– Я поехал вчера за этим парнем, Китли, – начал он.
– Он не заметил слежки?
– Нет, он был полностью погружен в свои мысли.
– Хорошо. А я уж было подумал, что ему удалось оторваться от вас. Куда он поехал?
– К зданию Паукетта.
Я тихо присвистнул.
– Поднялся на лифте, – продолжал Формби. – Я подъехал к тротуару и, так как по всему было видно, что он там задержится, тоже поднялся на лифте на седьмой этаж. Лифтер заставил меня внести в журнал свою фамилию. Потом он спросил, к кому я иду.
– И что вы ответили?
– Я сказал, что хотел бы повидать доктора Квая, зубного врача. Лифтер ответил, что доктора уже нет. Я ответил, что у меня с ним есть договоренность на это время, так как мне нужно удалить зуб. Он посоветовал мне подождать, когда придет доктор Квай. Пока он это говорил, я украдкой бросил взгляд в журнал. Последняя запись гласила: «Альфа инвестмент компани» с инициалами К.К.
– Продолжайте.
– Я решил последовать совету лифтера и спустился вниз на улицу. Выходя, посмотрел на вывески фирм. «Альфа» также находится на седьмом этаже под номером шестьсот десять. Контора доктора Квая находится под номером шестьсот девяносто пять. Это может иметь какое-нибудь значение?
– Пока еще трудно судить, – сказал я. – Что было дальше?
Он продолжал:
– Я сел в машину и начал наблюдать за входом. Через некоторое время к подъезду подошла девушка. Ей, видимо, не нужно было заносить свое имя в журнал, потому что она шла быстро и уверенно и, судя по всему, жила в этом доме. Но через несколько минут девушка вышла. И Китли последовал за ней. Она села в такси, на котором приехала, и Китли тронулся следом.
– И вы тоже?
– Да.
– Куда это вас привело?
– К вокзалу Юнион.
– Что дальше?
– Девушка расплатилась с таксистом и направилась к вокзалу. Китли за ней. Я решил рискнуть и, не выключая двигателя, вылез из машины и также двинулся за девушкой. Она как раз открывала один из номерных ящиков камеры хранения. Положив туда что-то, она заперла его и, выйдя из здания вокзала, села в трамвай.
– А Китли?
– Он, казалось, потерял к ней всякий интерес, сел в машину и поехал дальше. На этот раз домой. Он живет в апартаментах «Проспект-Армс». Его имя красуется на почтовом ящике. Номер триста двадцать один.
Зазвонил телефон. Прежде чем снять трубку, Элси шепнула мне:
– Кстати, вам звонила какая-то дама, но имени своего не назвала. Она сказала, что будет звонить еще, и с тех пор делает это каждые десять минут.
– Хорошо, давайте узнаем, кто это. – Повернувшись к Формби, я спросил: – Как выглядела та девушка, за которой следил Китли?
– Изящная фигурка. Серый костюм, рыжие волосы и…
Тем временем Элси Бранд уже успела снять трубку и сделала мне знак. Потом она сказала:
– Подождите минутку, мистер Лэм сейчас будет говорить с вами.
Я сделал знак Элси, чтобы она пока не переключала телефон на меня, и спросил Формби:
– Рост приблизительно сто шестьдесят, вес около ста двенадцати фунтов, красные чулки, зеленые туфельки…
– Все правильно.
Я снял трубку и сказал:
– Алло.
Я сразу услышал, как облегченно вздохнула на другом конце провода Рут Отис:
– О, Дональд, я так рада, что наконец застала вас.
– У меня сегодня было много дел. Какие у вас новости?
– Я должна срочно поговорить с вами.
– Вы сделали то, о чем я просил вас вчера?
– Как раз об этом я и хотела с вами поговорить. Я могу сделать это по телефону?
– Да, только не нужно…
Внезапно дверь в мой кабинет распахнулась, и вошел, не постучав, инспектор Фрэнк Селлерс со сдвинутой на затылок шляпой, с изжеванной сигарой и ухмылкой на лице.
– Продолжайте, продолжайте, Дональд, – сказал он своим громовым голосом. – Я вам не помешаю. Берта сказала, что вы у себя.
Я сказал в трубку:
– Говорите только самое важное. Мне некогда.
– Вы, наверное, помните о пакетике, о котором мы с вами говорили?
– Да.
– Я вдруг решила, что его так и не открывали, а так как у меня еще были ключи от конторы, я решила наведаться туда, забрать его и отослать… Вы знаете куда?
– Дальше, дальше.
– Так я и поступила, положив этот пакетик в надежное место.
– И тем самым сунули голову в петлю, маленькая глупышка!
– Но я действительно положила его в надежное место, где его никто не найдет.
Я сказал:
– Послушайте, в настоящий момент у меня нет времени. Я же дал вам вчера адрес.
– Адрес?
– Да.
– Что-то не помню.
