– Она так и сказала мне. Но мистер Латтс, видимо, сильно подозревал кого-то… в том, что это мой клиент… когда я провернул сделку с акциями?
– Да. Собственно, он знал это, но мне не говорил. Я ведь уже объяснял.
– Когда вы видели его в последний раз?
– В тот же день, после совещания. Мы пошли в ресторан и съели по паре гамбургеров. Вы же это знаете, мистер Мейсон! Я вам уже рассказывал.
– Он с вами не обсуждал мою покупку акций?
– Да ни о чем другом мы и не говорили! Как вы думаете, о чем еще можно было говорить после этих драматических событий?
– И за этими разговорами он высказал какие-нибудь предположения относительно личности моего клиента?
– Конечно, это нас сильно интересовало. Я склонялся к мысли, что это Езекия Элкинс. Папаша Латтс думал, что это кто-то со стороны. Затем ему в голову пришла какая-то мысль, и он отправился к телефону позвонить кому-то. Что-то выведал, но, видимо, считал, что мне это сообщать не стоит.
– Вы знаете миссис Клаффин?
– Конечно, я знаю миссис Клаффин.
– Вы с ней встречались несколько раз?
– Какого черта! Это что – допрос? Да, я ее знаю. Какое это имеет отношение к нашим делам?
– Вы с ней когда-нибудь говорили насчет того, что я купил акции?
– Я не видел миссис Клаффин уже… Энни Харлан был ее агентом, и почти все наши дела с ней проходили через него.
– А как насчет телефонных разговоров?
– Я звонил Харлану.
– А с ним вы не обсуждали вопрос о том, кто мой клиент?
– Это была его инициатива, а не моя. Он пытался выжать из меня информацию, я же ответил, что ничего не знаю.
– Другими словами, – сказал Мейсон, – вы никому не говорили, что я представляю конкретно того-то или того-то?
– Мне не нравится, что вы приходите в мой дом и задаете сначала кучу вопросов моей жене, а потом мне, – заявил Докси.
– Вы – секретарь компании, – возразил Мейсон. – Я – акционер. Я имею право знать.
– Вы хотите знать не потому, что вы акционер. Вы хотите знать, потому что вы представляете интересы миссис Харлан в деле об убийстве.
– Хорошо, пусть так. Но факт остается фактом: вы – секретарь, а я – акционер.
– И что с того?
– Я хочу знать, делились ли вы какими-нибудь соображениями относительно личности моего клиента с Энрайтом Харланом или с миссис Клаффин?
– Ответ отрицательный. Как я понимаю, это все, что вы хотели узнать?
– Это все, – подтвердил Мейсон.
Миссис Докси сказала:
– Герберт, мистер Мейсон был очень мил и тактичен. Нет нужды раздражаться.
– Предоставь мне решать, – ответил Докси.
– Ну хорошо, – сказал ему Мейсон. – Большое спасибо.
– О, что вы, для меня это пустяки, – саркастически произнес Докси, провожая их с секретаршей до дверей.
– В конце концов, – сказала Делла Стрит, когда они были уже в машине, – какая нам разница, обсуждал он покупку акций с миссис Клаффин или не обсуждал.
– Разница может оказаться весьма большой.
– Почему?
– Еще не знаю, но Докси определенно изменил свое поведение.
– Да. Ты сделал его врагом, шеф.
– Это-то меня и интересует. Почему он взбесился?
– Он просто не любит, когда его допрашивают. Из того, что Энрайт Харлан сказал, будто миссис Клаффин получила информацию от некой личности, вовсе не следует, что она действительно получила ее таким образом.
Мейсон припарковал машину. Вместе с Деллой они поднялись на лифте на нужный этаж и, прежде чем отправиться в свой офис, задержались у конторы Пола Дрейка.
– Привет, Пол, – сказал Мейсон. – Как Ла Джолла?
– Превосходно, – с сарказмом в голосе ответил Дрейк. – Я был там целых пятнадцать минут, прежде чем получил твое распоряжение возвращаться.
– Оказалось, что дело, которое ты должен был там сделать, не такое уж и важное.
– Ага, – сухо сказал Дрейк. – Я читал об этом. Таксист стоит, как болван, на свидетельском месте и не может никого опознать. Действительно, мне не было нужды высовываться.
– Ты не прав, – ответил Мейсон. – Дело, за которым ты был послан в Ла Джоллу, ничего общего с таксистом не имеет.
– Ну да, ну да, – закивал Дрейк. – Просто случайное совпадение. Из тех, что так и роятся вокруг тебя. Не составляет никакого труда сделать совершенно ложные заключения, основываясь на случайном свидетельстве.
– Не забивай себе голову, – посоветовал Мейсон. – Что ты раскопал относительно людей, список которых я тебе дал?
