— Все это румянит, снова кладет курицу на сковородку и добавляет равное количество рислинг и крепкий куриный бульон.
— А, понятно. Бульон. А специи еще добавляет?
— После того как она делать соус гуще с помощью куриного желтка, смешанного с немного сливки, она добавлять лимонный сок и немного сливового бренди.
— Сливовое бренди. Очень интересно. — Ледок задумчиво кивнул. — Спасибо.
— Пожалуйста, — сказал инспектор.
Сунул трубку в рот и повернулся ко мне.
— Вы упоминать о Сибил Нортон, — сказал он, не вынимая изо рта трубки. Слова вырывались вместе с маленькими облачками дыма.
— Да, — подтвердил я.
— Она рассказать, что пришла к номеру господин Форсайт в три часа. И слышать выстрел. Она решить, что господин Форсайт застрелился, так она сказала. Она ушла. Но потом передумать и позвонить другу, который… давайте скажем, важный персона. Он звонить мне. — Инспектор снова улыбнулся. — Я очень славиться умением держать язык за зубами, а?
Я кивнул.
— Я взять с собой несколько офицеров и приезжать сюда. Она ждать внизу. Мы все подниматься в лифте. Дверь заперта. Мы ее взломать. Там… — он снова показал трубкой — находиться господин Форсайт и Сабина фон Штубен, оба мертвые. Госпожа Нортон сообщить мне некоторая информация про обоих. Я задавать несколько вопросов. Потом поблагодарить ее и сказать, что она может идти.
Инспектор снова пожал плечами.
— Все остальное я уже рассказать.
— Сибил Нортон заходила в другие помещения?
Трубка погасла. Он начал копаться в карманах в поисках спичек.
— В спальню. Я быть с ней. Она искать какие-то бумаги. Они принадлежат ей, так она сказать.
— Она нашла? — спросил я.
— Non. — Левой рукой он взял трубку за чашечку и поворошил в ней спичкой.
— Вы проверили ее слова?
Он примял табак большим пальцем, сунул чубук в рот, чиркнул спичкой и поднес ее к чашечке трубки.
— Да, — сказал он. Трубка разгорелась. Он затянулся, загасил спичку. И, склонившись в сторону, бросил спичку в пепельницу на столике.
— Дежурный и одна из горничных говорить, что она появиться в отель около трех часов, — сказал он. — Другая горничная говорить, что она ушла через несколько минут, а еще через пятнадцать минут вернулась. Вскоре прибыть и мы.
— Значит, теоретически она могла убить Ричарда Форсайта.
— Да. Теоретически. Но до трех часов ее никто не видеть, а фон Штубен к этому времени уже быть мертва. И я думать, что было бы очень глупо с ее стороны убить Форсайта и затем звонить… ее важный друг.
— Может быть, она видела, что ее заметили. Может, она так прикрывала себя.
Инспектор пыхнул трубкой и пожал плечами.
— Может быть. Но вопрос о смерти фон Штубен все равно оставаться.
Я кивнул.
— Теперь насчет дежурного, — сказал я. — Это тот, что звонил по просьбе Форсайта.
— Да, — подтвердил он, попыхивая трубкой. — Тот самый.
— Разве здесь принято, что дежурный занимается телефонными звонками?
— Только в это время суток. Когда телефонистка уходить на обед.
— Кто-нибудь видел, как он звонил?
— Еще одна горничная. Она и рассказать нам об этом. Он до того об этом не упоминать. Говорить, что забыл. Когда он искать запись, ее нет. Как говорить горничная, он звонить около часу дня.
— Примерно тогда, когда умерла фон Штубен.
Еще одна затяжка.
— Может, немного раньше. А может, позже. Мы же не знать точное время смерти. До минуты.
— И дежурный не мог вспомнить, кому звонил?
— Non.
— И вы никак не могли это узнать?
Инспектор снова опустил трубку.
— Телефонная компания проверять их данные. В тот день из этот отель между двенадцать и час быть несколько телефонных звонков. Один звонок был сделан в маленький табачный лавка на левом берегу. Возможно, именно это и быть звонок из номера господин Форсайт. Владелец лавки не помнить, кто звонить.
— Это похоже на правду?
Он еще раз улыбнулся своей безрадостной улыбкой. И пожал плечами.
— Тот человек отказался изменить свои показания.
— Как его зовут? Владельца лавки?
— Мартен Сарду. Но он уехать из Парижа. Мы не можем его найти.
— И вас это не беспокоит?
— Это меня беспокоит, да.
— Когда он уехал?
— Через две недели после смерть мсье Форсайт. Он продал лавку и исчез.
