– Он поднялся вместе со мной в квартиру, осмотрел нанесенный урон, вызвал горничную и велел ей все убрать. Он поинтересовался, хочу ли я заявить в полицию о случившемся. Я ответила, что нет.
– Почему?
– Потому что я не сомневалась, что это дело рук…
– Минутку, – перебил Гамильтон Бергер. – Я возражаю, ваша честь. Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. То, что свидетельница не хотела вызывать полицию, совершенно не относится к слушаемому делу. Если она пришла к какому-то выводу по поводу того, что произошло или почему это произошло, то обвинение точно не связано никакими мыслями свидетельницы. Она имеет право давать показания о фактах, а не о мыслях.
– Я намерен показать пристрастность и предубежденность против моей клиентки, – заявил Мейсон.
– Перефразируйте вопрос, – приказал судья Моран. – Возражение по только что заданному вопросу принимается.
– Заявляли ли вы мистеру Ричи, что вандализм – это дело рук Элеоноры Хепнер, или Элеоноры Корбин, которая шпионила за вами из соседней квартиры?
– У меня то же самое возражение, – сказал Гамильтон Бергер.
– Возражение отклоняется, – постановил судья Моран. – Отвечайте.
– Да.
– Имелись ли какие-нибудь доказательства, какие-либо факты или какие-либо улики, на которых вы основывались?
– Никаких доказательств, фактов или улик, только женская интуиция. Я также хочу заявить…
– Пожалуйста, никакой дополнительной информации, – остановил свидетельницу судья Моран. – Отвечайте на конкретный вопрос.
Сьюзен Грейнджер поджала губы.
– И позднее в тот день вы вернулись в свою квартиру, не так ли?
– Да.
– К вам заходил мистер Хепнер в тот вечер?
– Да.
– Принимали ли вы душ до того, как заходил мистер Хепнер?
– Я лежала в ванне.
– Возможно ли, что кто-то прятался у вас в шкафу?
– Определенно нет. Я заглядывала внутрь. Я распаковывала чемодан и развешивала свои вещи. Там никого не было.
– Спасибо. Это все.
Гамильтон Бергер посовещался со своими помощниками и объявил:
– У меня тоже все.
– Вы можете покинуть свидетельскую ложу, мисс Грейнджер, – сказал судья Моран, выражение лица которого показывало, что он чего-то не понимает.
– Обвинение закончило представление своей версии, – сообщил Гамильтон Бергер.
Мейсон встал и обратился к суду:
– Ваша честь, в настоящий момент защита желает выступить со вступительным словом и показать присяжным, что мы намерены доказать.
– Хорошо, – кивнул судья Моран.
Зрители, заполнившие зал до отказа, начали возбужденно перешептываться. Их заставил замолчать удар молоточка бейлифа по столу.
Мейсон сделал несколько шагов вперед и остановился перед присяжными.
– Дамы и господа, защита намерена показать, что Дуглас Хепнер вел весьма необычный образ жизни, зарабатывая себе на хлеб как свободный детектив, получающий вознаграждение за передачу определенной информации властям. Дуглас Хепнер начинал как профессиональный игрок, но, узнав, что правительство Соединенных Штатов выплачивает вознаграждение в размере двадцати процентов от суммы товара, ввезенного в страну контрабандным путем, тому, кто предоставит информацию, в результате которой товар будет конфискован, Дуглас Хепнер решил заняться детективной работой. Дуглас Хепнер был близко знаком с обвиняемой. Они неоднократно обсуждали свои брачные намерения. Однако Элеонора Корбин хотела, чтобы он прекратил эту опасную работу. Он обещал ей купить долю в компании, занимающейся импортом, и после женитьбы оставить свое занятие. На момент смерти Дуглас Хепнер работал над очень серьезным делом и попросил обвиняемую помочь ему. Мы покажем, что Дуглас Хепнер вышел на след профессиональных контрабандистов, которые уже давно занимались незаконным ввозом в страну драгоценных камней. Для того чтобы призвать к ответственности контрабандистов, а в результате получить причитающуюся награду, на которую он собирался купить долю в одной компании, Дуглас Хепнер привлек к делу Элеонору Корбин. Он попросил ее сыграть роль ревнивой неврастенички и таким образом поселиться в триста шестидесятой квартире в доме «Белинда», чтобы наблюдать за Сьюзен Грейнджер, которую Дуглас Хепнер считал одной из контрабандистов. Сьюзен Грейнджер часто ездила в Европу и каждый раз возила множество тюбиков с краской, которые представляли собой прекрасное место для сокрытия драгоценных камней.
Сьюзен Грейнджер вскочила на ноги и уже собиралась что-то закричать, но ее тут же усадил на место бейлиф, которому судья Моран велел находиться рядом с ней.
– Минутку, мистер Мейсон, – сказал судья Моран и повернулся к молодой женщине. – Мисс Грейнджер, вы многократно нарушали порядок. Суд даже приказал бейлифу сесть рядом с вами. Мы требуем, чтобы вы вели себя надлежащим образом и не прерывали процедуру. Если с вашей стороны последует еще одна подобная попытка, то она будет рассматриваться как неуважение к суду. Вы меня поняли?
