Свобода - Борис Ярне

Я не освободитель.

Освободители не существуют.

Люди сами освобождают себя.

Эрнесто Че Гевара

Словно испугавшись, стая ворон с громким криком сорвалась с кургана, оставив его вершину в клубах черного дыма, сквозь который едва можно было разглядеть обгоревшее древко знамени, вонзенное в землю. Мгновенно пала тень, заставившая дым сползти с вершины, превратив его в черную лаву, скользящую по склону. Обрывки полотнища слабо колыхались на ветру. Под грозной тяжестью тени по древку пошли трещины, через которые стала сочиться кровь. Кровь павших в бою воинов. Кровь растекалась по черным склонам кургана. Курган превращался в черное знамя, испещренное красными изломами крови солдат, обретших тайну, ушедших в тайну и объединившихся с тайной…

За что они сражались?

За что они погибли?

За тайну?..

– Как можно дальше, как можно дальше, – лихорадочно бормотал Андрей, не спуская глаз с дороги и с зеркала заднего вида. Вот они, догнали… твою мать! Вот и еще! Нас ценят. Еще бы вертушку подвесили!

Навстречу неслись еще два полицейских автомобиля. Но затормозить и преградить дорогу они не успели. Андрей, выскочив на обочину, и чуть не угодив в кювет, пролетел мимо, даже не поцарапав корпус. Через двадцать секунд он услышал выстрелы.

– Вот черт! – воскликнул он. – Это уже веселее! Ислам, готов?

– Готов! – откликнулся тот.

– Громи его на хрен!

Ислам, сидевший на заднем сидении, принялся выбивать прикладом автомата заднее стекло. Выбил. В зеркале заднего вида Андрей разглядел, как четыре полицейских автомобиля, заняв обе полосы, мчались следом. Снова раздались выстрелы. Андрею показалось, что задели корпус его автомобиля.

– Так долго мы не протянем! – крикнул он. – Швырни им для начала гранату, пусть задумаются.

Ислам выполнил его поручение. Граната разорвалась метрах в тридцати перед полицейскими машинами. Андрею показалось, что это произошло совсем рядом, прямо за его спиной. Словно началась бомбежка, и бомбили именно его, точечно, словно снаряд разорвался прямо за его спиной, словно…

Словно снаряд разорвался совсем рядом. Это был взрыв? Не может быть! Как? Да! Так оно и было. Началась бомбардировка Гватемалы. Нужно направиться непосредственно в район боев, создать ополчение. Нужно! Что бы было, если бы… Бомбы. И тишина… и темно…

– Какие десять лет весны?

– Ты о чем?

– Настолько темно, что я не вижу самой темноты. Я никогда не задумывался о том, можно ли увидеть темноту.

– Почему ты думаешь, что это темнота?

– А что это еще может быть?

– Встряхнись. И представь, что это… не темнота.

– А что же это?

– Это бездна…

– Что ты имеешь в виду?

– Как тебя зовут?

– Андрей.

– Так вот, Андрей, в бездне ты уже не Андрей.

– А кто я?

– Тебе это интересно? Кто ты здесь? Ты уверен в том, что в любом месте ты можешь быть кем-то?

– Я тебя не понимаю.

– Ты находишься в месте, о котором ты ничего не знаешь, в месте, которого для тебя никогда не существовало. С чего ты решил, что здесь ты останешься тем же, кем был там, где для тебя существовало что-то? Ты в бездне!

– Я здесь другой, просто потому, что я не знал о существовании этого места?..

– Представь, что ты в «нигде».

– Смешно. А кто я тогда в этом «нигде»?

– Очевидно! Никто!

– Как «никто» может разговаривать?

– Ты это сейчас серьезно?

– Ты о чем?

– Ты считаешь, что ты разговариваешь?

– Ну, я же разговариваю с тобой, хотя… Я даже не знаю тебя. Не понимаю, откуда ты взялся… я же разговариваю с тобой? Что ты молчишь?

– Ты смеешься? Ты со мной не разговариваешь.

– Что? А с кем же я разговариваю в данный момент, прямо сейчас, а?

– Подумай.

– Черт возьми, не хочу я думать! Просто, скажи, кто ты? Это так сложно?

– Это как раз легко.

– Так кто ты?

– Ты.

– Минутку… не понял.

– Чего ты не понял?

– Что значит, «ты»?

– Тебе видней, ты же у себя спрашиваешь?

– Боже мой! Черт меня дери! Я тут один?

– Браво! Да, ты тут один.

– Что со мной?

– Что было накануне? Вспоминай.

– А что было? Ничего особенного. И накануне чего?

– Накануне того, как ты сюда попал.

– Да я не помню, как я сюда попал! Это бред какой-то! Так…

– Вот, попытайся вспомнить.

– Сегодня была пятница. Или сегодня есть пятница?

– Не важно.

– Я был на работе. Я хотел написать заявление об уходе, но не смог. Так, а хотел я его написать, потому что меня достал мой начальник. Он меня отчитывал, он… нет, это сейчас не важно.

– И это всё? Хорошо, допустим. А почему не смог написать заявление?

– Я испугался!

– Испугался увольнения, как такового? Испугался того, что тебя уволят?

– Ну, да.

– Стоп, вот и попался! Ты ведь сам собирался написать заявление. В чем тут дело?

– В чем тут дело? Дело в том, что я запутался. И еще дело в ипотеке. Я ипотечный раб. И идти мне некуда. А сколько я буду искать работу, неизвестно. Я итак еле концы с концами свожу. Родители не дожили… А еще автомобиль в кредит…

– Ты можешь себе это все позволить? Оклад позволяет?

– Ничего он мне не позволяет, просто он не соответствует моему образу жизни.

– Не увлекайся. Итак, ты по горло в кредитах?

– Именно.

– И в связи с этим ты автоматически стал рабом своего начальника, начальника его начальника, всей вашей организации, системы, систем, ну, и так далее.

– Именно.

– Да, но где выход? Ты так и будешь терпеть все то, что я только что перечислил?

– Я… не знаю.

– Как ты говорил, ты себя ощущал, когда тебя отчитывали?

– Как будто меня привязали к столбу и били кнутом. Только я этого не говорил.

– Говорил. И тебе это все нравится?

– Черт тебя побери! Как это может нравиться? Бездна? Это не бездна, это дно.

– Возможно. Ты считаешь, что ты на дне?

– Не знаю. Какие-то шорохи.

– Шорохи в твоей голове.

– Это страх.

– Бездны или дна?

– Страх позорного столба.

– Тебе сейчас двадцать восемь лет. Нескромная жизнь, квартира, автомобиль… ты когда намерен погасить кредиты при твоей-то зарплате? А ты еще и не женат! А женишься? А дети? Ты о чем думал?

– Это дно…

– Ты плачешь?

– Я не знаю. Я же у столба, на дне, в бездне. Проклятье! Да что происходит?

– Ты же здесь, ты и ответь.

– Я устал…

Тьма. Бездна. Дно. Позорный