Поскольку Вульф любит, чтобы ночью по комнате гулял свежий воздух, а за завтраком было тепло, давным-давно установили устройство, которое автоматически закрывало его окно в шесть часов утра. Благодаря этому в восемь часов утра босс мог завтракать за столиком у окна, не надевая халата. Когда он сидит там, непричесанный и босой, и его необъятная желтая пижама сверкает в лучах утреннего солнца, это великолепное зрелище. Жаль, что привилегия любоваться им дарована только мне и Фрицу.
Я высказался в том роде, что утро сегодня славное, а Вульф хрюкнул. Он ни за что не призна́ет, что утро сносное, а тем более славное, пока не выпьет вторую чашку кофе и не будет полностью одет.
– Инструкции, – хмуро произнес он.
Я уселся, открыл блокнот и снял колпачок с ручки. Он начал:
– Достань простую белую бумагу, дешевого сорта. Сомневаюсь, что наша подойдет. Напечатай на ней, через один интервал, без даты и обращения, следующее. – Он прикрыл глаза. – «Как друг Элинор Вэнс, Вы должны кое-что знать. Когда она оканчивала колледж, смерть некого лица приписали естественным причинам и никогда не расследовали должным образом. Никому также не пришло в голову разобраться с исчезновением склянки цианида из мастерской брата мисс Вэнс, занимающегося гальванопластикой. Любопытно, не связаны ли между собой эти два инцидента? Возможно, расследование установило бы такую связь».
– Это все?
– Да. Без подписи. Конверта не надо. Сложи листок и испачкай немного – пусть он выглядит так, будто его держали в руках. Сегодня суббота, но, судя по сообщению в утренней газете, «Хай-Спот» больше не спонсирует программу мисс Фрейзер, так что я сомневаюсь, чтобы ее команда разъехалась на уик-энд. Возможно, ты даже обнаружишь, что все они собрались и совещаются, – для нас так было бы лучше всего. Но вместе ли они или врозь, повидай их. Покажи им эту анонимку. Спроси, видели ли они когда-нибудь ее или похожее письмо. Будь как можно настойчивее, если не сказать – назойливее.
– Показать всем, включая саму мисс Вэнс?
– Смотря по обстоятельствам. Если застанешь всю компанию в сборе и ее вместе с ними – да. По-видимому, ее уже переполошили люди Кремера.
– Профессор? Саварезе?
– Нет, он не нужен. – Вульф отпил кофе. – Это всё.
Я поднялся, заметив:
– Мои успехи оказались бы куда заметнее, знай я, какова наша цель. Мы ожидаем, что Элинор Вэнс сломается и сделает признание? Или я должен пронять их до самых печенок, чтобы один из них наставил на меня револьвер?
Мне бы не следовало нарываться, пока он сидит лохматый в пижаме.
– Выполняй инструкции, – сердито произнес он. – Если бы я знал, чего мы хотим добиться, не прибегал бы к такой избитой уловке.
– Да уж, избитой, – согласился я и вышел из комнаты.
Конечно, я повиновался приказам, как хороший солдат: командиру виднее. Однако мне не хватало рвения, так что я не стал комкать свой завтрак. Если босс не способен придумать ничего получше, подумалось мне, он мог бы с таким же успехом спать дальше.
Я не верил, будто у него что-то есть на Элинор Вэнс. Иногда он нанимает Сола, Орри или Фреда, не посвящая меня в то, чем они должны заниматься, а порой даже не сообщая, что они на него работают. Однако я всегда об этом узнаю́, увидев, что из сейфа взяты деньги для оплаты их услуг.
На сей раз пачка купюр в сейфе не стала тоньше. Так что можете судить, в каком расположении духа я находился. Готов был заподозрить, будто Вульф цепляется к Элинор просто потому, что в тот вечер, когда у нас собралась вся компания, я подсуетился и усадил ее рядом с собой.
Однако он оказался прав относительно уик-энда. Я начал обзванивать их только после половины десятого. Не хотел вытаскивать людей из постели ради затеи столь же целесообразной, как швыряние камней в луну.
Первый, кому я позвонил, Билл Медоуз, сказал, что еще не завтракал и не знает, найдет ли время встретиться со мной. В одиннадцать он должен быть в квартире мисс Фрейзер на совещании. Трудно сказать, сколько оно продлится.
Я рассудил, что имею шанс попасть камнем сразу в две или более лун. Пара телефонных звонков это подтвердила. Все собирались на совещание. Я выполнил свои утренние обязанности, позвонил в оранжерею, чтобы проинформировать Вульфа, и покинул дом незадолго до одиннадцати.
Вот что творит с людьми дело об убийстве: никаких паролей больше не требовалось. Но отсюда вовсе не следует, что попасть в квартиру 10B оказалось легче, чем прежде. Совсем наоборот.