— Ладно. Вернемся к горничной. Она знала о звонке. Она в это время была там. Но из номера Форсайта могли быть и другие звонки, о которых она не знала.
— Между двенадцать и час, да. В час телефонистка возвращаться на коммутатор. Из номера больше не звонить.
Я кивнул.
— Каким образом дежурный умудрился потерять запись об этом звонке?
— Сказать, что записал на бумаге и положить ее в книгу со счетами. Наверное, она выпала, так он сказать.
— Вы ему поверили?
Он пожал плечами.
— Как и владелец лавки, он отказаться изменить свои показания. У меня не было возможности доказать, что он лжет.
Я ждал более конкретного ответа на мой вопрос.
— Он умер неделю спустя, — сказал я.
Инспектор снова сунул трубку в рот.
— Да.
Он опять перешел на отрывистые ответы.
— Вы расследовали его гибель?
— Да.
— Это был несчастный случай.
— Его раньше видеть пьяным. Его видеть, как он шел рядом с рекой. Когда его видеть в следующий раз он был в воде. Мертвый. — Инспектор пожал плечами. — Такое и раньше случаться.
— Вскрытия не делали?
Инспектор вынул трубку изо рта и мрачно сжал губы. Не считая безрадостной улыбки, это было первым проявлением эмоций с его стороны.
— Non.
— Почему?
Он снова сунул трубку в рот, немножко попыхтел ею и вынул изо рта.
— Посчитать, что это не нужно.
— Кто так посчитал, вы?
— Нет, не я. Я предложить провести вскрытие.
Я кивнул.
— Что-нибудь необычное насчет этого несчастного случая?
— Не сам несчастный случай. Как я сказать, такое случаться и раньше, такие несчастья. Но в ту ночь он широко тратить деньги. И в предыдущие вечера он тоже тратить большие суммы денег.
— Вам так и не удалось выяснить, где он их взял?
— Нет.
— Ладно, — сказал я. — Теперь насчет женщины. Сабины фон Штубен.
— Да?
— Кто забрал ее тело?
Инспектор опустил трубку и еле заметно кивнул.
— Это очень интересный вопрос, — сказал он.
— Почему?
Он улыбнулся своей привычно скупой улыбкой.
— Потому что я думать, что на него есть очень интересный ответ. Тело забрали двое мужчин. Сказали, что друзья семьи. Немцы. Из Мюнхен. Они солдаты, офицеры. Они не были одеты в военная форма, но по их походке, речи… Я ведь воевал. Я знать немецких офицеров.
Инспектор снова затянулся трубкой.
— И они отказаться отвечать на мои вопросы. Они были… грубые. Я просил, чтобы их задержать. — Он снова сжал губы. — Но это было не можно.
— Почему вы хотели их задержать?
— Из рассказов, которые я слышать, Сабина фон Штубен была дочь немецкого аристократа. Барона. Я разговаривать с послом Германия и выяснять, что такой барон не существовать в природе. В тот день, когда я с ним говорить, этот посол быть очень общительный. На следующий день он уже не быть такой общительный. Он позвонить мне и сказать, что двое мужчин будут забирать тело. Как и немецкие офицеры, он отказаться отвечать на мои вопросы. Мне показаться, что он нервничать. Мне показаться, что он испугаться.
— Чего?
Инспектор пожал плечами.
— Чего-то, что может испугать послов.
— Тело выдали без всяких осложнений?
— Без всяких. И без задержки. — Он вынул часы, взглянул на них и сунул обратно в карман. — Мне кажется, я сказать достаточно. Возможно, даже слишком.
— Инспектор, — спросил я, — вы знаете Астер Лавинг?
— Певицу, которая умереть? Да. Это не мое расследование, но я слышать о ее смерти. — Он внимательно посмотрел на меня. — Почему вы спрашивать?
— У нее была связь с Ричардом Форсайтом.
— Да? — удивился он и снова поднял брови на три миллиметра. — На момент его смерти?
— Пока не знаю. Но узнаю.
— Прекрасно. И когда узнаете, вы мне сказать. — Это не был вопрос.
— Да, — сказал я.
— Прекрасно. — Он встал, за ним поднялись и мы. Он полез в карман, вытащил бумажник, открыл, извлек визитку. И протянул мне. Простая карточка, только имя и номер телефона. Я положил ее в карман пиджака.
Инспектор вернул бумажник на место и некоторое время смотрел на меня.
— Мне казаться, господин Бомон, что вам надо быть очень осторожным. — Он улыбнулся своей скупой улыбкой. — Я вчера слышать о событиях в «Ле Заль». Очень может быть, что не всех, кто интересоваться вами и вашими вопросами, можно легко задержать с помощью грузовик с рыбой.
