— Не знаю, — сказала Джейн, — я полагаю, на первом месте должна быть работа.
— Но почему?! Ну вот и вы так же считаете. Работа нужна, чтобы зарабатывать деньги, а ухаживая за женщиной и доставляя ей удовольствие, деньги тратишь, и последнее намного благороднее и возвышенней, чем первое.
Джейн засмеялась.
— Ну что ж, — сказала она, — я, наверное, действительно предпочла бы, чтобы меня рассматривали как излишество, нужное для потакания чьим-то слабостям, чем как первейшую служебную необходимость. Я скорее предпочла бы, чтобы мужчина получал удовольствие, ухаживая за мной, и вовсе не хотела бы казаться ему службой, которую он обязан посещать.
— Никому в мире, мадемуазель, при виде вас и в голову не пришло бы ничего подобного.
Джейн слегка покраснела от серьезности его тона. Молодой человек быстро продолжал:
— До этого я был в Англии всего лишь один раз. И теперь мне было очень интересно на… следствии — так это у вас называется? — изучать трех молодых и очаровательных женщин, столь непохожих друг на друга.
— И какое у вас сложилось мнение о нас? — спросила Джейн, оживившись.
— Леди Хорбери… о, этот тип женщин мне прекрасно знаком. Весьма экзотичные и требующие огромных расходов. Вы только взгляните на такую, когда она сидит за столиком для игры в баккара, — нежное лицо с застывшим на нем хищным выражением, и вы без труда можете себе представить, как оно будет выглядеть, ну, скажем, лет через пятнадцать. Ради острых ощущений — вот ради чего она живет. Во имя игры по-крупному, а еще, возможно, ради наркотиков… Au fond[25], она не представляет для меня никакого интереса!
— А мисс Керр?
— О, она настоящая англичанка. Она принадлежит к тем, кому любой лавочник на Ривьере без колебаний откроет кредит, а они очень проницательны, наши лавочники. Ее одежда прекрасно сшита, но покроем напоминает отчего-то мужскую. Ходит она с таким видом, словно ей принадлежит весь земной шар. Она этим не чванится — просто она англичанка! Ей известно, кто из какой части Англии родом. Я это точно знаю. Я сам однажды слышал, как одна такая леди разговаривала с кем-то в Египте: «Что? Здесь Имяреки? Это Имяреки из Йоркшира? О, Имяреки из Шропшира».
Жан Дюпон так мастерски изобразил протяжное аристократическое произношение, что Джейн рассмеялась.
— И наконец, я, — сказала она.
— И наконец, вы. И я сказал тогда себе: «Как было бы хорошо, как было бы чудесно, если бы мне когда-нибудь вновь довелось увидеть ее». И вот я сижу напротив вас. Боги иногда все просто великолепно устраивают.
Джейн спросила:
— Вы ведь археолог, не так ли? Вы занимаетесь раскопками?
Жан Дюпон принялся рассказывать о своей работе. Джейн слушала с неподдельным интересом, потом вздохнула:
— Вы путешествовали по самым разным странам. Вы так много видели. Все это необычайно увлекательно. А я вот никогда никуда не поеду и ничего не увижу.
— А вам бы хотелось… съездить за границу… увидеть дикие уголки земли? Но имейте в виду, что там у вас не будет возможности завивать волосы.
— Они у меня сами вьются, — со смехом ответила Джейн.
Она взглянула на часы и поспешила подозвать официантку, чтобы расплатиться.
Жан Дюпон, слегка смутившись, проговорил:
— Мадемуазель, я хотел бы спросить, если бы вы позволили… как я вам уже говорил, завтра я возвращаюсь в Париж… если бы вы смогли поужинать со мной сегодня вечером.
— К сожалению, я не могу. Я уже приглашена сегодня на ужин.
— Ах! Какая жалость! Но вы ведь приедете в ближайшее время в Париж?
— Едва ли.
— А я, я даже не знаю, когда я снова смогу приехать в Лондон! Неправда ли, это весьма печально?
Прощаясь, он несколько дольше, чем принято, задержал руку Джейн в своей.
— Я надеюсь снова вас увидеть, я очень надеюсь, — сказал он с необычайно серьезным видом.
Примерно в то же время, когда Джейн выходила от Антуана, Норман Гейл говорил профессионально доброжелательным тоном:
— Боюсь, придется вас немного побеспокоить… Дайте мне знать, если вам будет больно…
Его опытная рука ловко управлялась с бормашиной.
— Ну вот и все. Мисс Росс?
Сбоку в тот же миг возникла мисс Росс, растирая на дощечке какое-то белое месиво.
Норман Гейл закончил пломбировать зуб и сказал:
— Позвольте-ка взглянуть… значит, остальными мы займемся в следующий вторник?
