— Миссис Оливер?
— Да, своими мелодраматическими домыслами она забила мне голову.
— И вы полагаете, что они существенны?
— Не все, конечно. Но одна-две могут оказаться правильными, как бы дико они ни выглядели. Все зависит…
Он не договорил, так как открылась дверь и вошел Хоскинс.
— Найти леци, сэр, кажется невозможным, — сообщил он. — Ее нигде нет.
— Я об этом уже знаю, — сказал раздраженно инспектор. — Я приказал вам найти ее.
— Сержант Фарелл и полицейский констебль Лoример осматривают территорию поместья, сэр, — доложил Хоскинс. — В доме ее нет, — добавил он.
— Узнайте у человека, проверяющего входные билеты у ворот, не выходила ли она или не выезжала в машине за пределы усадьбы.
— Да, сэр.
— И узнайте, когда ее видели в последний раз, — крикнул вдогонку Блэнд.
— Значит, ваша мысль работает в этом направлении, — заметил Пуаро.
— Она пока вовсе не работает, — сказал Блэнд, — но я натолкнулся на факт, что женщина, которая должна быть дома, дома не находится! И я хочу знать, почему! Расскажите мне, что еще вам известно об этом, как его, де Суза.
Пуаро описал свою встречу с молодым человеком, пришедшим по дорожке от пристани.
— Он, вероятно, еще здесь, — сказал Пуаро. — Я могу передать сэру Джорджу, что вы хотите его видеть.
— Пока не надо, — сказал Блэнд. — Мне хотелось бы сначала побольше узнать. Когда вы сами видели леди Стаббс в последний раз?
Пуаро задумался. Ему было трудно припомнить точно. Неясное мелькание ее высокой колоритной фигуры в черной шляпе с большими опущенными полями ему вспомнилось смутно. Она появлялась то тут, то там у лужайки, беседовала с посетителями, а один раз даже рассмеялась каким-то странным громким смехом, отчетливо выделившимся из множества других смешанных звуков, паривших над людской толпой.
— Я полагаю, — сказал он неуверенно, — это было незадолго до четырех часов.
— Где и с кем она была в это время?
— У дома, среди группы гостей.
— Она была там, когда пришел де Суза?
— Не помню. Не думаю: по крайней мере, я не видел. Сэр Джордж сказал де Суза, что его жена была где-то возле. Казалось, он был удивлен, что она не вела показ мод детской одежды.
— В котором часу пришел де Суза?
— Полагаю, что было около половины пятого. Я не смотрел на часы и не могу сказать точно.
— А леди Стаббс исчезла до его прихода?
— По-видимому, да.
— Вероятно, она скрылась, чтобы нэ встретиться с ним, — высказал свое предположение инспектор.
— Возможно, — согласился Пуаро.
— Что же, она не могла уйти далеко, — подытожил Блэнд. — Найти ее будет нетрудно. А когда мы ее найдем… — Он умолк.
— А если не найдете? — спросил Пуаро. Его голос прозвучал несколько странно.
— Чепуха, — энергично возразил инспектор. — Почему? Что с ней могло случиться?
Пуаро пожал плечами.
— В самом деле, что? Никто не знает. Известно лишь одно — она исчезла!
— К черту, месье Пуаро, это звучит зловеще.
— Вероятно, зловеще.
— Но мы расследуем убийство Марлен Таккер, — резко заметил инспектор.
— Очевидно. Тогда почему вас интересует де Суза? Вы полагаете, что Марлен Таккер убил он?
Инспектор Блэнд ответил не по существу.
— Это все та баба.
Пуаро улыбнулся.
— Вы имеете в виду миссис Оливер?
— Ну да… Видите ли, месье Пуаро, убийство Марлен Таккер совершенно бессмысленно. Удушена неприметная глуповатая девчонка, и никаких намеков на мотивы убийства.
— А миссис Оливер снабдила вас мотивами?
— По меньшей мере, целой дюжиной! Что она только не говорила. То Марлен могла знать чьи-то любовные тайны; то могла быть свидетельницей чьего-то убийства; то знала, где спрятан клад. А может быть, видела из окна лодочного домика, что делал приехавший на своей моторной лодке де Суза?
— А! И какая же из этих теорий вам нравится больше, mon cher[8]?
— Не знаю. Но я не могу не думать. Послушайте, месье Пуаро. Вспомните хорошенько. Не смогли бы вы сделать вывод из того, что сегодня утром вам сказала леди Стаббс? Чего она боялась? То ли того, что ее кузен мог сболтнуть что-то лишнее ее мужу, то ли она боялась самого кузена лично?
Пуаро, не колеблясь, ответил:
— Я бы сказал, что это был страх непосредственно перед самим кузеном.
