не в его правилах. Он бы или сам пришел, или позвонил. Латтс прямо-таки фанатик, требует, чтобы обед подавали ровно в семь, секунда в секунду. В связи с этим у нас всегда были проблемы с прислугой. Он не желает понимать, что иногда случаются какие-то накладки, и не хочет слушать никаких оправданий по этому поводу.
– Что ж, – сказал Мейсон, – возможно, все еще уладится и объяснится. Я хотел увидеться с Латтсом, чтобы он показал мне северную границу участка. Он пообещал оказывать мне всяческое содействие. Я надеялся, что мы сможем обернуться до темноты.
– Да, конечно, я уверен, что он поможет вам. На него произвело глубокое впечатление то, что вы не торговались и что во время сделки были предельно тактичны по отношению к нему.
– Я очень заинтересован в этом осмотре, – сказал Мейсон. – Мне нужно сегодня же получить кое-какую информацию. А не могли бы вы проводить меня и показать, как идет разграничительная линия? День заканчивается, мы ведь перешли на летнее время…
– Ну… вы, конечно, знаете, где расположен участок?
– Я был там.
– Граница проходит как раз севернее здания. Вы можете увидеть одну из вех и…
– Было бы очень хорошо, если бы ее показали мне вы. Это не займет много времени. Я могу заехать за вами.
– Что ж, хорошо, – согласился Докси. – Ехать действительно не очень далеко. От моего дома можно добраться за семь минут. Вы знаете, где я живу?
– Да, я узнал адрес из телефонной книги.
– Прекрасно. Подъезжайте и посигнальте. Я сразу же выйду. И все же… Моя жена немного беспокоится.
– Позвоните в полицию и в госпитали. Если была автокатастрофа или другой несчастный случай, где-то это будет зарегистрировано.
– Да я уже и сам подумывал… Но пока что мне не хочется этого делать. Если жена услышит, куда я звоню, она совсем с ума сойдет от беспокойства.
– Может, Латтс сидит в своем офисе и не отвечает на звонки?
– Я туда заглядывал. Его там нет.
– Ну, не знаю, но, по-моему, волноваться пока рано, – подбодрил собеседника Мейсон. – Ваш тесть объявится рано или поздно. Я буду у вас… э-э… где-то через пятнадцать минут.
– Жду, – ответил Докси.
Мейсон повесил трубку и повернулся к секретарше:
– Что ж, Делла, тебе придется подождать и…
– Я еду с тобой. Тебе от меня так легко не отделаться. Я понадоблюсь, чтобы делать заметки.
Мейсон покачал головой.
– Но, шеф, пожалуйста, – взмолилась секретарша. – Тебе будет нужен кто-то, кто…
– Ты ведь знаешь, что произойдет, – сказал Мейсон.
– Да, и не желаю пропускать это зрелище. Не беспокойся, я ничего не выдам.
– Ну хорошо, – сдался Мейсон. – Захвати карандаши и блокнот. Будешь сидеть сзади и делать заметки по ходу разговора.
Они подъехали к дому, в котором жил Докси и который они нашли безо всякого труда. Это был большой особняк с белыми оштукатуренными стенами и крышей из красной черепицы. Типичная калифорнийская постройка в испанском стиле. У парадного крыльца росли две пальмы, от ворот ограды к дому вела бетонированная дорожка, пересекающая мягкий, бархатистый травяной газон. Мейсон дважды надавил на клаксон, дверь открылась, и на пороге возник Герберт Докси. Он обернулся, что-то сказал через плечо, закрыл за собой дверь и побежал к машине.
– От Латтса ничего? – спросил его Мейсон.
– Ни словечка. У нас у всех скверные предчувствия.
Мейсон представил Докси Делле Стрит.
– Может, вы желаете сесть вперед? – спросил ее Докси. – Я сяду сзади…
– Не надо, все в порядке, – перебил его Мейсон. – Садитесь рядом, мне нужно поговорить с вами. Проинформируйте меня поподробнее о делах компании.
– Боюсь, я не слишком много смогу вам рассказать, мистер Мейсон, – сказал Докси, усаживаясь на переднем сиденье. – Я думаю, вы знакомы с планами компании, то есть с планами, которые были у компании до сегодняшнего собрания директоров.
– А теперь что-то изменилось? – спросил Мейсон.
– Ну, – рассмеялся Докси, – мнения резко разошлись. Надеюсь, вы понимаете мое положение. Как секретарь компании я должен выдавать вам любую информацию, которую вы потребуете. Но в то же время я должен сохранять строгий нейтралитет.
