человека, но он почему-то сразу понял, что мужчина, сидящий за столом, – именно тот, кто ему нужен. И еще не проронив ни слова, Зенин понял, что это действительно настоящий психолог – не столько по профессии, сколько по призванию. Его пронизывающий взгляд говорил о глубоком интеллекте и большой внутренней силе, той силе, которая хранится не в мышцах, а в мозгу.
– Здравствуйте, – произнес майор, – Зенин Константин Николаевич.
– Серов. Серов Анатолий Дмитриевич, – ответил тот и крепко пожал руку майора.
Должно быть, он и неплохой гипнотизер, – отметил Зенин, – не только взгляд, но и голос говорят о весьма неординарных способностях. – И он почему-то для себя решил, что с этим человеком можно отлично сработаться. И жаль, что они непосредственно не познакомились раньше.
Присев напротив, майор произнес:
– Я веду это дело, но пока не могу похвастаться результатами. Может быть, вместе нам удастся что-нибудь выяснить.
– Я слышал о вас. Кажется, вы имеете неплохую репутацию. Но подобного рода дело вам, наверное, встречается впервые.
Майор покачал головой в знак согласия:
– Действия человека с психическими отклонениями невозможно предсказать. Может быть, поэтому я оказался в тупике.
– Не совсем так, – ответил психолог. – Вы зря считаете, что действия маньяка не подчиняются логике. Скорее его поступки даже более логичны, чем действия нормального человека, только для того, чтобы их понять, нужно опуститься до его уровня. Опуститься или подняться – это, вообще, спорный вопрос.
– Надеюсь, вы простите мою слабость, – сказал Зенин, – но я с трудом воспринимаю информацию с бумаги. Когда я слышу речь, то слова сразу складываются в образы и тем самым отчетливо запечатляются в памяти. Читая же текст, все намного сложнее… Вы бы не могли непосредственно поделиться своими выводами.
– Вы аудиолист, – отметил Серов, – слух – это ваша стихия. Кстати, я тоже причисляю себя к этому типу людей. Так что из беседы мы извлечем для себя гораздо больше. Тем более, что по моим наблюдениям в процессе передачи текста через бумагу от одного лица к другому информации теряется в полтора-два раза больше, чем в процессе передачи того же текста через беседу.
– Вполне правдоподобно, – заметил Зенин, отметив про себя, что этому человеку нельзя не верить. Интонация и тембр голоса были настолько внушительными, что его речь хотелось воспринимать, как проповедь, считать все сказанное истиной, не требуя доказательств.
– Ну, что ж, – продолжил психолог, – перейдем к делу.
– Мы имеем дело с совершенно неординарным человеком, – начал свой анализ Серов, – даже в сравнении с людьми его категории. Ну, первое, что бросается в глаза – это специфический выбор жертвы. Здесь я, наверное, не открою для вас ничего нового. Очевидно, что убийца выбирает женщин, исключительно одетых в красное. Вообще говоря, это весьма интересный факт, который позволяет с большой степенью точности создать психологический портрет убийцы. Но об этом позже. Далее, если внимательно изучить следы, оставленные рядом с третьей жертвой, можно сделать достаточно интересное предположение. Дело в том, что женщина, найденная, если я не ошибаюсь в загородной лесополосе, имела несколько необычную походку. Переболев в детстве церебральным параличом, она слегка прихрамывала на правую ногу… даже не прихрамывала, это будет не совсем верно. Понимаете, майор, ее нога имела свою специфическую траекторию при движении. Причем это можно было проследить даже по следам. И что примечательно – убийца преследовал свою жертву вплоть до места преступления точно такой же походкой. – Тут психолог выдержал паузу для того, чтобы до Зенина дошел смысл сказанного, и через некоторое время продолжал: – Я нахожу этому одно объяснение. Наш маньяк страдает шизофренией, это понятно и по ряду других причин, и в частности эхопраксией – непроизвольным повторением чужого движения.
– Но ведь насколько мне помнится, – сказал майор, – вас не было на месте преступления, когда тело убитой обследовали эксперты.