Его пациентка, старательно прополоскав рот, пустилась в пространные объяснения. Дело в том, что она уезжает… она очень сожалеет… но она вынуждена отменить следующий визит. Да, конечно, она даст ему знать, когда вернется.
И она поспешила выйти из кабинета.
— Ну вот, — проговорил Норман Гейл, — на сегодня все.
Мисс Росс сказала:
— Звонила леди Хиггинсон. Она сообщила, что вынуждена отменить свое посещение на следующей неделе. Она не ответила, какой день ее устроил бы. Ах да, еще и полковник Блант не сможет прийти в четверг.
Норман Гейл кивнул. Его лицо окаменело.
Каждый день повторялось одно и то же. Звонили пациенты. Отменяли назначенные посещения. Можно было услышать всевозможные варианты извинений: они уезжают… уезжают за границу… простудились… не смогут сюда приехать…
Не имело значения, какие именно объяснения они приводили, подлинную причину отказов Норман только что совершенно явственно увидел в глазах своей последней пациентки, когда наклонился к ней с бором в руке, — охвативший ее внезапно ужас…
Ему казалось, что он читает ее мысли.
«Ох мамочки, ведь он был в том самом самолете, когда убили ту женщину… Хотелось бы мне знать… Не раз доводилось слышать о людях, теряющих над собой контроль и совершающих самые бессмысленные преступления. Похоже, это небезопасно. Он ведь может вдруг оказаться маньяком-убийцей. Я слышала, что внешне они часто ничем от нормальных людей не отличаются… И ведь действительно, я всегда чувствовала в его взгляде что-то не совсем обычное…»
— Ничего не поделаешь, — сказал Гейл, — похоже, мисс Росс, что следующая неделя выдастся довольно спокойной.
— Да, очень многие не смогут прийти. Ну что же, вы тогда отдохнете. Вы так много работали в начале лета.
— Похоже на то, что осенью мне едва ли доведется напряженно поработать, верно?
Мисс Росс не ответила. От необходимости отвечать ее избавил телефонный звонок. Она поспешила выйти из кабинета, чтобы снять трубку.
Норман, складывая инструменты в стерилизатор, напряженно думал:
«Так, нужно взглянуть правде в глаза. Не стоит заниматься самообманом. Вся эта история практически полностью подорвала мою практику. Забавно, но Джейн это, наоборот, принесло пользу. Клиентки приходят и глазеют на нее открыв рот. Подумать только, все поставлено с ног на голову — они должны были бы как раз у меня открывать рот, а им этого не хочется! Сидя в зубоврачебном кресле, ощущаешь себя ужасно беспомощным. Если зубной врач вдруг сойдет с ума…
Все-таки странная это штука — убийство. Казалось бы, оно должно привести к совершенно определенным последствиям, однако это отнюдь не так. Оно может затронуть совершенно неожиданные сферы и привести к совершенно непредсказуемым результатам… Однако вернемся к фактам. Как дантист я, кажется, близок к полному краху… Хотелось бы мне знать, чего следует ожидать, если арестуют эту Хорбери. Поспешат ли мои пациенты дружной толпой вернуться обратно? Трудно сказать. Если уж эта чертовщина однажды засела в мозгах… А, в конце концов, какая разница? Мне на это наплевать. Да, да, наплевать — ведь есть Джейн… Джейн просто восхитительна. Я не могу без нее. И я не могу быть с ней — до тех пор, пока… Чертовски досадно. — Он улыбнулся. — Я чувствую, что все будет в порядке… Она тоже влюблена… Она будет ждать… Черт побери, я отправлюсь в Канаду, да, вот именно — в Канаду, и буду там заколачивать деньги».
Он рассмеялся про себя.
Мисс Росс вернулась в кабинет.
— Это была миссис Лорри. Она очень извинялась…
— Но ей нужно срочно отправляться в Тимбукту, — закончил Норман. — Vive les rats[26]! Похоже, вам стоит поискать себе другое место, мисс Росс. Это судно, кажется, идет ко дну.
— О, мистер Гейл, я вовсе не собираюсь покидать вас…
— Вы хорошая девушка. Вы-то уж ни в коем случае не крыса. Но я говорил совершенно серьезно. Если ничего не произойдет и эта история не прояснится, то мне пришел конец.
— Но ведь нужно что-то делать! — запальчиво воскликнула мисс Росс. — Мне кажется, это просто позор для полиции. Они ведь ничего не предпринимают.
Норман засмеялся:
— Я думаю, они предпринимают все, что нужно.
— Но ведь должен хоть кто-нибудь что-то сделать!
— Вы совершенно правы. Я уже подумал — не предпринять ли мне самому что-нибудь, хотя я не вполне представляю себе, что именно.