Очевидно, журналисты придумывали разные уловки, чтобы проехаться в лифте. Величественный привратник не выказал никакого интереса, когда я сообщил свое имя, и всеми силами старался виду не подать, что узнал меня. Он просто позвонил по телефону, и через несколько минут из лифта вышел Билл Медоуз и направился к нам. Мы поздоровались.
– Стронг предсказывал, что вы, вероятно, появитесь, – сообщил он. Судя по его тону и выражению лица, они вряд ли ждали меня с нетерпением. – Мисс Фрейзер хочет знать, срочное ли у вас дело.
– Мистер Вульф считает, что да.
– Хорошо. Пойдемте.
Он был так занят своими мыслями, что даже вошел в лифт первым.
Я решил, что, если он бросит меня одного дожидаться приглашения в огромной гостиной, обставленной разномастной мебелью, я буду следовать за ним по пятам. Но этого не потребовалось. Он не смог бы оставить меня одного в этой комнате, поскольку именно там они собрались.
Маделин Фрейзер расположилась на диване, обитом зеленой джутовой тканью, удобно устроившись среди дюжины подушечек. Дебора Коппел сидела на табурете от рояля. Элинор Вэнс пристроилась на углу массивного стола из черного ореха. Талли Стронг присел на краешек розового шелкового кресла, а Нат Трауб стоял. Все было как в прошлый раз, с одной поправкой: у дальнего конца длинного дивана маячила Нэнсили Шепард.
– Это был Гудвин, – сообщил им Билл Медоуз, хотя они, вероятно, уже сами догадались.
Оставив в холле шляпу и пальто, я догнал его. Он обратился к мисс Фрейзер:
– Говорит, у него что-то срочное.
Мисс Фрейзер спросила меня оживленно:
– Это займет много времени, мистер Гудвин?
Она выглядела свежей и отдохнувшей, как будто хорошо выспалась, приняла душ и плотно позавтракала.
– Возможно, – ответил я.
– Тогда мне придется попросить вас подождать. – Она словно обращалась за одолжением. Несомненно, у этой женщины выработалось профессиональное умение обходиться с людьми. – Мистер Трауб скоро должен будет уйти на деловую встречу, а нам нужно принять важное решение. Вам, конечно, известно, что мы потеряли спонсора. Наверно, я должна бы огорчиться по этому поводу, но на самом деле я не расстроена. Знаете, сколько фирм сделали нам предложения, стремясь занять место «Хай-Спот»? Шестнадцать!
– Чудесно! – восхитился я. – Конечно, я подожду.
Я пересек комнату и занял кресло поодаль от совещавшихся.
Они сразу же забыли о моем присутствии. Все, кроме одной – Нэнсили. Она сменила позу, чтобы следить за мной, и всем своим видом давала понять, что считает меня хитрым, подлым и не заслуживающим доверия субъектом.
– Давайте приступим к отсеву претендентов, – заявил Талли Стронг. Он снял очки и держал их в руке. – Как я понимаю, у нас всего пять кандидатов.
– Четыре, – поправила Элинор Вэнс, заглянув в бумагу, которую держала. – Я вычеркнула «Воздушное», производителя готового теста для печенья. Ты просила это сделать, не так ли, Лина?
– Это хорошая компания, – с сожалением произнес Трауб. – Одна из лучших. В их бюджете на рекламу по радио отводится три миллиона.
– Ты только все усложняешь, Нат, – возразила Дебора Коппел. – Мы же не можем взять всех. Я думала, твой фаворит – «Мелтетт».
– Да, – согласился Нат, – но все они очень хороши. Что вы думаете о «Мелтетт», мисс Фрейзер? – Он единственный из всей компании не называл ее Линой.
– Я их не пробовала. – Она огляделась. – Где они?
Хотя Нэнсили сосредоточила свое внимание на мне, она не пропускала ни одного слова и жеста своего идола. Девчонка ответила:
– На рояле, мисс Фрейзер. Хотите попробовать?
– Нам нужно кого-то исключить, – настаивал Стронг, взмахнув в воздухе очками для пущей выразительности. – Я должен повторить как представитель других спонсоров, что все они твердо и единогласно высказались против «Искристого» – если этот напиток будут подавать во время программы, как «Хай-Спот». Им никогда не нравилась эта идея, и они не хотят, чтобы она возникла вновь.
– «Искристое» уже вычеркнули, – напомнила Элинор Вэнс. – Однако и за вычетом «Воздушного» и «Искристого» остается четыре.
– И мнение спонсоров тут ни при чем, – вставила мисс Фрейзер. – Просто так вышло, что мы с ними согласны. Не им решать. Это наше дело.
– Ты хочешь сказать – твое, Лина. – Билл Медоуз взял слегка раздраженный тон. – Какого черта? Мы и так все это знаем. Ты забраковала «Воздушное», потому что Кора спекла из этого теста печенье и оно тебе не понравилось. Ты не хочешь «Искристое», потому что они настаивают, чтобы их напиток подавали во время программы, и, видит бог, я тебя за это не виню.
