— Ну, а остальные? Чем-нибудь подкреплены?
— Немногим, но кое-что есть. Роули Клоуд и некоторые другие видели, как он прибыл в Уормсли-Хит. Служанок в Фурроубэнке не было (хотя, конечно, у него есть свой собственный ключ), и они его не видели, но позднее в библиотеке они обнаружили окурок, который, я думаю, их сильно заинтриговал, и заметили, что в бельевом шкафу кто-то копался. Кроме того, один из садовников задержался в саду допоздна, так как закрывал теплицы, и видел его. Мисс Марчмонт столкнулась с ним в Мардонском лесу, когда он спешил на поезд.
— Кто-нибудь видел, как он сел на поезд?
— Нет. Но как только вернулся в Лондон, он позвонил мисс Марчмонт. Было 11.05.
— Это точно установлено?
— Да, мы уже навели справки относительно этого разговора. В 11.04 вызывали Уормсли-Уэйл, 36. Это номер Марчмонтов.
— Очень, очень интересно, — пробормотал Пуаро.
— Роули Клоуд ушел от Ардена, — методично продолжал Спенс, — без пяти девять. Он абсолютно уверен, что не раньше. Примерно в 9.10 Линн Марчмонт видит Хантера в Мардонском лесу. Допустим, даже он бежал всю дорогу от «Оленя». Хватило бы у него времени встретиться с Арденом, поссориться с ним, совершить убийство и добраться до Мардонского леса? Маловероятно. Следовательно, мы вновь начинаем сначала. Кроме того, Арден вроде бы был убит в девять часов, но одновременно был еще жив в десять минут одиннадцатого — так, по крайней мере, утверждает ваша старая леди. Арден был убит либо женщиной в оранжевом шарфике, обронившей губную помаду, либо кем-то другим, побывавшим у него уже после ухода этой женщины. Но кто бы он ни был, он сознательно перевел стрелки часов назад — на 9.10.
— И если б Дэвид Хантер случайно не встретился с Линн Марчмонт в довольно странном месте, он бы оказался в затруднительном положении? — спросил Пуаро.
— Вот именно. В 9.20 из Уормсли-Уэйла идет последний поезд. В это время темнеет. Этим поездом всегда едут игроки в гольф. Никто бы не заметил Хантера, так как, видимо, работники станции не знают, как он выглядит. И он не брал такси на обратном пути. Так что только его сестра подтверждает его возвращение в Шепперд-корт именно в указанное им время.
Пуаро молчал.
— О чем вы думаете, месье Пуаро? — спросил Спенс.
— О долгой прогулке вокруг Уайт-хауса, — ответил Пуаро. — О встрече в Мардонском лесу. О телефонном звонке позднее… О том, что Линн Марчмонт помолвлена с Роули Клоудом… Хотелось бы мне знать, о чем говорилось во время этого телефонного разговора.
— Вами движет человеческое любопытство?
— Да, — ответил Пуаро. — Оно у меня всегда есть.
Было уже довольно поздно, но Пуаро хотел нанести еще один визит. Он отправился к дому Джереми Клоуда.
Дверь ему открыла и провела в кабинет маленькая интеллигентного вида горничная.
Оставшись в одиночестве, Пуаро с интересом стал смотреть по сторонам. Все очень пристойно и даже нигде ни пылинки, подумал он. На столе стоял большой портрет Гордона Клоуда. Рядом — поблекшая фотография лорда Эдварда Трентона верхом на коне. Именно ее внимательно рассматривал Пуаро, когда вошел Джереми Клоуд.
— А, пардон. — Пуаро в смущении поставил рамку на место.
— Это отец моей жены, — произнес Джереми с едва заметной самодовольной ноткой в голосе. — И один из лучших его жеребцов. «Гнедой Трентона». Пришел вторым на дерби в 1924 году. Вы интересуетесь скачками?
— Увы, нет.
— Они пожирают много денег, — сухо заметил Джереми. — Лорд Эдвард на этом обанкротился и был вынужден уехать за границу. Да, дорогой спорт.
И, тем не менее, в его голосе чувствовалась гордость.
Сам Джереми, подумал Пуаро, скорее выбросит деньги на ветер, чем вложит их в лошадей, но в глубине души он уважает и восхищается теми, кто это делает.
— Чем могу быть полезен, месье Пуаро? — продолжал Клоуд. — Как все члены нашей семьи, я испытываю к вам чувство признательности за то, что вы нашли майора Портера и предоставили ему возможность выступить со свидетельскими показаниями.
— Похоже, все ваше семейство ликует по этому поводу, — заметил Пуаро.
— Да, — сухо согласился Джереми. — Хотя рано радоваться. Еще много воды утечет. В конце концов, смерть Андерхея была установлена в Африке, и потребуются годы, чтобы опровергнуть этот факт. Тем более, что Розалин твердо стоит на своем. Она, как вы знаете, произвела хорошее впечатление.
