— Всегда к вашим услугам, — изысканно ответил мистер Уорксоп и положил трубку.
Морсби вызвал посыльного и попросил пригласить сержанта Эффорда.
— Ну вот, Эффорд, — усмехнулся он, — как вы насчет того, чтобы еще разок переговорить с юстонскими носильщиками? Да-а, так вспоминается прошлое… "Носильщики Юстона, вот они, вот они"… Когда появилась эта песенка? Где-то году в тринадцатом. Ну ладно, ладно.
Сержант Эффорд смотрел на шефа во все глаза. Чтобы старший инспектор Морсби напевал песенки в служебное время, должно было произойти нечто потрясающее.
— У вас важные новости, сэр?
— Заправский ты сыщик, Эффорд, а? — рассмеялся Морсби. — О тебе книги писать надо, не меньше. Но пока что у меня есть кое-что другое для тебя. — И Морсби изложил свои новости. — Так что отправляйся на Юстонский вокзал снова, мой мальчик, и переговори со всеми постоянными таксистами. Постарайся найти того, кто отвозил молодую женщину первого августа прошлого года от Юстона в Кеннингтон, в дом номер сорок по Элфрида-роуд с заездом в дом номер двести семь Б по Кеннингтон-хай-роуд. Да, я знаю, мы уже пытались найти того таксиста, но тогда мы не знали адреса; может, он освежит их память. А если не найдешь его там, ищи везде, пока не найдешь; и пусть твоя рожа не появляется здесь, пока не найдешь таксиста!
Сержант Эффорд усмехнулся в ответ, не обижаясь, и вышел.
А Морсби пошел на ленч.
Было около половины четвертого, когда последняя за тот день капля оказалась в чаше радостей Морсби.
На его письменном столе зазвонил телефон. Говорил инспектор Фокс.
— Просто звоню перед тем, как пойду обходить магазины, шеф. Решил, что вам приятно будет узнать хорошие новости.
— Какие? Выкладывай, парень, не тяни.
На том конце провода послышался легкий смешок.
— Владелец узнал девицу. И другого тоже, — предположил Морсби.
— Да. Это Уоргрейв. Он заходил к ней два или три раза.
Морсби еле сдержал довольный смех.
— Ну теперь мы его достали, мой мальчик. Теперь мы достали этого мистера Умника.
К шести часам того же вечера оба помощника Морсби вернулись с заданий и лично отчитались старшему инспектору. Наконец-то удача как будто бы благоволила им. Сержант Эффорд на сей раз без труда нашел таксиста, отвозившего Мэри Уотерхаус от Юстона в Кеннингтон, и в этой цепочке не осталось больше слабых звеньев. Как и мистеру Принглу, водителю понравилась скромная приятная девушка, и он даже вспомнил, что счел тогда Кеннингтон далеко не самым подходящим местом для такой приличной молодой особы. Он также вспомнил остановку у конторы агента по сдаче жилья и вообще оказался очень добросовестным свидетелем.
Не меньше повезло и инспектору Фоксу. Помимо грандиозного переворота, коим явилось опознание владельцем Уоргрейва, он нашел полезные сведения и в округе. Вооруженный фотографией мисс Уотерхаус, он обошел ближайшие магазины; миссис Молочница, мистер Зеленщик и миссис Булочница узнали ее четко. (Двое из них, нужно заметить, уже признали фотографию девушки в газетах, но побоялись прийти на помощь. С такими предрассудками приходится несчастному Скотленд-Ярду вести решительную борьбу.) В основном их рассказы совпадали. Мисс Уотерхаус не открывала счета в банке; она расплачивалась наличными; она регулярно приходила в магазины, можно сказать, почти каждый день где-то неделю, а потом перестала заходить. И миссис Молочница, и мистер Зеленщик, и миссис Булочница — все удивлялись почему.
— Это уточняет время, — с удовлетворением сказал Морсби. — Мы знали, что убийство произошло во вторую неделю августа, но теперь это установлено. Скорее всего, это случилось в начале недели. Но это ничего не подтверждает, уже с грустью добавил он. — Того, что ее убили, вот я о чем.
— Да, не подтверждает, мистер Морсби, — согласился инспектор Фокс. — Из того, что она перестала ходить в местные магазины, не вытекает, что ее убили.
— И к тому же, — прибавил старший инспектор, — доказательство того, что это было тело именно Мэри Уотерхаус, тоже не так прочно, как бы мне хотелось. Я уже слышу, как адвокат Уоргрейва с легкостью разнесет наши доказательства на клочки. Мы-то знаем, что это так; но согласится ли с нами суд присяжных?
— О, ну что вы, мистер Морсби. Вы уж слишком отступаете.
