– Когда это было?
– О, это было три-четыре года назад.
– Чем он сейчас занимается?
– Хочешь верь, хочешь нет, но он собирает вознаграждения.
– Собирает вознаграждения?
– Точно так!
– Кто же его награждает?
– Правительство Соединенных Штатов.
– Каким образом?
– Ты знать, что делают люди, выезжающие в Европу? – спросил Дрейк.
– Конечно. Они посылают домой красочные открытки, привозят сувениры. Они...
– И примерно каждая третья женщина провозит маленькую контрабанду. Иногда копеечную, а иногда на весьма солидную сумму.
– Ну и что дальше? – поторопил Мейсон.
– А дальше вот что. Таможня США выплачивает вознаграждение за информацию, касающуюся ввоза контрабандных товаров. Допустим, некая миссис Риарбампер везет бриллиант в десять тысяч долларов. Она чувствует себя в полной безопасности до тех пор, пока случайно не проговорится. Как только таможня получает сигнал, она тут же досматривает багаж упомянутой миссис. Таможенники находят бриллиант, конфискуют его, накладывают штраф. Затем, если эта миссис желает получить бриллиант обратно, она выкупает его. Государство получает с этого крупный куш и, естественно, заинтересовано в получении информации и в сохранении источника этой информации. А потому хорошо оплачивает эти труды.
– Понятно, – сухо заметил Мейсон.
– Теперь тебе ясно, почему мне хотелось сначала дать фон, на котором вырисовывается личность этого Дугласа Хепнера. Примерно два года назад или около того он отправился в Европу, предполагая перекинуться на судне в картишки. Но оказалось, что это не так просто. Крупные пароходные компании не очень-то жалуют профессиональных игроков, выкачивающих деньги из пассажиров, Поэтому Хепнер с его приятными манерами, с его знанием жизни, уменьем сближаться с людьми, что называется, пустил в ход глаза и уши. Он стал заводить среди пассажиров знакомства, поддерживал эти знакомства и в Европе. И таким путем добывал информацию о вывозимых из Старого Света ценностях. Поездки Хепнера оплачивались, и поэтому он стал все чаще и чаще предпринимать подобные путешествия.
– А три месяца назад на судне, идущем из Европы, он и познакомился с Элеонор Корбин, – не то спросил, не то резюмировал Мейсон.
– Совершенно верно, – ответил ему Дрейк.
– И ты предполагаешь, что Элеонор тоже из тех, кто беспошлинно ввозил камни?
– Она вполне могла это сделать, – предположил Дрейк. – На ее счету уже есть подобные аферы. Так что она на заметке.
– Меня интересует другое: информировал ли кто то о ней таможню и действительно ли она везла контрабанду?
– На контрабанде ее не поймали, – сказал Дрейк.
– Это становится любопытным, – заметил Мейсон.
– Она близко сдружилась с Дугласом Хепнером. Как ты предполагаешь – Дуглас просто ухаживал за ней или же он знал, что она везет драгоценные камни, и по той или иной причине молчал об этом?
– Ты подал интересную мысль, – задумчиво сказал Мейсон. – Понимаешь, Пол, если взглянуть на это дело с точки зрения контрабанды, оно приобретает совсем новое звучание.
– Согласен, – сказал Дрейк. – Ведь человек, занятый поисками информации, получает двадцать процентов. Ради получения этой информации он заводит дружбу и превращается в этакую подсадную утку. Он обрабатывает пожилую матрону, которая считает его лишь прекрасным партнером в танцах... Они становятся друзьями. Она сообщает ему о подарке, который везет своей сестре. Подарок совсем недорогой, а если удастся проскочить таможню, то и совсем обойдется в пустяк. Она спрашивает у него совета. Естественно, он успокаивает ее, а сам тем временем заносит в блокнотик ее имя и приблизительную сумму вознаграждения. Теперь дальше. Двадцатипроцентные доходы открывают и другую прекрасную возможность.
– Шантаж? – спросил Мейсон.
– Шантаж, – согласился Дрейк. – Этой почтенной даме даже сама мысль, что ее причислят к разряду преступниц, кажется невыносимой. Ведь она сразу же лишается права вращаться среди элиты, к которой принадлежит.
– Здесь кроется и другая блестящая возможность, – перебил его Мейсон. – Допустим, некто Джон К., импортер драгоценных камней, разработал хитроумную систему нелегального ввоза крупных партий камней. Таможня не может его поймать, а Дуглас Хепнер поймал. Он готов сообщить об этом властям, чтобы получить свои двадцать процентов стоимости перехваченной контрабанды, но... Допустим здесь, что он проговорился об этом своем намерении. На подобные вещи люди реагируют по разному. Одни захотели бы откупиться от него. Другие вознамерились бы сбежать куда-нибудь в глушь и отсидеться там. Третьи попытались бы найти способ заткнуть ему рот. А если бы он не замолчал, а к тому же игра стоит свеч, ну, например, партия камней достаточно велика или информация, которой располагает Хепнер, фатальна для импортера, тогда...
