– Нет нужды делать такого рода заявления суду, мистер Мейсон, – ответил судья Сидгвик. – Никто не собирается оспаривать ваше право проведения перекрестного допроса. Могу заверить, что суд понимает ситуацию и дает вам полный карт-бланш в этом отношении. А теперь прошу вас продолжить опрос свидетеля.
– Итак, – повернулся Мейсон к Элкинсу, – вы чувствовали, что причина, по которой Латтс не представил возможность другим директорам выкупить его акции по цене, которая ему была предложена, заключалась в том, что цена была настолько высока, что он хотел побыстрее принять предложение, пока оно в силе. Примерно так вы размышляли?
– Да.
– Как только возникает какое-нибудь новое обстоятельство, касающееся акций компании, вы желаете во всем разобраться до конца?
– Да.
– Вы решили следить за Латтсом?
– Я уже говорил об этом.
– И вы предприняли серьезные меры предосторожности, чтобы ваша слежка не была замечена?
– Да.
– Что вы, в частности, предприняли?
– Именно то, что предполагает ваш вопрос. Я хотел быть незамеченным.
– Вы оставались в офисе компании до тех пор, пока мистер Латтс был там?
– Мистер Латтс был в своем личном офисе. А я, да, оставался в офисе компании.
– Была ли у вас возможность заглядывать время от времени в офис Латтса?
– Он отделен перегородкой из матового стекла. Я мог видеть туманные силуэты.
– И что было дальше?
– Дальше Реджерсон Неффс, еще один директор компании, вошел в офис и оставался какое-то время с мистером Латтсом.
– Что потом?
– Потом мистер Неффс вышел.
– А что вы делали на протяжении этого времени?
– Я притворялся, что составляю памятную записку относительно расхода канцелярских принадлежностей.
– Но это только для отвода глаз?
– Да.
– А сами следили за мистером Латтсом?
– Да.
– Что случилось, когда мистер Неффс вышел из офиса мистера Латтса?
– Мистер Латтс прошел в контору своего зятя, Герберта Докси, являющегося секретарем корпорации. В руке он держал какие-то бумаги. Как только он увидел, что во внешнем офисе сижу я, поспешно сделал движение ладонями, чтобы скрыть от меня эти бумаги.
– И это дало вам повод думать, что, возможно, он держит в руках должным образом заверенный сертификат на акции?
– Да.
– Иными словами, он покупал пай Неффса, верно?
– Именно это я и заподозрил.
– И что вы тогда сделали?
– Я вышел из здания, отогнал свою машину и припарковался в том месте, откуда я мог видеть входную дверь.
– И так вы ждали до тех пор, пока Латтс не вышел?
– Да.
– Он вышел вместе с Докси?
– Да, в пять минут четвертого или около того. Они поехали в ресторан неподалеку – мы временами там перекусываем. По тому, как Латтс заказывал и ел, я видел, что он очень торопился.
– Что еще вы заметили?
– Что он куда-то звонил.
– Он звонил или ему звонили?
– Звонил он. Он прошел к телефонной кабинке, побыл там какое-то время и вернулся.
– Вы знаете, сколько звонков он сделал?
– Один.
– Вы знаете, кому он звонил?
– Нет. Мне видна была его рука, когда он набирал номер, но самого номера я не увидел.
– Вы уверены, что он сделал только один звонок?
– Да.
– Вы постоянно наблюдали за ним?
– Да.
– А ему никто не звонил?
– Нет.
– Что было после того, как он закончил говорить по телефону?
– Он очень поспешно проглотил свой ленч.
– И?
– Затем мистер Латтс поднялся, видимо, дал Докси какие-то указания и пошел к своей машине.
– И вы последовали за ним?
– Я последовал за ним.
– Куда вы направились?
– К салону красоты. Из салона вышла миссис Харлан, обвиняемая.
Мейсон помолчал несколько секунд, внимательно разглядывая свидетеля из-под нахмуренных бровей.
– А затем вы последовали за Латтсом и обвиняемой до места, расположенного неподалеку от поворота к участку, принадлежащему «Силван Глэйд Девелопмент Компани»?
– Да, сэр. Правда, по дороге мы останавливались у платной автостоянки, о чем я уже говорил в своих показаниях.
– А потом у вас было выяснение отношений на дороге?
– Да.
– Таким образом, вы заработали фингал под глазом и потеряли след Латтса и обвиняемой. Вы думали, что знаете, куда они поехали, поэтому вернулись домой?
– Не прямо домой.
– Вы куда-то заезжали?
– Да.
– Куда?
– Я заскочил в мясную лавку и купил сырой бифштекс, чтобы приложить к глазу, – ответил свидетель.
