от удивления Макс.
– Нет, не думаю, но мы не знаем весь круг ее личных интересов и мне еще обидно за Демина.
– Че, это? – не поняли ребята.
– Я как-то не так его себе представляла, его семью, его жену. Надо Воронцову сказать, ведь если он узнал, то мало ли что могло случиться!
– Алина Витальевна, я ничего не понял…
– Макс, она говорит о Проскурякове, что если он узнал про Оксану и про Демина, то мало ли что, может он его и того – вместо Алины ответил Стас.
– Слушай Стас, расскажи ты ему, мне надоело выслушивать всякую чушь про бабские сплетни, – попросила Алина.
– Я не против, но лучше сама, пересказывать с чьих-то слов всегда хуже.
– Ладно, сейчас позвоню.
Воронцов не отвечал и после пятой попытки Алина сдалась.
Доработав до конца дня все засобирались домой, Машка ушла пораньше, а вот Оксана решила задержаться.
– Прикинь, что можно увидеть, если она решила остаться с определенной целью?– спросила Алина садясь в машину.
– Ничего. Ровным счетом ничего. Ты же видишь, как все притихли, никто на камеру не попался, – пожал плечами Стас.
– Странно, да? – удивилась Алина.
– Не знаю. Мне странным кажется то, что Машка рассказала про Демина. Я не верю.
– А что остается? Зачем Машке мне врать?
– Понятия не имею. У Вас женщин все не слава Богу.
– Евгений Геннадьевич, доброе утро, это Берг. Стас умудрился дозвонится до Воронцова искренно полагая, что эта идея вполне самостоятельно пришла ему в голову.
– Доброе утро, Стас, что-то случилось? – просил Воронцов.
– Нет, просто мы узнали, что у Проскурякова была причина ненавидеть не только Сафронову, но и Демина, у него, как оказалось, были отношения с Оксаной.
– Насколько надежная информация? – уточнил Воронцов.
– Сотрудница Андреевой видела их при весьма однозначных обстоятельствах.
– Предположим, но его никто не заметил на лесах рядом с Деминым в момент происшествия, – задумчиво произнес Воронцов.
– Можно и не пускаться в предположения, достаточно посмотреть журнал производства работ и узнать кто с кем в какую смену работал.
– Я вчера договорился с Вашим начальством и мне откроют доступ к некоторым документам, а сегодняшние откровения, надеюсь, помогут.
– Ну, что он сказал? – перепросила Алина, как только Стас положил трубку.
– Сказал, что проверит.
– Ну и здорово, хотя страшно представить, что случится, если он узнает, что Демин и Проскуряков работали в тот день вместе.
– Стас, а давай прогуляем работу? Ну, хотя бы первую половину дня? Почему мы все время куда-то несемся? Какой-то день сурка. Утро-работа-вечер-дом. И так шесть дней в неделю.
– Нет не так. Утро-работа-бемц-дом. Меняется только время бемца, а в целом – ты права, не жизнь, а болото.
– Типун тебе на язык. Ольга Леонидовна идет на поправку, мне ее муж звонил, меня хоть и били, но не добили, даже предатель Черчилль на харчах Зинаиды Михайловны давно забыл о боевых ранениях.
– Вот ты болтушка – Стас чмокнул ее в щеку, – ладно давай прогуляем, хочешь, по дороге заедем в Провиант?
– Давай, я только предупрежу Гасанова.
– Давай!
Утро, прозрачное и солнечное расцветало за окнами. Воздух уже пропах осенью и ароматом прелых листьев путался в волосах. Деревья раскрасили город всеми оттенками охры и засыпали лужи отражением счастья.
Провиант, располагался на полпути к работе между кофейней и МакДональдсом. Расписные тарелки, сделанные на заказ в Турции, висящие на стенах, столики на гнутых чугунных ножках и удивительно любезный персонал, делали это заведение «место силы» всех чревоугодников Омска. Вопреки ожиданиям, несмотря на ранний час кафе было полным полно.
– Посмотри, на что была бы похожа жизнь, если бы не эта вечная гонка, – сказала Алина, когда они уже сидели за столиком. – Кофе, пирожные, осень, люди, которые никуда не спешат! Вот как они умудряются проводить утро так, как буд-то им не надо со следами зубной пасты на морде и в кое-как нахлобученной одежде нестись не открывая глаз на работу?
– Может они, так же как и мы, отпросились и теперь притворяются, свободными людьми, а не рабами офисов?
– Может, но мне хочется думать, что хоть кто-то живет по другому.
– Слушай, а давай, когда закончиться проект попробуем что-то изменить?
– Что к примеру?
– Мы поженимся, уедем к морю и купим дом? – спросил Стас.
– К морю и дом – я согласна, а замуж – вряд ли.
– То есть как?
– Я была замужем, еще студенткой и ничего хуже и представить себе не могу.
– А ты мне не говорила.
– Повода не было.
– Так расскажи, заодно и на вопрос ответишь.
– Хорошо, но рассказывать особо не о чем. Типичный студенческий брак. Много секса, мало ума. А вопрос какой?
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Нет.
– Почему?
– Ты младше меня на пятнадцать лет и если сейчас я еще вполне себе ничего, то что будет через десять лет, когда каждая полоумная сволочь будет говорить, что у меня очень симпатичный сын?
– А не все ли равно, кто и что будет говорить, какое это имеет значение?
– Для женщины имеет, еще какое.
– Понятно, ладно поехали на работу.
– Стас, ты обиделся?
– Да нет, что ты, всегда приятно понять, как на самом деле к тебе относятся. Стас встал и не подождав Алину пошел к выходу.
Впервые, со дня знакомства они так молчали, не в унисон, а раздраженно, как неудачливые супруги, которые этим самым молчанием неделями изводят друг друга. Алина прислушивалась к себе и понимала, что происходит что-то странное. Ей было неуютно, но не с примесью – «ну ничего, сам пожалеешь», а скорее – «что же делать и как все исправить».
– Стас, ну не злись, сам подумай, как ты будешь выглядеть, если твои друзья будут шутить, почему ты свою старушку не взял с собой на тусу?
– Алин, не придуривайся, ты прекрасно знаешь, что на тусу уже никто не говорит, а если кто заикнется про старушку, то пожалеет и вообще, может изредка, будешь вспоминать о том, что я сам в состоянии отвечать за свои слова и поступки?
– Стас, …
– Алин, давай просто помолчим, а то наговорим лишнего и пожалеем.
Алине, как любой женщине, тут же до смерти захотелось все подробно обсудить, но искоса взглянув на плотно сжатые губы Стаса она передумала, а когда они подъезжали к КПП уже изрядно разозлилась сама, поэтому поднялась на свой этаж, даже не кивнув. Макс, который обладал встроенным блютуз-приемником молниеносно уловил настроение Алины и, помолчав для приличия секунд пятнадцать, приступил к разведке.
– Ну, что произошло? Мне не позвонили, не предупредили и вместо довольной физиономии Вы
