– Шеф, а если предположить, что миссис Харлан говорит правду? Ведь могло же быть так, что кто-то прятался в доме, поджидая Латтса. В конце концов, ты же знаешь, что Латтс был игрок, азартный делец. Без всяких сомнений, есть люди, которые его очень не любили.
– Давай попытаемся реконструировать происшедшее, – отозвался Мейсон. – Убийца выстрелил как минимум два раза. Одна пуля поразила Латтса в грудь с расстояния около полуметра, другая – вошла в стену. Какова была последовательность этих выстрелов?
– Что ты имеешь в виду?
– Поразив жертву в грудь с такого малого расстояния, – объяснил Мейсон, – убийца вряд ли станет после этого палить по стене. Зачем? Чтобы попрактиковаться?
Девушка кивнула.
– Следовательно, – сказал Мейсон, – мы должны предположить, что убийца оба раза стрелял в Латтса: сначала промахнулся, потом попал.
Делла Стрит снова кивнула.
– Итак, – продолжил Мейсон, – нам надо попытаться восстановить обстоятельства, при которых был сделан первый выстрел. По всей вероятности, в первый раз Латтс стоял спиной к стрелявшему.
– Почему ты так думаешь?
– Трудно представить, что Латтс мог спокойно наблюдать, как убийца достает оружие, прицеливается и стреляет.
– Но после выстрела он, конечно же, повернулся к убийце, и тот еще раз нажал на курок.
– В точности так, – сказал Мейсон. – Итак, первый раз стреляли в спину. И промахнулись. Латтс обернулся на звук выстрела. Он увидел убийцу, в руках которого был револьвер. Тут у него оставались две возможности: броситься прочь либо, наоборот, броситься на стрелявшего. Видимо, он сделал последнее.
– А это из чего следует?
– Если бы первый выстрел проводился с расстояния в полметра, то промаха бы не было. Следовательно, первоначальная дистанция между жертвой и убийцей определяется интервалом между первым и вторым выстрелами.
– Логично, – согласилась Делла Стрит.
– Значит, или Латтс бросился к убийце, или убийца к нему. А теперь, находясь на расстоянии 45–50 сантиметров – учти, это расстояние от кончика ствола до груди жертвы, – Латтс просто не мог не попытаться что-то сделать для самозащиты. – Мейсон призадумался, затем скомандовал: – Делла, выйди, пожалуйста, из машины. Я хочу провести еще один следственный эксперимент. Вот, держи револьвер.
– Он не заряжен?
– Не заряжен. Да и раньше в нем были только холостые патроны.
Делла Стрит взяла револьвер.
– Целься в меня.
Она навела оружие на Мейсона.
– Вытяни руку на максимальное расстояние.
Делла выпрямила руку. Мейсон извлек из кармана рулетку со стальной лентой, отмерил на ней пятьдесят сантиметров.
– Видишь, что я имею в виду? – спросил он. – На таком расстоянии я просто выбил бы револьвер из твоей руки.
– Но я могу отдернуть руку.
– И промахнешься во второй раз. А теперь держи револьвер ближе к корпусу.
Делла слегка согнула руку в локте.
– Да нет же, – сказал Мейсон, – ближе. Держи эту штуку так, чтобы она была у самого туловища. И опусти ее на уровень бедра. Помнишь заключение экспертизы? Пуля летела снизу вверх. Выстрел был произведен от бедра.
Делла прижала руку с револьвером к правому бедру. Мейсон встал так, что расстояние от ствола до его груди составило полметра.
– На таком расстоянии, – заявил он, – я сломал бы тебе челюсть раньше, чем ты успела нажать на спуск.
– Мы могли бы сделать это одновременно: ты – ударить, я – выстрелить.
– Вот та самая мысль, последствия которой я и пытаюсь обдумать!
– Что будем делать дальше?
– Оставим пока эксперименты и отправимся пообщаться с миссис Герберт Докси. Но сначала звякнем Полу Дрейку и выясним, кто из возможных подозреваемых понятия не имеет, как стрелять из револьвера. Наш убийца, кто бы он ни был, сделал первый выстрел с расстояния, не превышающего трех метров, и промахнулся.
Мейсон затормозил у фасада типичного калифорнийского бунгало и открыл дверцу машины.
– Не закрывай, – сказала Делла Стрит, – я вылезу с твоей стороны. – Она проскользнула с пассажирского места на место водителя – под рулевой баранкой. Соблазнительно мелькнули две стройные ножки, и вот уже девушка стоит на тротуаре. Поправив юбку, она взяла сумочку и вместе с Мейсоном направилась к дверям особняка.
Мейсон нажал кнопку дверного звонка.
Дверь открыла рыжеволосая голубоглазая женщина лет тридцати. Ее рот, несмотря на попытки изменить его форму с помощью губной помады, оставался тонкой прямой линией.