Похоже, Джереми Клоуд не очень-то надеялся на улучшение своего финансового положения.
— Я бы не стал предугадывать, — продолжил он, — как повернется дело.
Затем, едва сдерживая себя, он спросил:
— Вы, кажется, хотели меня видеть?
— Я хотел спросить вас, мистер Клоуд, вы абсолютно уверены, что ваш брат не оставил завещания? Я имею в виду завещание, написанное после свадьбы?
— Это мысль даже не приходила мне в голову, — заметил крайне удивленный Джереми. — Я только знаю, что до отъезда из Нью-Йорка он не составлял никакого завещания.
— Но он мог составить его за те два дня, что был в Лондоне.
— У какого-нибудь адвоката?
— Или же написать самолично.
— И засвидетельствовать? Но кем?
— В доме было трое слуг, — напомнил Пуаро, — тех, кто погиб вместе с ним.
— Хм… да… Но если, допустим, как вы предполагаете, он сделал это, значит, завещание погибло вместе с ним.
— А вот это под вопросом. В последнее время многие документы, которые, казалось, безвозвратно погибли, были расшифрованы с помощью современных научных методов. Бумаги могли оказаться в домашнем сейфе, пострадать, к примеру, во время пожара, но не настолько, чтобы их нельзя было прочитать.
— Да, месье Пуаро, это, пожалуй, самая замечательная ваша идея… Просто замечательно, но я не думаю… нет, не верю, что это что-нибудь даст… Тем более, насколько я знаю, в доме на Шеффилд-Террас нет никакого сейфа. Гордон хранил все свои денные бумаги в своей конторе, а там точно не было завещания.
— Но, может быть, сделать запрос? — настаивал Пуаро. — Обратиться, скажем, к представителям противовоздушной обороны? Вы позволите мне сделать это?
— Да, конечно. Конечно. Очень любезно с вашей стороны. Но, откровенно говоря, я не верю в ваш успех. Хотя, конечно, некоторый шанс есть. И вы… Вы, значит, сразу же возвращаетесь в Лондон?
Пуаро прищурился. Тон Джереми не оставлял сомнений в его страстном желании. Возвращаетесь в Лондон… Почему все они так настойчиво хотят избавиться от него?
Прежде, чем Пуаро успел ответить, дверь открылась, и в кабинет вошла Фрэнсис Клоуд.
Пуаро поразили два обстоятельства. Во-первых, Фрэнсис была явно больна. Во-вторых, она была удивительно похожа на своего отца, фотографию которого он только что разглядывал.
— Месье Эркюль Пуаро, дорогая, зашел навестить нас, — без всякой необходимости заметил Джереми.
Фрэнсис поздоровалась с Пуаро, и Джереми Клоуд тут же изложил ей соображения маленького детектива относительно завещания.
— Это, пожалуй, последний шанс, — с сомнением в голосе произнесла Фрэнсис.
— Месье Пуаро возвращается в Лондон и любезно согласился навести справки.
— Майор Портер, как мне кажется, служил в противовоздушной обороне этого района, — сказал Пуаро.
Загадочное выражение появилось на лице миссис Клоуд.
— А кто такой майор Портер? — спросила она.
Пуаро пожал плечами.
— Офицер в отставке, живет на пенсию.
— И он действительно был в Африке?
Пуаро с любопытством посмотрел на нее.
— Конечно, мадам. А почему бы и нет?
— Не знаю, — каким-то отсутствующим тоном произнесла Фрэнсис. — Он озадачил меня.
— Да, миссис Клоуд, — произнес Пуаро, — мне это понятно.
Она быстро посмотрела на него. Выражение чуть ли не страха отразилось в ее глазах.
— Джереми, — сказала она, повернувшись к мужу, — я очень беспокоюсь за Розалин. Она совсем одна в Фурроубэнке и, должно быть, сильно расстроена арестом Дэвида. Ты не возражаешь, если я приглашу ее несколько дней погостить у нас?
— Ты думаешь, это благоразумно, моя дорогая? — с сомнением произнес Джереми.
— О, благоразумно? Не знаю. Но она — человек и беспомощное создание.
— Сомневаюсь, что она примет приглашение.
— В любом случае я должна это сделать.
— Делай так, как считаешь нужным, — спокойно сказал юрист. — Лишь бы тебе было приятно.
— Приятно!
Слово прозвучало со странной горечью. Затем Фрэнсис вновь бросила на Пуаро быстрый задумчивый взгляд.
— Пожалуй, мне уже пора, — сказал Пуаро избитую фразу.
Миссис Клоуд проводила его в холл.
— Вы собираетесь в Лондон?
— Да, завтра днем, но всего только на сутки. Затем я вернусь сюда, в «Олень», где вы сможете меня найти, мадам, если я вам понадоблюсь.