В это время на столе Дрейка зазвонил телефон. Он поднял трубку, секунд двадцать молчал, внимательно слушая собеседника на другом конце провода, затем сказал:
– Это очень важно. Держите меня в курсе дела. Пока!
Дрейк швырнул телефонную трубку на рычаг и повернулся к Мейсону. От возбуждения на его щеках проступила краска.
– Полиция обнаружила труп мужчины в парке Сьерра Виста. Тело обнаружено неподалеку ох того места, где прогуливалась Элеонор.
– Чей труп? – перебил его Мейсон.
– Боюсь, это все, что мне известно. Да, кстати, и полиции тоже. На затылке обнаружено крошечное отверстие от пули. Очевидно, она застряла в черепе.
– Когда это случилось?
– Примерно сутки назад, – ответил Дрейк.
– Это Хепнер? – спросил Мейсон.
– Опознания еще не проводилось. Пока что это просто тело с пулевым отверстием в затылочной части.
Мейсон снял телефонную трубку, набрал нужный номер.
– Это Перри Мейсон. Мне нужно поговорить с доктором Ариелом. Соедините меля с ним как можно скорее. Дело не терпит отлагательств.
Секунд через тридцать доктор Ариел взял трубку. Мейсон сказал:
– Я очень беспокоюсь, доктор, о нашей больной.
– Состояние ее здоровья заметно улучшилось.
– Насколько я понимаю, при лечении таких заболеваний важно избегать внешних раздражителей. Каждое эмоциональное воздействие может принести разрушительные последствия, которые могут быть трагичными.
– Вы совершенно правы, – с недоумением сказал доктор Ариел. – Но простите, вы меня просто озадачили. В чем дело, Перри?
– Шока можно избежать? – не отвечая на вопрос, спросил Мейсон.
– Тот, который врачи называют «индикаторным», невозможно.
– У меня такое чувство, что вскоре ее захочет видеть множество людей.
– Но никто не знает, где она, Перри.
– Пока не знают, но могут узнать.
– Вы имеете в виду газетных репортеров?
– Возможно. И кое-кого еще.
– Уж не имеете ли вы в виду полицию, Перри? Но ведь она против Элеонор Хепнер ничего не имеет.
– Я думаю, что нашу пациентку следует перевести в другое место, где бы ее никто не нашел и не беспокоил, – опять не отвечая на вопрос, сказал Мейсон.
Доктор Ариел на минуту задумался.
– О'кей, – наконец согласился он. – Я сделаю все, что можно.
– Только немедля, – попросил Мейсон, положил трубку и обратился к Полу Дрейку: – Пол, ты говорил, что у тебя есть человек в полицейском управлении.
– Есть кое-кто, а что?
– Так вот, используй все свои связи, – попросил Мейсон, – Не скупись на расходы. Разузнай все, что им известно о найденном трупе. Уточни, не самоубийство ли это. Каким оружием совершено преступление. Где это оружие. Когда наступила смерть. Опознан ли труп. Разыщи местопребывание Хепнера. Найди его автомобиль...
– О'кей, – устало ответил Дрейк. – Но сейчас я пойду домой. Где я тебя найду, Перри?
– Меня никто и нигде не найдет до тех пор, пока Элеонор не перепрячут в новое место и пока не будет опознан труп. Это значит, что я исчезаю до завтрашнего утра.
Выходя от Дрейка, Мейсон взглянул на часы. Было восемнадцать минут одиннадцатого. Он включил мотор и поехал к бензоколонке. Пока заправщик заполнял баки и мыл ветровое стекло, Мейсон позвонил в «Белинда эпартментс».
– Я понимаю, что время позднее, – сказал он телефонистке на коммутаторе, – но мне бы хотелось поговорить с мисс Гренджер. Я еще утром предупредил ее, что буду звонить.
– Один момент, соединяю.
Вскоре в трубке послышался спокойный женский голос:
– Да... слушаю.
– Прошу извинить меня за беспокойство, – сказал Мейсон, – но я хотел бы узнать о Дугласе Хепнере.
– Хепнер? – спросила она. – Хепнер... О да. Простите, а с кем я говорю?
– Это Перри Мейсон, адвокат. Я оставил записку в вашем почтовом ящике.
– О да.
– Я полагаю, что у вас было время для репетиции, – после небольшой паузы сказал Мейсон.
– Какой репетиции?
– Вашей истории.
