Словом, меня так и подмывало прыгнуть в самолёт, когда в четверг вечером я увидел в «Стар» то рекламное объявление. Весь день я был слишком загружен, потом ужинал со всей шайкой-лейкой, и потому никакой возможности просмотреть нью-йоркские газеты у меня не было. А вот поздно вечером, когда я наконец остался в гостиничном номере один, это объявление сразу бросилось мне в глаза. Оно было набрано в рамке и расположено на газетной полосе таким образом, чтобы со всех сторон оставалось много свободного места.
«ТРЕБУЕТСЯ МУЖЧИНАвесом 260—270 фунтов, рост около 5 футов 11 дюймов, 45—55 лет, европеоидной наружности, талия не больше 48 дюймов, способный вести активный образ жизни. На временной основе. Работа связана с риском. Оклад 100 долларов в день. К письму приложить фото.
Аб. ящик 292 „Стар“.»
Я пробежал глазами объявление раза четыре, потом ещё пару минут недоверчиво пялился на него, после чего сорвался с места и бросился звонить в Нью-Йорк. Дело было около полуночи, но Вулф никогда не ложился рано. Однако, когда трубку сняли, я услышал не его, а Фрица Бреннера:
— Резиденция мистера Ниро Вулфа.
Фриц служил у Вулфа даже дольше, чем я, и у него были собственные соображения о том, как отвечать по телефону. Например, если он брал трубку днём, между девятью и пятью часами, то отвечал: «Контора Ниро Вулфа». В любое другое время он говорил, как сейчас ответил мне.
— Привет, Фриц. Это Арчи, из Вашингтона. Где мистер Вулф?
— Уже в постели. У него выдался тяжёлый день. И вечер тоже.
— А что он делал?
— Долго говорил по телефону, и ещё к нему несколько раз приходили. Мистер Кремер, например. А также стенографист.
— Вот оно что. И печатал стенографист, конечно, на моей пишущей машинке. А ты не знаешь, не заглядывал ли Вулф в сегодняшний выпуск «Стар»?
— «Стар»? — Фриц замялся. — Нет, насколько мне известно, он её никогда не читает. Дома только мой экземпляр, он лежит на кухне.
— Возьми его и прочти объявление на одиннадцатой полосе в нижнем правом углу, маленькое такое, в рамочке. Я подожду.
Я сел и стал ждать. Фриц вернулся к телефону довольно быстро.
— Я прочёл. — Голос у него был озадаченный. — Это ты нас разыгрываешь и потому звонишь из Вашингтона?
— Вовсе нет. Мне сейчас вообще не до шуток. Меня опять не посылают за океан. Ты ни о ком не подумал, когда читал объявление?
— Мне сразу пришло в голову, что это точное описание мистера Вулфа.
— Значит, мозги у нас устроены одинаково. Если это писали, не имея в виду Ниро Вулфа, то я вырежу это объявление и съем целиком, без масла и соли. Утром первым делом покажи газету мистеру Вулфу. Ему, конечно, не понравится, что ты передашь ему моё мнение. Но он и сам придёт к тому же выводу. Как вообще дела?
— Всё в порядке.
— Замки, гонг и всё прочее?
— Да. Хотя без тебя…
— Надеюсь, завтра я вернусь. Скорее всего, ближе к вечеру.
Готовясь отойти ко сну, я пытался сообразить, каким образом, замысли я прикончить Ниро Вулфа, я бы извлёк пользу из помощника, нанятого временно за сто «зелёных» в день и удивительно похожего на Вулфа по физическим параметрам. Я придумал две возможные схемы, но ни одна меня не удовлетворила, а третья, пришедшая в голову перед самым сном, настолько меня ужаснула, что я отключился и уснул сном младенца.
Утром я отправился в Пентагон и снова увяз в бесполезных словопрениях. По правде говоря, я был нужен местным генералам, как собаке пятая нога, да и сам я даже из вежливости не притворялся, что в них нуждаюсь. Но тягомотина продолжалась. К трём часам пополудни все держались со мной так, словно я был местным завсегдатаем. Меня начала сверлить мысль, что я попал в ловушку и назад пути нет. Пентагон меня сцапал и никогда уже не выпустит. Я сам сунулся ему в пасть, а теперь, когда он меня заглотал, я постепенно начну растворяться в желудочном соке…
В пять часов я собрался с духом и обратился к полковнику:
— Послушайте. Не кажется ли вам, сэр, что я уже сделал всё, что было в моих силах? Не будет ли мне целесообразнее вернуться в Нью-Йорк?
— Ну что ж, — он с глубокомысленным видом задрал вверх подбородок, — я спрошу майора Забрески. Он, конечно, должен будет посоветоваться с полковником Шоном. Надо всё хорошенько обдумать. А когда вы приехали?
— Вчера утром.
— И с кем вы встретились по прибытии?
— С генералом Карпентером.