— Гм… В таком случае мне лучше поговорить с ним лично, если он еще здесь.
У инспектора Блэнда не было такого закоренелого предубеждения к иностранцам, как у Хоскинса, и тем не менее Этьен де Суза ему не понравился сразу. Внешний лоск молодого человека, его безупречный костюм, запах дорогого бриллиантина, которым были намащены его волосы, вызвали у инспектора неприязнь.
Де Суза держался очень свободно и самоуверенно. В его поведении, в свою очередь, чувствовалась отлично скрытая, не выходящая, однако, за рамки приличий холодная насмешка.
— Нужно признать, — сказал он, — что жизнь полна неожиданностей. Я отправляюсь в праздничный круиз, я заезжаю сюда; я обожаю великолепные зрелища и намереваюсь провести несколько часов в обществе своей маленькой кузины, с которой не виделся годы, — а что получается? Сначала меня поглощает карнавальная толпа. Мимо моей головы со свистом пролетают деревянные шары кокосового аттракциона, и вслед за тем комедия сменяется трагедией — меня впутывают в историю с убийством. — Он закурил сигарету, глубоко затянулся и продолжал: — Не в том смысле, что это убийство имеет ко мне какое-то отношение. Меня удивляет другое: для чего вам понадобилось беседовать со мной?
— Вы приехали сюда как чужестранец, мистер де Суза?
— А чужестранцев следует брать на подозрение, не так ли?
— Нет-нет, вовсе нет, сэр. Вы меня не так поняли. Ваша яхта, как я понимаю, стоит в Хэлмуте?
— Вы не ошиблись — да.
— А сюда вы приехали на моторной лодке?
— Вы не ошиблись и на этот раз.
— Когда вы подходили сюда на своей лодке, вы не заметили с правой стороны небольшой лодочный домик?
Де Суза запрокинул назад свою красивую голову с темными волосами и слегка нахмурился, вспоминая.
— Я приметил серый домик под черепицей у места впадения небольшой речушки.
— Нет-нет, домик с тростниковой крышей. Вместе с небольшим причалом он выдается над водой в сторону реки. Немного выше по течению от мельницы, мистер де Суза, среди деревьев.
— А, да! Теперь припоминаю… Очень живописное место. Если бы я знал, что это лодочный домик, я бы сошел на берег там. Но мне сказали, что нужно плыть до самой переправы и высаживаться на пристани.
— Совершенно верно. И вы поступили именно так?
— И я поступил именно так.
— Вы не высаживались у лодочного домика или поблизости от него?
Де Суза отрицательно покачал головой.
— И вы никого не видели у домика, когда проплывали мимо?
— Нет. А я должен был кого-то увидеть?
— Возможно. Дело в том, мистер де Суза, что днем в этом домике находилась девушка, которую убили. Ее убили именно там. Убийство совершилось приблизительно в то время, когда вы проплывали мимо домика.
Де Суза в удивлении вскинул брови.
— Вы полагаете, что я мог быть свидетелем убийства?
— Убийство произошло внутри домика, но вы могли видеть девушку. Скажем, она могла выглянуть из окна или выйти на балкон. Если бы вы ее видели, это могло бы помочь нам уточнить время смерти. Если она была еще жива, когда вы проплывали мимо…
— А, понимаю. Но почему вы спрашиваете об этом лишь меня? Вверх и вниз по реке проходит очень много лодок. От Хэлмута до Торки все время курсируют прогулочные катера. Почему бы не спросить у других?
— Мы их спросим, — ответил инспектор. — Мы их непременно спросим. Итак, ничего необычного у лодочного домика вы не заметили?
— Ничего решительно. Ничего, что бы указывало на чье-либо присутствие. Естественно, я не обращал особого внимания, да и расстояние было неблизкое. Возможно, кто-нибудь и выглядывал из окна, как вы предполагаете, но я ничего не видел. Очень сожалею, что пэ могу помочь вам, — добавил он вежливо.
— О, не огорчайтесь, — дружеским тоном сказал инспектор, — мы и не могли надеяться на многое. Я хотел бы узнать еще кое о чем, мистер де Суза.
— Я вас слушаю.
— Вы здесь один или вы путешествуете с друзьями?
— До самого последнего времени со мной были друзья, но вот уже три дня я один. С командой, конечно.
— Как называется ваша яхта, мистер де Суза?
— «Эсперанс».
— Леди Стаббс ваша кузина?
Де Суза пожал плечами.
— Дальняя родственница. На островах, вы, очевидно, знаете, много родства посредством браков. Мы там все кузены друг другу. Хэтти — моя троюродная сестра или даже еще более дальняя родственница. Мы с ней виделись, когда она, по существу, была еще ребенком четырнадцати или пятнадцати лет.
