– Так, так… Вы не знаете, труп был кремирован?
– Да, сожжен.
– И как поступили с пеплом?
– Рассеяли по ветру над одним горным хребтом. Там у миссис Баллвин имелся домик. Первая жена мистера Баллвина очень любила природу и особенно горы. В свободные часы она наблюдала птиц. Ее в известной мере можно было назвать естествоиспытательницей.
– Из этого можно заключить, что вряд ли она была салонной львицей?
– Ни в коей мере.
– Значит, мистер Баллвин занимался своими участками, а миссис Баллвин часто выезжала на природу?
– Да.
– В таком случае они, наверное, жили раздельно?
– Так оно и было.
– А мистер Баллвин был знаком с мисс Ворли до того, как нанял ее на службу, или же она пришла через агентство по найму?
– Он знал ее раньше.
– Сколько времени приблизительно?
– Думаю, недели две.
– Она сама пришла искать место?
– Он ее где-то случайно встретил.
– А почему вы не бросили свою работу здесь, ведь вы тут вроде мальчика на побегушках?
– Это уже мое личное дело, мистер Лэм.
– Несомненно. Так и вопрос личный.
– И тем не менее не хотелось бы на него отвечать.
– Мисс Ворли прилежна и умна?
Этот вопрос вызвал у Мэри целую тираду.
– У Этель Ворли – прекрасный фасад. Взять хоть ее пуловер. Я не говорю о самой фигуре. Дальше – королевская походка. Что же касается дел, то она в них совершенно не разбирается. Зная, что мне известны ее слабые стороны, она всячески третирует меня и смотрит свысока. С простой работой она справляется. А так всегда заставляет меня – не просит, а именно заставляет – все с таким же высокомерным и гордым видом.
И тут Мэри Ингрим заплакала. Я мягко похлопал ее по плечу:
– И вы выполняете просто так и ее работу?
Она всхлипнула и кивнула.
– А вам не случалось подставлять ее? Скажем, ошибку делаете вы, а достается ей?
– Да ни за что, – сказала она. – Во-первых, это было бы бесполезно, так как Этель Ворли все равно вывернется, к тому же что мне до нее? Я служу у мистера Баллвина и должна выполнять работу по возможности хорошо. Мне кажется, я уже слишком много всего рассказала, – добавила она, и слезы опять полились по ее щекам.
– Видимо, волосы, которые мистер Китли посылал на экспертизу, принадлежали его сестре?
– Нет… Вряд ли, так как это было более чем через полгода после ее смерти. И потом, это была не прядь, а клочки волос из расчески. О, да зачем я снова об этом!
– Вам наверняка станет легче на душе, если вы выговоритесь.
Я посмотрел в окно и продолжал:
– А вот, видимо, один из продавцов. Во всяком случае, сюда приближается машина. Идите и промойте глазки холодной водой. После этого мы займемся договором по всей форме.
Она бросила на меня быстрый взгляд:
– Не понимаю, как это вам удалось заставить меня так разболтаться. Но вы производите впечатление человека благородного.
– Я такой и есть.
– Я что-то сильно нервничаю. Вы уже интересовались самочувствием мистера Баллвина?
– Да.
– Ну и как он сегодня?
– Лучше. Значительно лучше.
– А миссис Баллвин?
– Об этом я не знаю.
– Она отравилась тем же ядом?
– Да, мышьяком.
– Какой ужас!.. Я опасалась этого.
– Чего вы опасались?
– Я всегда боялась, что кто-нибудь попытается отравить миссис Баллвин.
– Почему?
– Просто было такое предчувствие.
– Но за мистера Баллвина вы не опасались?
– За него? Нет. Миссис Баллвин была в гораздо большей опасности.
– Почему?
– Ну… из-за того, как она обращается с людьми.
– Ну хорошо, а теперь поспешите и вымойте лицо.
Из машины, которая остановилась на стоянке перед домом, вышел не продавец, а мисс Этель Ворли.
Она стремительно вошла в бюро и, увидев меня, обворожительно улыбнулась:
– О, мистер Лэм! Это опять вы! Доброе утро!
Я ответил на ее приветствие.
Она бросила взгляд на стол Мэри Ингрим и ядовито сказала:
– Эта девушка еще не занималась вами?
– Напротив. Она уже давно здесь. Она только… Да вот и она.
Вернулась Мэри и сказала:
– Доброе утро, мисс Ворли. – После этого она прошла к своему письменному столу.
– Чем могу служить? – спросила мисс Ворли, бросив на меня чарующий взгляд.
– Я все же решил приобрести участок.
– Значит, вчера вы нашли кое-что подходящее?
– Мисс Ингрим только что выполнила все формальности.
– Вы хотите сказать, что уже подписали договор?
– Да.