— Проклятье. — Он явно встревожился. — Тогда решение должен принять он, а он сейчас повязан по рукам и ногам. Я научу вас, как лучше действовать.
Он выполнил своё обещание. Я его внимательно слушал, но пересказать весь этот бред не в состоянии. Я был обречён — других слов и не подберёшь. Я пропал безвозвратно. Канул в Лету. Набравшись мужества, я ответил, что дело не горит, можно потерпеть и до утра. Лучше я сам поговорю с майором Забрески, добавил я и, улучив удобную минутку, пока полковник глубокомысленно ковырял в носу, ухитрился сбежать. Выскочив в коридор, я спустился на первый этаж и, пустив в ход все свои способности, сумел выбраться из здания на свежий воздух. Благодаря чутью, многолетней тренировке ума и логическому мышлению мне удалось сразу сесть на нужный автобус. В отеле мне хватило пяти минут, чтобы побросать вещи в саквояж и оплатить счёт, после чего я доехал с попутчиком в такси до аэропорта и взял билет в Нью-Йорк. С едой можно было потерпеть.
Впрочем, терпеть не пришлось, потому что мест не оказалось ни на рейс в 6.30, ни в 7.30, поэтому, имея в запасе время и вняв настойчивым требованиям желудка, я попробовал четыре разных сандвича и нашёл их вполне съедобными. В конце концов мне удалось с боем прорваться на рейс в 8.30, и, когда через час с четвертью самолёт приземлился в аэропорту Ла Гардиа, я наконец почувствовал себя спасённым. В толчее огромного города этой чёртовой камарилье до меня не добраться. Я даже был готов поставить десять к одному, что к утру все в Пентагоне напрочь позабудут о моём существовании.
Подъехав к дому Вулфа на Тридцать пятой улице, я не стал доставать свой ключ, зная, что дверь заперта на задвижку и всё равно надо звать кого-нибудь, чтобы мне открыли. Как обычно, я трижды коротко позвонил. Вскоре послышались шаги, штору отодвинули, и сквозь одностороннее стекло на меня пристально посмотрел Фриц. (Я-то это знал, хоть и не видел, сами понимаете.) Убедившись, что всё в порядке, он впустил меня и радостно поприветствовал, расплывшись в улыбке. Я заметил, что Вулф ещё сидит в кабинете — дверь была открыта, и оттуда пробивался свет. Я проскользнул через прихожую и влетел в кабинет.
— Вот и беглец… — начал я и осёкся. В кресле Вулфа, в том самом кресле, садиться в которое он никогда никому не разрешал ни при каких обстоятельствах, высилась туша, по форме вполне человекообразная, но… Проще сказать, в кресле восседал чудовищных размеров толстяк, но — не Ниро Вулф. Я никогда раньше его и в глаза не видел.
Фриц, задержавшийся у входной двери, чтобы задвинуть засов, подошёл ко мне сзади, что-то объясняя. Незнакомец, оккупировавший кресло Вулфа, не двигался и не проронил ни слова — сидел и искоса поглядывал на меня. С этаким хитрым видом. Я с трудом пришёл в себя и услышал голос Фрица, повторявший, что мистер Вулф у себя в комнате наверху.
Субъект в кресле сипло проквакал:
— Я полагаю, вы — Гудвин. Арчи. Удачная была поездка?
Я продолжал молча пялиться на него, то жалея, что не остался в Пентагоне, то переживая, что не приехал раньше. Толстяк между тем продолжал:
— Фриц, принесите мне ещё виски с содовой.
— Да, сэр, — послушно ответил Фриц.
— Так хорошо вы съездили, Арчи? — повторил этот хам, обращаясь ко мне.
Я не выдержал. Я повернулся и, пройдя через прихожую, поднялся наверх и подошёл к двери в комнату Вулфа. Постучавшись и возвестив, что это я, Арчи, я услышал голос Вулфа, который разрешил мне войти. Я открыл дверь.
Вулф восседал в своём кресле номер два и читал книгу. Одет он был как обычно, и ничто в его наружности не указывало на то, что он спятил.
Я не собирался доставлять ему удовольствие созерцать мою растерянную физиономию, хотя этот наглец определённо намеревался сидеть передо мной, самодовольно ухмыляясь и наслаждаясь произведённым впечатлением.
— Я приехал, — небрежно доложил я ему. — Если вы уже спите, разговоры можно отложить до завтра.
— Я не сплю, как видишь. — Вулф закрыл книгу, заложив страницу пальцем. — Ты едешь в Европу?
— Вы прекрасно знаете, чёрт возьми, что никуда я не еду! — взорвался я и сел. — Обсудим это как-нибудь потом, когда я уволюсь из армии. Я счастлив, что вы до сих пор целы и невредимы, а дом стоит на месте! Кстати, в Вашингтоне было очень интересно. Все ходят строевым шагом.
— Не сомневаюсь. Ты заглядывал в кабинет?
