— Мне удалось узнать, — сказал Фурнье, — что обсуждаемая леди очень сильно проигралась в баккара в Ле-Пинэ.
— Весьма оперативно с вашей стороны. Да, она такая пташка — как раз из тех, что путаются с Жизелью.
— Совершенно с вами согласен.
— М-да. Дальше — больше. Но как она это могла сделать? Как вы помните, она ведь тоже не поднималась со своего места. Для того чтобы выстрелить, ей пришлось бы встать на колени на своем сиденье и перегнуться через спинку кресла, а в это время на нее смотрели бы десять человек. Да-а… Ладно, давайте дальше, черт возьми!
— Номер девять и номер десять, — проговорил Фурнье, ткнув пальцем в план.
— Мсье Эркюль Пуаро и доктор Брайант, — сказал Джэпп. — Что может мсье Пуаро сообщить о себе самом?
Пуаро досадливо поморщился.
— Mon estomac, — с чувством произнес он. — Увы, к сожалению, и разум может иногда оказаться рабом желудка.
— Я тоже, — с сочувствием промолвил Фурнье, — отвратительно чувствую себя в воздухе.
Он прикрыл глаза и выразительно кивнул.
— Теперь доктор Брайант. Что мы знаем о докторе Брайанте? Он большая шишка на Харли-стрит и вряд ли пошел бы к француженке занимать деньги, но кто его знает? Во всяком случае, если у доктора были какие-то темные делишки, то лучшего подозреваемого нам и не найти. Тут как раз на первый план выдвигается моя научная версия. Такой человек, как Брайант, сидящий на самой верхушке дерева, запросто вхож в научные круги, он свой человек для ученых-медиков. Для него стащить где-нибудь пробирку с ядом так же просто, как мне моргнуть, — она могла оказаться у него под рукой в какой-нибудь шикарной лаборатории.
— Такие вещи строго контролируются, — возразил Пуаро. — Это вам не лютик на лугу ощипать.
— Даже если и контролируются, умному человеку ничего не стоит подложить взамен что-нибудь совершенно безобидное. И это тем легче сделать, что такой человек, как Брайант, выше всяких подозрений.
— Вы рассуждаете разумно, — согласился Фурнье.
— Единственное, что в таком случае кажется непонятным, — почему он обратил всеобщее внимание на подозрительные обстоятельства этого дела? Он вполне мог сказать, что женщина скончалась от сердечного приступа — умерла естественной смертью.
Пуаро кашлянул. Оба его собеседника вопросительно посмотрели на него.
— Я полагаю, — сказал он, — что именно таким и было первое, если можно так выразиться, впечатление доктора. Ведь действительно все говорило за то, что смерть была естественной, — например, от укуса осы. А там и в самом деле была оса — вспомните…
— Где уж тут забудешь эту осу, — вставил Джэпп, — если вы ее постоянно суете нам под нос.
— Как бы то ни было, — продолжал Пуаро, — именно мне удалось заметить на полу этот смертоносный шип и подобрать его. Только после того, как он был обнаружен, стало ясно, что мы имеем дело с убийством.
— Так или иначе, шип все равно потом нашли бы.
Пуаро покачал головой:
— У преступника был шанс незаметно поднять его.
— У Брайанта?
— У Брайанта или у кого-то другого.
— Хм, довольно рискованно.
Фурнье не согласился с Джэппом:
— Вам так кажется сейчас, потому что вы знаете, что это было убийство. А когда леди внезапно умирает от сердечного приступа и кто-то наклоняется за своим носовым платком, упавшим на пол, — вряд ли вы обратите на это внимание, даже не сможете потом об этом вспомнить.
— Это верно, — согласился Джэпп. — Я думаю, Брайанта нужно оставить в списке подозреваемых. Он мог высунуться из-за сиденья и выстрелить из трубки — как раз наискосок через салон. Но почему же никто этого не заметил?! Однако сейчас не стоит ломать над этим голову. Кто бы ни был убийцей, никто ничего не заметил.
— Ну, какая-то причина все-таки должна быть, — сказал Фурнье, — и причина эта, судя по всему, — он улыбнулся, — придется по душе мсье Пуаро. Я имею в виду психологическую причину.
— Продолжайте, — откликнулся Пуаро, — ваше замечание весьма интересно.
— Предположим, — продолжал Фурнье, — что поезд, в котором вы сидите, проезжает мимо горящего дома. Естественно, что все пассажиры будут не отрываясь смотреть в окно. Внимание у всех будет сконцентрировано в определенной точке. В такой ситуации любой может достать кинжал и ударить им соседа — и никто ничего не заметит.