– Куда вы должны пойти в случае…
– О да, теперь припоминаю.
– Вот и идите туда.
– Вы хотите, чтобы я…
– Идите туда!
– Хорошо, Дональд.
– И немедленно. И ничего не берите с собой. Поняли?
– Да.
– Это все.
– Благодарю вас, Дональд, – сказала она. – Всего хорошего.
Она повесила трубку, но я свою продолжал держать и говорить в нее:
– Самая большая сложность заключается в том, что у нее три свидетеля, а у вас один. Да, да, он сам и еще двое мужчин… И конечно, он это сделает… – Наговорив еще бог знает чего, я наконец бросил трубку и сказал Элси: – В следующий раз никогда не соединяйте меня с людьми, которые сами не знают, что они хотят, и потом…
– Простите, я думала, что эта дама по делу о шантаже.
– Нет, – ответил я. – Речь идет о несчастном случае на перекрестке.
Селлерс, казалось, проглотил мой обманный маневр.
– Ну, что нового, Дональд?
– Да ничего особенного, – ответил я. – Я чувствую себя прекрасно.
– Почему?
– Всю ночь не спал.
– Совесть замучила?
Я покачал головой:
– Зуб.
– Это плохо. Почему же вы не обратитесь к врачу?
– Так и сделаю, как покончу с делами.
– Вам можно посочувствовать. Зубная боль может превратить жизнь в кошмар.
– Как дела у Баллвина и его жены?
– Она все еще без сознания, а у него неплохо. Нет сомнения, отравление произошло от тостов с анчоусной пастой. Но в тюбиках яда не нашли. Должно быть, его насыпали уже на тосты.
– И когда это было?
– Мы не знаем. Миссис Баллвин сама их и готовила, точнее, подавала. Но так как она еще без сознания, мы не можем у нее спросить. Горничная утверждает, что миссис Баллвин начала готовить тосты, когда кухарка пришла в кухню. На подносе красовалось около десятка маленьких квадратных тостов. Закончила работу кухарка, украсив их рыбной пастой.
– И когда они были сервированы?
– В том-то и вопрос, – сказал Селлерс. – Баллвин пришел домой позже, чем обычно, и кухарка поставила поднос с тостами на буфет. Миссис Баллвин сказала ей, что будет обедать в городе, ну, кухарка и решила, что от нее ничего не требуется.
– Как долго лежали тосты на буфете?
– Минут пятнадцать. Во всяком случае, не более получаса.
– И что произошло потом?
– Когда пришел Баллвин, привратник принес тосты. Баллвин как раз хотел приготовить себе коктейль, а его жена предложила ему попробовать эти тосты. Он попробовал, и они ему очень понравились. Кроме того, он, казалось, был в лучшем настроении, чем накануне.
– Что вы можете сказать о привратнике?
– Не беспокойтесь. Мы прощупаем основательно весь персонал. Включая и секретаршу миссис Баллвин.
– Да, значит, у вас трудный будет сегодня денек.
– Конечно. А что вы скажете об этом Китли?
– А что я должен о нем сказать?
– Та еще штучка, вам не кажется?
– Откуда мне знать?
– А вы не считаете, что он немного шантажирует нашего добряка Джеральда Баллвина?
– Если это так, то он вряд ли будет травить курочку, которая несет ему золотые яйца.
– Об этом мы тоже думали, – сказал Селлерс и добавил: – Но удар мог быть нанесен не по нему, а по миссис Баллвин.
Я заметил:
– Если яд был в тостах или соответственно в пасте, нельзя было заранее предположить, для кого пробьет последний час.
– Что вы имеете в виду?
– Ни один человек не мог бы предсказать, кто какой тост возьмет и сколько их съест. Если бы Баллвин был голоден, то он съел бы с полдюжины тостов, а его жена, напротив, один или два. В этом случае Баллвин бы отправился на небеса, а его жена просто отравилась – может быть, и тяжело.
Селлерс сказал:
– Мы продумаем все возможности еще раз и внимательно. А я-то полагал, что вы нам смогли бы немного помочь.
– Каким образом?
– Вы же пройдошливый парень, Дональд. Предположим, что у вас появилось намерение кого-нибудь отравить. Или, точнее, вы хотите отравить супруга, а жену – нет. Вы избираете для этого сандвичи…
– Хватит. Уматывайте отсюда, у меня болит зуб, – хмуро бросил я. – Еще один вопрос: много яда проглотили эти Баллвины?
– Судя по всему, достаточно, чтобы свалить и лошадь. Если бы Шарлотта Хенфорд не уведомила своевременно врача, что речь идет об отравлении мышьяком, то Баллвина было бы не спасти. Решающим оказалось то обстоятельство, что врачи хотя и в последний момент, но оказали ему нужную помощь. А жена долго пролежала в ванной комнате, так что у нее дела хуже. Ведь она тоже приняла значительную дозу.