– Добрый день.
– Миссис Докси?
– Да.
– Я – Перри Мейсон.
– Я вас узнала, я видела ваши фотографии в газетах.
– А это мисс Стрит, моя секретарша. Можем мы зайти на минутку?
– Герберта нет дома.
– Я хотел бы побеседовать с вами.
– О, я в таком состоянии все эти дни, мистер Мейсон, это…
– Мне не хотелось бы досаждать вам, но поверьте, это важно.
– Извините, я порядком запустила дом… Заходите.
Она провела гостей в обширную гостиную. Мейсон обвел одобрительным взглядом со вкусом подобранную мебель.
– Большой дом, – сказала хозяйка. – Слишком большой для нас двоих – теперь, когда папы не стало. Не знаю, как мы без него… Он жил с нами, вы знаете?
– Да, я знаю, – ответил Мейсон.
– Садитесь, пожалуйста.
Когда они уселись, Мейсон сказал:
– Я сразу же перейду к делу, миссис Докси.
– Именно это я и ценю больше всего в людях.
– Вы были очень близки со своим отцом?
– В каком-то смысле да. Мы понимали и уважали друг друга. Папа не очень-то раскрывался перед кем бы то ни было.
– Вы знали, что он продал свой пай «Силван Глэйд Девелопмент Компани»?
– Теперь я это знаю.
– А вы знали это третьего июня, когда умер мистер Латтс?
Она секунду поколебалась, затем сказала:
– Да, я знала об этом третьего числа.
– Вы узнали об этом днем?
– Нет, вечером.
– Когда?
– После того, как он не пришел к обеду, – обычно он был очень пунктуален. Отец строго следил, чтобы обед подавался в определенное время. Пока мы ждали, нам все время звонили насчет этих акций.
– У вас есть прислуга?
– К нам приходит девушка – помогает убирать по дому.
– Обед был готов вовремя?
– С точностью до минуты.
– И когда он не появился, вы подумали: что-то случилось?
– Да, его опоздание ничем нельзя было объяснить. Отец должен был быть здесь либо предупредить нас по телефону, что по какой-то причине задерживается.
– И, как я понимаю, вы обсуждали со своим супругом, что могло задержать отца, когда он не появился к обеду третьего июня?
– Да.
– И именно тогда ваш муж рассказал вам о сделке с акциями?
– Да.
– И сказал, что это я выкупил пай?
– Да.
– И кроме того, ваш муж высказал опасение, что я приобрел пай, действуя по чьему-то поручению?
– Да, он так думал.
– И он назвал вам имя моего клиента?
– Нет, он его не знал.
– Не знал?
Она покачала головой.
– А вы его спрашивали?
– Конечно. Мы с ним гадали, кто бы это мог быть. Герберт подозревал Езекию Элкинса и Клайва Ректора. Он не мог допустить, чтобы кто-нибудь из них начал обстряпывать свои дела таким образом – это неизбежно привело бы к беспорядкам в компании.
– Понятно, – сказал Мейсон. – Но в конце концов вы выяснили, кто является моим клиентом?
– Нет, я до сих пор не знаю, кто это. Вы ведь об этом не объявляли, не так ли?
– Но вы могли все узнать от своего мужа, а он мог добыть эту информацию по каким-то своим каналам.
Она поджала губы и покачала головой.
– Вы знаете миссис Клаффин?
– Да, мы встречались.
– Более одного раза?
– Да.
– Несколько раз?
– Три или четыре.
– Вы немного знакомы или близкие друзья?
– Немного знакомы.
Мейсон секунду поколебался. Джорджиана сказала:
– Почему вы меня спрашиваете об этом, мистер Мейсон?
– Потому что желаю прояснить кое-какие вещи, которые могут оказаться очень важными.
Она промолчала.
– Вы говорили с миссис Клаффин о том, кто является моим клиентом?
– Нет.
– А вообще вы обсуждали с ней мою покупку акций компании?
– Нет.
Мейсон обменялся взглядами с Деллой Стрит.
– Что ж, – сказал Мейсон, – спасибо. Я просто пытался выяснить кое-что о миссис Клаффин.
– Боюсь, я не смогу вам ничем помочь, мистер Мейсон.
Она, очевидно, ожидала, что гости начнут прощаться. Внезапно распахнулась входная дверь, и бодрый голос пропел:
– Здравствуй, здравствуй, дорогая!
Миссис Докси поднялась.
– У нас гости, Герберт.
– Я заметил у дома машину, но не знал, это к нам или кто-то просто припарковался рядом. Здравствуйте, мистер Мейсон. Что вы здесь делаете? О, мисс Стрит! Рад вас видеть.
Мейсон ответил:
– Я пытался выяснить, что произошло после совещания директоров третьего числа.
У Докси заметно поубавилось сердечности.
– Моя жена ничего не знает о делах компании.