– Значит, так. Третьего числа в четыре тридцать пополудни Герберт Докси был вместе с женой у себя дома. Он вернулся домой в четыре с небольшим. Он принимал солнечные ванны за ширмами на заднем дворе. У него сгорела спина, если тебе нужны доказательства. Энрайт Харлан был вместе с Рокси Клаффин.
– Ты уверен?
– Уверен.
– Откуда ты это знаешь?
– Они были в доме Рокси. Рокси говорила по телефону – без нескольких минут четыре. И еще раз говорила – в четыре пятнадцать. Энрайт Харлан приехал к ней почти в половине пятого. У них была назначена встреча с адвокатом Артуром Хаганом, и они отправились к нему чуть позже. Что касается Неффса, то, веришь или нет, он в это время находился в Детективном агентстве Санбелта. Ему потребовался детектив, чтобы следить за определенными особами. Он предположил, что твоим клиентом может оказаться любой из полудюжины людей, которых он в равной степени подозревал. Вот он и нанимал ищейку, чтобы разнюхать, кто есть кто. Ну, а Клайв Ректор вел переговоры с Джимом Бэнтри из «Бэнтри Констракшн энд Пейвинг Компани».
– В четыре тридцать? – уточнил Мейсон.
– Тут у нас получается некоторая неувязка. По всей видимости, от Бэнтри он ушел около четырех часов. Клайв Ректор утверждает, что заскочил по дороге в бар выпить коктейль. После чего отправился прямиком в свой офис, где и появился около пяти.
– Ты не можешь точно выяснить, где он был между четырьмя и пятью? – спросил Мейсон.
– Мы знаем, что он был у подрядчика в четыре, что в свой офис он пришел в пять и что на машине из одного места в другое можно доехать примерно за двадцать пять минут. Остается полчаса. Вряд ли за такое время можно много нагрешить. Но, конечно, если ставить вопрос ребром, то алиби у него нет.
– Его алиби меня не интересует, – заявил Мейсон. – Я просто хочу знать, какие свидетельства он выдвигает.
– Клайв Ректор сообщил название бара, где он пил коктейль. Парень, который был за стойкой, выглядел очень занятым. Фотография Ректора ему ничего не сказала. Ректор мог быть в этом баре, а мог и не быть.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – остается Езекия Элкинс. Что насчет него?
– А вот этот лакомый кусочек, – радостно поведал Дрейк, – я специально оставил напоследок. Дело в том, что с мистером Элкинсом приключилось нечто весьма и весьма загадочное. Он молчит.
– Что, ни с кем не разговаривает?
– Ни с одним из моих людей. Мы использовали все известные нам трюки, но он не раскалывается. И к тому же – надо же, как совпало! – у него классический фингал под глазом.
– И где же он его получил? – полюбопытствовал Мейсон. – Наткнулся на дверной косяк во мраке ночи?
– Да нет – встретился с чьим-то кулаком при свете дня.
– Но ведь с кем-то же он говорит – хоть с кем-то?
– Вообще-то у него был шанс пообщаться.
– С кем?
– С окружным прокурором.
– Ты не знаешь, что он ему сказал?
– Конечно, не знаю. Окружной прокурор меня в эти дела не посвящает.
– А что прокурор сказал репортерам?
– Что у него есть несколько свидетелей, которые могут пролить свет на некоторые факты, и что Езекия Элкинс – один из них. Он не сказал ничего относительно показаний Элкинса, если тот вообще их давал. Он просто мило улыбнулся репортерам и на том закончил пресс-конференцию.
– Да, тут есть над чем поразмыслить, – протянул Мейсон.
– После того, как нашли вторую пулю, – сказал Дрейк, – стало ясно, что внутри дома стреляли, по крайней мере, два раза, а третья пустая гильза показывает, что был еще и третий выстрел. Куда? В кого?
– Хотел бы я знать, – ответил Мейсон.
– А твоя клиентка слышала выстрелы? – спросил Дрейк.
– С чего ты взял, что она вообще там была? – ответил вопросом на вопрос Мейсон.
– Если бы твоя клиентка проявила волю к сотрудничеству, она чертовски бы облегчила расследование.
– Каким образом?
– Она могла бы сказать точно, в какое время произошло убийство. Экспертиза при вскрытии определила это время с точностью до двадцати минут. Ну, а двадцать минут – это же вечность!
Мейсон кивнул.
– Еще твоя клиентка могла бы сказать, сколько было выстрелов и с каким интервалом они следовали друг за другом. Был ли, скажем, один выстрел, потом пауза, а затем другой. Или два выстрела подряд. А может быть, она сообщила бы нам, что выстрелов было три.
– Но что моя клиентка могла там делать? За каким бы чертом ее туда понесло?..
– Погоди, Перри, не заводись. Я просто спрашиваю. Мне очень нужна эта информация. Она существенно облегчила бы расследование.