– Я понимаю, – заверил его Мейсон, – и в полной мере ценю вашу любезность. Вы упомянули о расхождении во мнениях. И как же именно они разошлись?
– Видите ли, мистер Мейсон, сложилась весьма деликатная ситуация. Я… я не думаю, что могу вам рассказать больше, чем сказал, пока не поговорю с папашей Латтсом.
– Какова зарегистрированная стоимость всего пакета акций?
– Я… боюсь, это опять вопрос, по которому мнения расходятся.
– Какова зарегистрированная стоимость одной акции по отношению к сумме, вложенной компанией?
– О, весьма низкая, мистер Мейсон. Несомненно, гораздо ниже рыночной цены. Понимаете, компания совершила довольно странную сделку… А обстоятельства изменились таким образом, что первоначальная стоимость теперь имеет значение только с точки зрения бухгалтерии.
– Понятно, – сухо ответил Мейсон. – В последнее время были факты купли-продажи акций?
– Самой последней сделкой была ваша.
– А с тех пор не было? – настаивал Мейсон.
Докси колебался.
– В конце концов, – заметил Мейсон, – какая польза что-то скрывать от меня? Я полноправный акционер. Я имею право на информацию.
– Сегодня во второй половине дня были заключены кое-какие сделки по продаже, – уклончиво ответил Докси.
– И кто продавал?
– Один из оставшихся членов совета директоров.
– Кто покупал?
– Я… я… Это конфиденциальная информация, мистер Мейсон. Я…
– Официально она станет вам известной только по завершению трансфера?
– Полагаю, да.
– Трансфер уже завершен?
– А о каких акциях вы говорите, мистер Мейсон?
– Я имею в виду любые акции, которые были проданы или куплены сегодня, – вздохнул Мейсон. – Ну нельзя же быть таким буквоедом! Если вы хотите, чтобы у нас было нормальное сотрудничество, не пытайтесь скрывать от меня информацию.
– Я должен сотрудничать и с другими, – ответил Докси. – У меня сложное положение. Я нахожусь меж двух огней.
– И кто же по вас палит с другой стороны?
– Думаю, вы сами можете догадаться, мистер Мейсон.
– Ну хорошо, – устало сказал Мейсон, – давайте вернемся к сути дела. Как много записей о трансферах акций вы занесли в свою книгу после записи о моем утреннем трансфере?
– Одну, – ответил Докси.
– Кто участвовал в сделке?
– Папаша Латтс купил некоторое количество акций.
– У кого?
– У Реджерсона Неффса.
– Сколько акций было продано?
– В сертификате о трансфере, данные о котором я заносил в регистрационную книгу, говорится о трех тысячах акций.
– Сколько Латтс заплатил за них?
– Была приватная договоренность между покупателем и продавцом, и это не было отражено в сертификате.
– Между нами: Неффс ведь просто-напросто напыщенное ничтожество, не так ли? – доверительно спросил Мейсон.
Докси рассмеялся.
– Простите, – сказал он, – но корпорация платит мне не за то, чтобы я обсуждал личности членов совета с акционерами.
Мейсон искоса взглянул на Докси. Какое-то время они молчали, затем Докси поерзал на сиденье и сказал:
– Загорал сегодня – спина болит… Вы могли бы оказать мне большую любезность, мистер Мейсон.
– Каким образом?
– Рассказав, сколько вы заплатили за пай папаши Латтса.
– Зачем вам?
– Я смог бы тогда кое-что прикинуть… и предпринять.
– А не боитесь обжечь пальцы?
– Я рискну. Я знаю, что папаша Латтс… э-э… как бы это помягче сказать… ну…
– Вот именно, – подхватил Мейсон. – Жмот, каких мало. Он решил, что произошло нечто, благодаря чему акции теперь стоят гораздо больше, чем думают директора. И решил прикупить их побольше. Вот почему он и позабыл о сегодняшнем обеде.
– Ну, тесть, по крайней мере, мог позвонить Джорджиане, – раздраженно проговорил Докси.
– Джорджиана – это ваша жена?
– Да. Дочь папаши Латтса. Его зовут Джордж. Он хотел сына, но когда на свет появилась дочь, они назвали ее Джорджианой. Сгладили разочарование.
– Понятно…
– Но вы все еще не ответили на мой вопрос, – сказал Докси.
– Я сформулирую ответ так: я заплатил за пай папаши Латтса чертовски много.