– Мне будет предоставлена возможность…
– Не сейчас и не здесь. Сидите и молчите. Мистер Мейсон, продолжайте свое вступительное слово.
– Мы намерены показать, что Дуглас Хепнер ошибся в одном – в женщине, хранившей драгоценности, ввезенные контрабандным путем, и месте их хранения. Тайник был устроен очень искусно и хитро. Обвиняемая, Элеонора Корбин, в точности выполнила указания Дугласа Хепнера. Она вселилась в квартиру Этель Белан, что уже подтвердили несколько выступавших свидетелей. В последний момент Дуглас Хепнер докопался до сути организации работы банды контрабандистов. У Хепнера была еще одна помощница, которая уже давно сотрудничала с ним. Хепнеру удалось найти крупную партию драгоценных камней, спрятанных контрабандистами, он позвонил своей напарнице, сообщил об этом и о том, что его жизни угрожает опасность. Дуглас Хепнер украдкой покинул многоквартирный дом «Белинда», используя грузовой лифт, и отправился в квартиру, снимаемую им под вымышленной фамилией. За ним по пятам следовали конспираторы, считавшие, что драгоценности находятся при нем. Преступники поймали Дугласа Хепнера у него на квартире, ввели ему крупную дозу морфия и держали против его воли, пока искали драгоценности. Они перевернули все вверх дном у него в квартире и не отпускали его целый день, а незадолго до смерти сделали ему еще один укол морфия. Им не удалось найти камни, и они застрелили Дугласа Хепнера, причем обустроили все таким образом, чтобы подозрение пало на Элеонору Корбин, которая очень кстати для них угрожала убить Хепнера в присутствии свидетелей. Конспираторы понимали, что, какую бы версию она ни представила, это окажется признанием вины с точки зрения окружного прокурора, который со скептицизмом отнесется ко всем ее объяснениям.
Гамильтон Бергер прошептал что-то одному из своих помощников, а потом беззвучно рассмеялся. С его лица не сходила улыбка.
– Доказательством моей версии является то, что Дуглас Хепнер на самом деле нашел драгоценности, – продолжал Мейсон, – и они в настоящий момент находятся у защиты, и мы знаем, кто эти контрабандисты.
Внезапно Мейсон вынул из кармана кусок материи, разостлал ее на столе, отведенном для защиты, потом взял замшевый мешочек, переданный ему Деллой Стрит, и высыпал блестящие переливающиеся камни.
Гамильтон Бергер вскочил на ноги.
– Что это такое? Что это такое? – закричал он и бросился к Мейсону.
Присяжные вытянули шеи.
– Мы намерены просить приобщить эти драгоценности к делу в качестве доказательств и…
– Ваша честь, ваша честь! – орал Гамильтон Бергер. – Я возражаю. Адвокат защиты не имеет права представлять какие-либо доказательства присяжным на этом этапе. Он может только объяснять им свою версию и что он планирует показать.
– Именно это я и делаю. Я планирую доказать присяжным, что Дуглас Хепнер нашел эти драгоценности.
– Их описывала Этель Белан, – выпалил Гамильтон Бергер. – Они находились у обвиняемой. Тот факт, что защита сейчас представила их…
– Господин окружной прокурор, – перебил судья Моран суровым тоном, – вам будет предоставлена возможность выступить в прениях. Но сейчас еще не пришло время для них.
– Я возражаю против подобного представления доказательств присяжным.
– Я просто показываю присяжным, что я намерен доказать, – объяснил Мейсон. – В настоящий момент я также хочу заявить, что Дуглас Хепнер допустил одну очень серьезную ошибку. Он узнал, что Уэбли Ричи, работающий в многоквартирном доме «Белинда», – это один из контрабандистов. Хепнер, вполне естественно, предположил, что другим членом банды является Сьюзен Грейнджер, часто путешествующая в Европу. Вначале Хепнеру не удалось разобраться в истинной, дьявольски хитрой схеме. Как только он все понял, он нашел камни – в искусно обустроенном тайнике, который было практически невозможно обнаружить. Однако, когда Хепнер оказался в этом тайнике, сработала установленная там сигнализация. Он тут же осознал, что попал в ловушку. Уже делалась одна попытка его убить, и он не сомневался, что, если его поймают покидающим дом с камнями, – ему конец. Хепнер запер дверь квартиры, позвонил своей напарнице, чтобы сообщить о находке, а потом спрятал камни там, где, как он считал, они останутся ненайденными. У него было всего несколько секунд на принятие решения. Затем он вышел в коридор, предполагая, что его остановят и обыщут, а ему придется сражаться за свою жизнь. К его удивлению, в коридоре никого не оказалось. На него не набросились. То, что при нем не осталось драгоценностей, придало Хепнеру уверенности. Он поспешил к грузовому лифту и нажал на кнопку вызова. Лифт остановился на третьем этаже, Хепнеру показалось, что путь свободен. Он вышел из здания через черный ход и отправился на квартиру, которую снимал под вымышленной фамилией. Я думаю, что Хепнер не догадывался, что к нему пристроился «хвост». Вернувшись к себе на квартиру, Хепнер посчитал себя в полной безопасности. Ответив на стук в дверь – а он, очевидно, ждал кого-то другого, – он понял, что пошел на риск и проиграл. Его схватили и ввели морфий.