Снова по залу суда прокатился смешок, и даже судья Сидгвик не смог удержаться от улыбки. Но он тут же спохватился, принял серьезный вид и поднял руку, требуя абсолютной тишины в зале.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – вы купили бифштекс для глаза, а потом поехали домой?
– Да.
– И что вы делали?
– Сидел себе тихо. Все эти дела выбили меня из колеи, я был зол и взвинчен. У меня поднялось давление. Я принял прописанное доктором лекарство, которое действовало на меня успокаивающе и, полагаю, снижало давление. Весь вечер я оставался дома.
– Вы не пытались больше заниматься вопросом продажи акций?
– Нет.
– Вынужден заметить, – сказал Мейсон, – что вы сдались довольно легко, мистер Элкинс. Вначале вы твердо решили докопаться, что стоит за всей этой активностью с продажей акций «Силван Глэйд Девелопмент Компани», а потом вдруг потеряли к делу всякий интерес.
– Мне подбили глаз, – сказал Элкинс. – Я сообразил, что здоровье дороже нескольких долларов. Я решил, что приступлю к работе на следующий день, когда почувствую себя лучше.
– Каким образом вы намеревались приступить к работе?
– Я намеревался позвонить мистеру Докси и попросить проверить регистрационный журнал по сделкам с акциями. Я хотел узнать, как много акций выкупил Латтс у Неффса, и устроить своего рода разбор полетов.
– Неффс, как правило, находился в оппозиции вашей политике в компании?
– Очень часто. Мы не ладили.
– Верно ли, что Латтс на все реагировал довольно воинственно?
– Протестую против вопроса как несущественного и не относящегося к делу, а также против неправильного ведения допроса. Защита вынуждает свидетеля делать заключения, – заявил Гамильтон Бергер.
– Пожалуй, я позволю адвокату задать этот вопрос, – сказал судья Сидгвик. – Протест отклоняется.
– Если кто-нибудь наступал Латтсу на мозоль, он тут же переходил в яростную контратаку, – сказал Элкинс.
– Вот именно! – заметил Мейсон. – Я полагаю, если бы кто-нибудь выстрелил по Латтсу и промахнулся, естественной его реакцией было бы повернуться и атаковать нападающего.
– Ваша честь, – возмутился Гамильтон Бергер, – я протестую против вопроса на том основании, что это неверное ведение перекрестного допроса, что вопрос спорный, что он направлен на создание определенного мнения у присяжных и…
– Достаточно, достаточно, – прервал его судья Сидгвик. – Протест принят. Вопрос весьма сомнительный, мистер Мейсон.
– Я пытаюсь выяснить определенный факт, – сказал Мейсон, – и…
– Суд хорошо знает, что вы пытаетесь выяснить, – сказал судья Сидгвик. – В ваши обязанности входит допрос свидетеля, а в процессе изложения вашего видения дела присяжным вы обязаны будете высказать все обоснованные подозрения. Но вы не можете использовать свидетеля в качестве резонатора преждевременных аргументов, предназначенных для ушей присяжных. А теперь продолжайте.
– Что ж, вернемся к этому загадочному происшествию на дороге, во время которого вы заработали синяк под глазом…
– Я протестую против характеристики этого происшествия как загадочного, – перебил Гамильтон Бергер. – Защита должна формулировать вопросы так, чтобы в них не входили никакие сомнительные определения.
– Протест отклоняется, – решил судья Сидгвик. – Если защита желает характеризовать происшествие как загадочное, это ее право. Свидетель может объяснить ситуацию, если пожелает. Продолжайте, мистер Мейсон. Прокурор перебил вас своим протестом.
– Так вот, относительно этого загадочного происшествия, – продолжил Мейсон. – Вы не знаете, с кем вы сцепились?
– Да не было там ничего загадочного – обыкновенная дорожная стычка.
– Вы не узнали имя своего противника?
– Нет.
– Вы не запомнили номер машины?
– Нет.
– Почему?
– Я не собирался подавать жалобу в полицию.
– Что это была за машина?
– Большая машина.
– Марку вы знаете?
– Нет.
Мейсон внимательно посмотрел на Элкинса и неожиданно заявил:
– У меня больше нет вопросов к свидетелям обвинения.
Пораженный судья Сидгвик вытаращил на него глаза.
Гамильтон Бергер испустил вздох облегчения.
– Все факты, представленные обвинением, изложены, ваша честь, – заявил он. – Очередь за защитой.
– Защите предлагается начать опрос своих свидетелей, – сказал судья.
– Да, ваша честь, – ответил Мейсон.