– Совершенно верно, – ответил тот, – я прибыл туда гораздо позже, но следы оставались нетронутыми, и я сразу обратил внимание на их весьма необычную форму, впрочем, как и один из криминалистов. Потом, изучая личность убитой, я сделал соответствующие выводы. В сознании маньяка, следившего за своей жертвой и внимательно изучившего его особенности, отложился механизм походки женщины, и это незамедлительно дало о себе знать. Кстати, в отчетах ваших экспертов прослеживается факт обильного наличия слюны на телах всех четырех женщин. Это также говорит о том, что возможно, маньяк страдает кататонией – одной из форм шизофрении…
В это время раздался стук в дверь, и в кабинет вошла молодая женщина в звании лейтенанта. В левой руке она держала небольшой перочинный ножик, а в правой – вазу с яблоками.
– Здравствуйте, – сказала лейтенант психологу и искоса посмотрела на Зенина. – Одна из слабостей майора, – продолжала она, – нездоровая страсть к яблокам, он без них прямо-таки жить не может. Во всяком случае, наиболее плодотворные идеи у него возникали в процессе их поглощения. – Женщина поставила вазу на стол и протянула перочинный ножик следователю. Посмотрев еще раз на психолога и затем снова на Зенина, она поняла, что поставила майора в несколько неудобное положение и, слегка смутившись, покинула кабинет.
– Угощайтесь! – улыбнувшись, сказал следователь.
– По-моему, вы ей далеко не безразличны, – произнес Серов, посмотрев на Зенина, – если не сказать больше.
Майор слегка качнул головой и развел руками, давая тем самым понять, что тот все верно подметил.
– Ну, что ж, – продолжал психолог, переложив кое-какие бумаги на своем столе. – Вернемся к делу.
Зенин взял одно из яблок и стал кромсать его ножом, внимательно следя за речью Серова.
– Разумеется, это только догадки, но, тем не менее, желательно было бы обратиться к медицинским картам тех, кто когда-либо обращался к психиатрам, и, разумеется, тех, кто находится на учете. Кстати, многие пациенты с таким диагнозом принимают нейролептики: аминазин или что-нибудь в этом роде. Я не знаю, изменяют ли они картину крови, это просто нужно узнать у специалистов. А ведь на местах преступлений имеются следы крови убийцы, оставленные в результате сопротивления жертвы и по иной причине, – тут психолог несколько изменил интонацию голоса, надеясь, что майор понимает, о чем тот говорит. – Далее… возраст маньяка скорее всего близок к сорока – сорока пяти годам. Следует обратить внимание на даты совершенных убийств. Смотрите, первое преступление произошло, скорее всего, в пятницу. Второе – во вторник. Следующее снова в пятницу, и последнее…
– Последнее вновь во вторник, – закончил фразу следователь, пораженный строгой закономерностью.
– Кстати, сегодня пятница, – не двусмысленно заметил психолог. – Вообще говоря, этот факт должен быть подвергнут глубокому анализу. Это одна из наиболее перспективных ниточек. Здесь имеется, как говорилось в небезызвестном фильме, информация к размышлению.
– Да, – подтвердил майор, – этим надо серьезно заняться. – Он выкинул огрызок в мусорницу и взял новое яблоко.
– Ну и теперь еще несколько интересных замечаний, – сказал Серов. – Во-первых, мне кажется, что тот, кого мы ищем, обладает незаурядным интеллектом. Такое заключение можно сделать исходя из ряда фактов…
Прошло около пяти часов.
Зенин сидел за столом своего кабинета и рылся в бумагах, разложенных повсюду. За сегодняшний день он получил чересчур много информации, и все услышанное и прочитанное желательно было бы привести в систему. Разумеется, особый интерес представлял анализ Серова, хотя и из отчетов других психологов тоже можно было кое-что почерпнуть.
Наконец, майор облокотился на спинку стула и посмотрел на часы. В принципе, можно заканчивать. Рабочий день пролетел чересчур быстро, но следователь все же почувствовал, как начинает покалывать в правом виску – это был признак умственного перенапряжения. Майор прошелся вдоль кабинета и, захватив яблоко, лежавшее на столе, вновь стал кромсать его ножом и смачно поглощать разрезанные дольки. Сам того не желая, он вновь и вновь думал о сказанном Серовым и анализировал информацию. Очень интересное дело…
В это время в дверь постучались, и перед Зениным возник сам психолог.
– Домой? – спросил майор.
