Спустя мгновение он объявил:
— Звонила женщина. Имя не назвала, сказала, что общалась с мужчиной лет 25–30. Он предложил сообщать о больных с редкими характеристиками крови. За каждого обещал по пять долларов.
— Как они держали связь? — взвился Николай.
Кравец хмыкнул.
— Вы не поверите, но женщина не умеет пользоваться компьютером. Поэтому ксерокопии всех анализов отсылала на абонентный ящик одного из почтовых отделений.
Не дав Павлу Павловичу завершить рассказ, раздался телефонный звонок. Это ожил мобильный Устиновой.
— Ирина Сергеевна Устинова? — глуховатый голос полнился иронией. — Будет лучше если вы не станете беспокоить Бориса звонками. Как ни как единственный сын. И не ищите его. Выйдет срок — сам объявится. Аналогично с Катериной Морозовой. Ясно? Думаю, ясно.
— Кто-то требуют, чтобы я Борю не искала, чтобы не звонила, — Устинова тихо заплакала.
— Это хорошо, — Николай Антонович успокаивающе похлопал ее по плечу. Кравца сообщение откровенно обрадовало.
— Угрожают, значит, боятся. Значит, где-то мы их зацепили.
— У вас есть свободное помещение? — Николай с неодобрением оглядел холл. Очевидно, что помещение ему не нравилось.
— Пойдемте в мой кабинет, — вздохнула Устинова.
Через полчаса в небольшой комнатенке было не протолкнуться. Вернулся Петр Алексеевич, за ним появилось несколько мужчин помоложе. Ирина Сергеевна сидела в углу старого потертого дивана, на котором иногда удавалось поспать в ночные дежурства, и ощущала себя лишней.
— Я, наверное, пойду… — наконец, не выдержала она.
— Вам разве не интересно, что происходит? — В карих глазах Олейника плясали прежние озорные огоньки.
— Почему же…
— Тогда — присоединяйтесь. Я, как знаете, ездил к экспертам…
К высокому блочному зданию, в котором располагался профильный институт, Олейника направил коллега. Благодаря его же рекомендации Петр получил ответы на все волнующие его вопросы.
Консультировали трое мужчин и две дамы.
— Вводная информация такова, — начал Олейник. — Кто-то проявил интерес к двум семействам. В результате пропали, почти пропали, — исправился поспешно, — четыре женщины. Мы обнаружили закономерность, связующее звено между событиями. Ваша задача: подтвердить или опровергнуть гипотезу и скорректировать розыскные мероприятия.
Консилиум молчал, ожидая продолжения.
— Вот материалы. — Нинина карточка и история болезни Яны Любецкой легли на стол. Сверху утвердилась ладонь Олейника. — Прошу ознакомиться.
Пока эксперты совещались, директор института защелкал клавиатурой компьютера.
— Глядите, — сказал, тыкая пальцем в экран монитора..
Среди различных предложений имелось интересное объявление.
«Для завершения диссертации собираю материалы по редким группам крови. За информацию заплачу. Алексей».
— Это не все, — худой нажал на клавишу, тексты замелькали. Стоп. Новый призыв.
«Желающим похудеть, похорошеть и быть здоровыми! Всего за 30 центов, купив в любой аптеке тест-набор «Омега», вы можете определить, какие продукты питания вам полезны, а какие вредят. Состав крови — лучший показатель обмена веществ. Капля крови — возьмите ее собственноручно, имеющимся в комплекте приспособлением, выдавите на индикаторный листок, упакуйте в специальный пакетик, и отправьте в указанный адрес (как видите: мы позаботились обо всем! 33 цента + ваше желание и никаких хлопот!) Капля крови расскажет нашим специалистам сокровенные тайны вашего организма. Благодаря этому и будет разработана индивидуальная диета. Вы получите ее, указав обратный адрес. С приветом и наилучшими пожеланиями, доктор Спармер — Каховский.
—Да … — крякнул полковник и повернулся к собранию. — Что скажете господа-товарищи?
Господа, они же товарищи, в общих чертах подтвердив гипотезу Устиновой, выдали список учреждений и специалистов, занимающихся особо сложными случаями трансплантации и отметили клиники и врачей, имеющие довольно сомнительную репутацию.
После института Олейник направился в прокуратуру. Там выяснилось, что милиция считает Катерину Морозову погибшей в результате взрыва. Сам взрыв расценивает, как передел сфер влияния мафиозных группировок.