– Могу я на него взглянуть?
Я вынул из кармана свой экземпляр и протянул ей.
– О, – сказала она, – тринадцатый участок в седьмом блоке. Мисс Ингрим, вы уверены, что он еще не продан?
– Совершенно уверена, – ответила она, вкладывая в машинку новый листок. – Я посмотрела и по карте, и в картотеке.
Мисс Ворли сказала:
– Вы не будете так любезны, мистер Лэм, дать мне на минутку договор и расписку. Я еще раз проверю.
Я отдал ей их. Она поблагодарила меня взглядом и улыбкой, которые подействовали на меня почти как телесная ласка.
После этого она исчезла в кабинете мистера Баллвина.
Мэри повернула ко мне голову и сказала едва слышно:
– Не позволяйте всучить вам какой-нибудь другой участок, мистер Лэм.
– Почему мне должны всучить что-то другое?
– Разве вы не видите, что у нее на уме? Она…
Этель Ворли выпорхнула из кабинета шефа и небрежно произнесла:
– На столе мистера Баллвина есть пометка, что этот участок уже закреплен за другим.
Она подошла ко мне с картой в руке и снова одарила своей медовой улыбкой.
– Мне очень жаль, что все так случилось, мистер Лэм.
Какое-то мгновение царила тишина. Мэри Ингрим бросила на меня умоляющий взгляд, и я наконец покачал головой:
– Никакого другого участка я не хочу. И я настаиваю на том, чтобы за мной был закреплен тот участок, который значится в договоре.
– Но, мистер Лэм, я вас не понимаю. Вот этот участок намного удобнее и лежит выше, отсюда открывается хорошая перспектива…
– Если я не могу купить тот участок, который я только что оформил в договоре, то мне вообще не нужно никакого участка.
– Это доставит нам много трудностей, мистер Лэм.
– Прошу меня извинить, но я хотел бы купить именно этот участок и никакой другой.
– Тогда мне нужно позвонить мистеру Баллвину и выяснить ситуацию. Во всяком случае, на его столе есть пометка, что этот участок уже предназначен для другого.
– Ничем не могу помочь.
В ее голосе послышались металлические нотки:
– Ну хорошо, я позвоню мистеру Баллвину.
С этими словами она снова отправилась в кабинет.
Мэри Ингрим посмотрела на меня благодарным взглядом.
– Что означает эта комедия? – спросил я.
– На столе мистера Баллвина нет вообще никакой пометки, – сказала она. – Я заранее знала, что она постарается изменить договор.
– Зачем?
– В этом случае считалось бы, что сделку заключила она, а не я.
– Неужели это так важно для нее? Что может значить один договор?
– Просто она не желает, чтобы я продавала участки.
Я ободряюще ей улыбнулся и сказал:
– Я понял и остаюсь стойким.
Мгновение казалось, что Мэри ищет слова, но потом она просто послала мне вместе с улыбкой воздушный поцелуй. Это был жест благодарности, и выглядел он немножко неловко, словно у нее слишком редко появлялась возможность благодарить мужчин.
Дверь кабинета открылась. Появилась мисс Ворли и холодно сказала:
– Все в порядке, мистер Лэм. Но я сперва должна была поговорить с мистером Баллвином. Вы можете купить этот участок.
Я протянул руку за договором и квитанцией. Она сунула мне их с таким видом, словно я наелся чеснока и распространяю вокруг себя мерзкий запах.
– Вы лично говорили с мистером Баллвином? – спросил я.
Она кивнула.
– Как он себя чувствует?
– Очень хорошо, – так же холодно ответила она.
– Это меня радует, – сказал я. – А вчера было мало надежды, что он вообще выживет…
– Как так? – спросила она строго.
– Потому что вчера вечером он был отравлен, – сказал я.
Я увидел, как она побледнела. Руки ухватились за край стола. Я даже подумал было, что она упадет. Но в следующее мгновение она снова взяла себя в руки и спросила:
– Вы уверены, что речь идет о нем, а не о миссис Баллвин?
– Речь идет об обоих.
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно.
– Спасибо, – сказала она и вернулась в кабинет мистера Баллвина.
Я сложил договор и положил его в карман. После этого я в ответ также послал смущенной девушке за письменным столом воздушный поцелуй.
Минут двадцать десятого я вошел в наше агентство и прошел к себе в кабинет. Там уже сидел Джим Формби и беседовал с Элси Бранд.
– Мистер Формби хотел срочно говорить с вами, – сказала она. – И я подумала, что будет лучше, если он подождет вас не в приемной, а в кабинете. Кроме того, инспектор Селлерс разговаривал по телефону с Бертой Кул, может быть, он еще зайдет сюда.
– Молодец, – похвалил я секретаршу и, повернувшись к Формби, спросил: – Что нового?