— Да-да, такое ощущение у меня в связи с этим делом. Я надеюсь, что мы на верном пути и я надеюсь, что когда-нибудь мы повесим Уоргрейва и что удача наконец-то перешла на нашу сторону. Но, — резко сказал Морсби, как бы я хотел, чтобы его скорее закопали и мы покончили с этим делом. — Он сурово сдвинул брови. — Так или иначе, теперь ход мистера Умника. Мы его вызовем на ковер завтра с утра, и не моя вина, если он выкрутится и на этот раз.
Старший инспектор, хотя все еще радовался по поводу достигнутого прогресса, был уже не так доволен им, как утром. В неизбежном теперь допросе Уоргрейва он предвидел ряд неприятных моментов для мистера Умника, но, поскольку тот пока головы не терял, Морсби очень опасался, что победа и на этот раз останется за ним.
А Уоргрейв действительно не терял головы.
Он ничуть не возражал снова приехать в Скотленд-Ярд. Поприветствовав Морсби коротким кивком, с абсолютно равнодушным лицом он быстро сел на указанный стул, положил ногу на ногу, скрестил руки на груди и, не говоря ни слова, взглянул на Морсби из-под густых бровей. Мистер Уоргрейв явно не собирался выдавать себя излишними разговорами.
В углу комнаты снова сел младший сыщик с карандашом и уже раскрытым блокнотом.
— Извините, мистер Уоргрейв, — тихо начал Морсби, — что нам снова пришлось потревожить вас, но есть некоторые вещи, которых мы так до конца и не поняли.
Уоргрейв усмехнулся. Иронически, как показалось Морсби.
— К примеру, тот револьвер. Когда вы были у меня в последний раз, я так понял из ваших слов, что у вас нет револьвера.
— Я все-таки обязан отвечать вам? — спросил Уоргрейв.
— Обязаны? Конечно нет. Но я полагаю, что ответить в ваших же интересах.
— Почему?
— Потому что в противном случае, — сказал Морсби, — у нас может сложиться превратное мнение о вас.
— Оно у вас уже сложилось. Но все равно я вам отвечу. Да, я солгал, сказав вам, что не имею револьвера.
— А зачем вы это сделали, мистер Уоргрейв? — укоризненно спросил Морсби.
— Именно из-за того превратного мнения, о котором вы только что упомянули, — резко ответил Уоргрейв. — И из-за этого же я его прятал.
И из-за этого же угрожали им сержанту Джонсону, сэр?
— Угрожал сержанту Джонсону? О чем, ради бога, вы говорите?
— Насколько я понял, когда сержант подошел к вам на том поле, вы направили на него свой револьвер, заряженный пятью патронами.
— Значит, вы наткнулись на еще одно превратное мнение, — Уоргрейв издал презрительный смешок. — Но мне думается, что вы не настолько глупы, чтобы понимать все именно так. А если ваш сержант так это понял, то он придурок.
Вы отрицаете то, что направили на него револьвер?
— Такое предположение, — сказал Уоргрейв с холодной улыбочкой, — не просто неверно, оно глупо.
— Понятно, сэр. Благодарю вас. Так зачем вы прятали револьвер?
— Я только что вам сказал.
— Потому что боялись, что у нас сформировалось о вас превратное мнение?
— Именно.
— Пожалуй, я не совсем понимаю вас, мистер Уоргрейв. Какое же превратное мнение у нас могло, по-вашему, сформироваться?
— Да ладно, мистер Морсби, — Уоргрейв передразнил манеру старшего инспектора. — Не будьте ребенком.
— Ну, если честно, получается, вы полагали, что мы подозреваем вашу причастность к смерти мисс Уотерхаус?
— Если еще честнее, — парировал сухо Уоргрейв, — я знал, что вы подозреваете меня в ее убийстве.
— Вы сильно ошибаетесь, мистер Уоргрейв. Еще слишком рано кого бы то ни было подозревать.
— Рад это слышать.
Морсби начал что-то записывать в блокнот. Пока он не продвинулся ни на дюйм.
— Я бы все-таки хотел знать, — заговорил он медленно, — почему вы на самом деле прятали этот револьвер, мистер Уоргрейв?
Уоргрейв в раздражении заерзал на стуле.
— Ну сколько раз вам повторять?!
Морсби с удовлетворением отметил раздражение мистера Умника. Он продолжил задавать вопросы о револьвере: почему мистер Уоргрейв отрицал, что у него есть оружие, почему он пытался его спрятать, что он намеревался делать дальше со своим револьвером, почему, почему, По чему; продолжал задавать все те же вопросы, лишь немного изменяя формулировки. Его план был исключительно прост: довести Уоргрейва до такой степени раздражения чтобы тот настолько потерял контроль над собой, что пустился бы в отрицание очевидного, когда Морсби наконец обрушит на него другую новость. Возможно, старший офицер полиции Грин и не одобрил бы такую тактику, но Морсби это не беспокоило.