— Контора, в которой работала барышня, скорее всего, была стационарным дилерским пунктом. Что они там такого сотворили пока неизвестно, но весь персонал «Весты» уничтожен в один день. Катерину Морозову взорвали в такси утром. Директора застрели неподалеку от офиса на пару часов позже. Секретаршу отравили газом ближе к обеду, — сообщил следователь. — Вряд ли это можно назвать совпадением
— Обыск на квартире Морозовой делали?
— Не успели.
— Родных оповестили?
— Девушка жила одна, мать весной похоронила.
Уже по дороге в больницу Петр направил людей на квартиру Кати.
— Сегодняшнюю сводку, — приказал в трубку мобильника. Ежедневный реестр происшествий — единственное, что интересовало Олейника в последнюю неделю. Вернее, его интересовало: не обнаружен ли где-нибудь детский труп. Нет, доложил дежурный. Зато другого добра навалом.
— Ого! — присвиснул Олейник. Город перевыполнял план по насильственным смертям. Кроме взрыва, растрела и газового отравления, была убита старуха, проживающая в соседнем с Морозовой доме. А также обнаружен на ближайшей к Катиному дому остановке труп неизвестного мужчины с рваными ранами на шее. Падение лестницы и последовавшая за сим смерть девушки в офисном здании несколько выпадали из системы, если бы не адрес трагедии, произошедшей на той же улице, где располагадась пресловутая «Веста». Хватало и иных кровавых событий…
— Таким образом, Катя — теперь вне закона. А ваша версия подтвердилась, — завершил рассказ Петр.
— Ребята, что следили за Ириной Сергеевной, — вмешался Николай, — из бригады Петрука. Из бывшей бригады. Сегодня на ребятишек мор напал. Все, кроме наших отдали Богу душу, причем при довольно туманных обстоятельствах. Сам Петрук полчаса назад был взорван в собственном авто в районе Политеха.
— У нас на него что-то есть? — уронил Кравец.
— Как не быть. Скоро мои ребята компромат доставят. Кстати, вот и он.
В кабинет в сопровождении молодого подтянутого мужчины зашел лысый субъект. Вид у него был еще тот: синяк под глазом, разбита губа, ворот рубахи оторван. Субъект шустро представился::
— Игорек, — и затараторил без приглашения. — Я относительно Петрука. Так вот, он получил заказ замочить нескольких цивильных. Старушку и девку кончали Француз с Митьком. У них на обратном пути тормоза отказали…
— Авария у автовокзала, — довел до сведения присутствующих Олейник
— Мужика застрелили Мартын, Ус и Павловский. Взорвались, бедные.
— У речпорта.
— Валик девчонку в лифт столкнул. Пулю получил в голову.
— На Прорезной.
— Те, что организовывали похищение, отравились водкой.
Этих еще не обнаружили. Петр Алексеевич деликатно промолчал.
— Мишаню собака порвала. Насмерть.
— Вечером по компьютеру скинули дополнительное задание: организовать слежку за молодым мужиком и теткой. Шеф послал молодняк. Те, дурье, завалили задание. Мужик, высчитал слежку, прижал ребят, вытребовал телефон Петрука. Леонид Яковлевич уже знал про потери, понимал, что — не жилец. Простился со мной и поехал в парк к Политеху, на встречу. Оказалось — в последний путь. Взорвали его, бедного, вместе с охраной. А все старичка работа. Не видел его никто. По электронке переписку вел, по телефону командовал, конспиратор хренов. Будь я на месте Петрука, никогда бы не связался с таким придурком! — Игорек смахнул набежавшую слезу. — Бедный Леонид Яковлевич! Бедный!
— Что же он не переждал опасность, не спрятался? — спросила Устинова.
— Рак у него был, — горько вздохнув, выдал субъектик. — К зиме так и так похоронили бы. Оно и к лучшему получилось, не мучался человек. До последней минуты дело делал и удовольствие получал. Я его самолично в этот проклятый парк и проводил.
— Тьфу, — Кравец ругнулся под нос.
— Отстали вы, господа, от жизни. В свободной стране живем. Секс — личное дело граждан. Вашему ведомству неподвластное, — тип скорчил оскобленную гримасу.
— Ладно, ладно, — пробурчал Кравец, — действительно, не мое дело, кто с кем; только скажи: откуда ты все подробности знаешь?
— От меня Леонид Яковлевич секретов не держал, — признался лысый. — Я и фамилию парня, за которым следили, знаю. Устинов.
— Что еще можете сообщить?
Взгляд мужика наполнился мечтательной грустью.
— Сколько? — перевел Николай Антонович.
— Сколько не жалко, — добродушно поскромничал лысый.
Полковники, без обсуждений, опустошили карманы.
— Говори! — приказал Кравец и прихлопнул широкой ладонью кучу банкнот.