— Совершенно справедливо, — согласился Пуаро. — Я припоминаю случай, с которым мне довелось однажды столкнуться, — отравление. Там был именно, как вы изволили выразиться, психологический момент. Если мы обнаружим, что такой момент во время полета «Прометея» был, то…
— Мы можем это установить, допрашивая стюардов и пассажиров, — сказал Джэпп.
— Верно, и если выяснится, что такой психологический момент был, то из этого можно сделать логический вывод, что он подстроен убийцей. Преступник должен был предпринять какие-то действия, которые и вызвали этот психологический эффект.
— Абсолютно точно, — согласился француз.
— Да, нужно записать это — как одно из направлений будущих допросов, — сказал Джэпп. — Переходим теперь к месту номер восемь — Даниэл Майкл Кланси.
Джэпп произнес это имя с видимым удовольствием.
— Как мне кажется, он-то как раз больше всех подходит для роли подозреваемого. Ведь ни у кого не вызовет удивления, если автор детективов попросит проконсультировать его по поводу змеиного яда. Он запросто мог стащить его у какого-нибудь ничего не подозревающего ученого-химика. Кроме того, не забывайте — он единственный из пассажиров, кто проходил мимо места Жизели.
— Уверяю вас, мой друг, я помню об этом.
Пуаро проговорил это с преувеличенно серьезным видом.
Джэпп продолжал:
— Он мог выстрелить из духовой трубки с очень маленького расстояния, и у него поэтому не было никакой необходимости в этом вашем «психологическом моменте», как вы его называете. А был вполне реальный шанс выйти сухим из воды. Вспомните, он прекрасный знаток духовых трубок — он сам в этом признался.
— Что как раз свидетельствует в его пользу.
— Это все уловки, — не согласился Джэпп. — Что касается духовой трубки, которую он всем сегодня показал, то кто может поручиться, что это та самая, купленная им два года назад? По-моему, все чрезвычайно подозрительно. Я не думаю, что можно считать нормальным человека, который все время размышляет о каких-то преступлениях, выдумывает детективные истории и читает постоянно подобную чепуху. Вот всякие мысли и лезут в голову.
— Да, писателю необходимо иметь в голове хоть какие-то мысли, — согласился Пуаро.
Джэпп вернулся к плану самолета.
— На месте номер четыре сидел Райдер. Как раз перед убитой. Но я не думаю, что он мог это сделать. Но и вычеркнуть просто так мы его не можем: он ходил в туалет. Он мог выстрелить на обратном пути — с довольно близкого расстояния. Правда, он оказался бы как раз перед теми парнями — археологами. Они бы наверняка заметили, иначе просто быть не может.
Пуаро с сомнением покачал головой:
— Вы, наверное, незнакомы с археологами. Если эти двое спорили о чем-нибудь, связанном с их профессией, то они могли так углубиться в дискуссию, что стали глухи и слепы — и внешний мир для них исчез. Они находились в пятом тысячелетии до рождения Христова или около того, а тридцать пятый год нашего столетия для них просто не существовал.
Джэпп ухмыльнулся — он, похоже, отнесся к этому утверждению скептически.
— Ну ладно, займемся теперь ими. Что вы нам можете рассказать о Дюпонах, Фурнье?
— Мсье Арман Дюпон — один из самых известных археологов Франции.
— Это дает нам немного. С моей точки зрения, их места в самолете были исключительно удобны — немного впереди через проход от Жизели. И я думаю, они немало поездили по свету и искали свои древности в самых неожиданных местах. Они вполне могли раздобыть где-нибудь настоящий змеиный яд.
— Да, вполне возможно, — кивнул Фурнье.
— Однако вы, похоже, считаете это не слишком правдоподобным?
Фурнье с сомнением покачал головой:
— Мсье Дюпон живет ради своего дела. Он энтузиаст. Он занимался некогда торговлей антиквариатом, но бросил свой весьма процветавший бизнес, чтобы посвятить себя раскопкам. Они оба — он и его сын — всей душой преданы своей профессии. И мне кажется крайне маловероятным — не скажу невозможным, потому что после расследования дела Стависки я могу поверить чему угодно, — крайне маловероятным, что они замешаны в этом деле.
— Ясно, — сказал Джэпп.
Он взял листок, на котором делал пометки, и откашлялся.
— Итак, что мы в результате имеем. Джейн Грей. Мотивы — сомнительны; возможность — практически отсутствует. Гейл. Мотивы — сомнительны; возможность — тоже практически отсутствует. Мисс Керр. Почти невероятно; возможность — весьма проблематична. Леди Хорбери. Мотивы — вполне реальны; возможность практически отсутствует. Мсье Пуаро. Почти наверняка преступник; единственный человек на борту, который мог создать психологический момент.
