до безобразия, до безумия дикое, ужасное! Прекрасное, но дикое. Как прав был Петр Ильич! Мне так легко, Андрюша! Мне так легко!
Оксана, насколько это было можно, разгребла, подмяла траву, и присела почти на самый край скалы. Андрей остался стоять рядом.
– Да, это надо видеть! – вдохновенно произнес он. – Как же вас не хватает, Петр Ильич! Чтобы понять, насколько мы все жалки, нужно стоять тут, видеть перед собой эту громаду мыса, дышать свежим океанским бризом и думать о том, что мы совсем не то всегда именовали жизненными ценностями. Лишь здесь на необозримых океанских просторах, или в непроходимой тайге, в дикой тундре, на вершине горы начинаешь чувствовать, что… она действительно есть. Что только она может дать тебе силу, придать твоей жизни настоящий смысл… вдохнуть в тебя истинную любовь. – Андрей присел возле Оксаны и обнял ее. – Поверив в это и осознав, хочется жить вечно, вечно что-то творить, изучать, открывать, к чему-то идти, стремиться, чего-то добиваться…
– Андрей, любимый?
– Да, милая?
– Мы же совсем рядом. Мы стоим прямо перед ней! Ты разве не чувствуешь этого? Мне так легко! Мне так… Я так тебя люблю!
– Вон вершина вулкана, там за проливом. Видимо, она ждет нас там. Там мы и ее и встретим, увидим ее лицо и узнаем ее имя.
– Ты же в это веришь, Андрей?
Андрей улыбнулся, и Оксана отчетливо разглядела грусть в его глазах.
– Любимый, скажи, что ты веришь в это?
– Я хочу верить, но все те испытания, через которые нам пришлось пройти, могут оказаться не последними. Мы должны быть готовыми к вечной борьбе, к тому, что наш путь к ней не закончится после того, как мы пересечем этот пролив. Мы должны быть готовыми к тому, что…
– Андрюша? – Оксана почувствовала, как слезы выступают у нее на глазах.
– К тому, что нам придется идти к ней всю нашу жизнь, чтобы понять ее, понять, кто она, узнать…
– Андрей, я готова! – воскликнула Оксана. – Если ты будешь рядом, я готова на все! – Она положила голову на плечо Андрея. – Ты только не отпускай мою руку. Никогда не отпускай мою руку сам… только…
– Только?
– Только, если я сама не попрошу тебя об этом, как тогда, в больнице, когда ты меня не послушал. Я снова и снова прошу тебя, умоляю, как Мария умоляла Славу, ради нашей любви, будь готов отпустить меня, оставить! Ради нашей любви и нашей цели. Я… я знаю, не могу объяснить, как, но знаю, что она ждет нас. Она ждет тебя, Андрей. Ты не должен отступать, даже…
– Я буду держать тебя за руку, – прервал ее Андрей.
Оксана не выдержала и все же расплакалась.
– Ну, что ты, маленькая, все хорошо, все… тут такое место волшебное. Не хочется уходить. А сюда, вообще, туристы забираются, или только снизу фотки делают?
Оксана тихо рассмеялась.
– Мы же не уйдем из-за них, даже если поднимутся?
– Ни в коем случае, будем сидеть здесь до тех пор, пока… пока все черные волки не разбегутся.
Оксана снова рассмеялась, смахивая последнюю слезу.
– Но, Андрюша, ты какой-то настороженный, необычно настороженный. Мне кажется, это из-за опасения оступиться в самый последний момент. Вот я удачно сказала, сидя на скале высотой в двадцатиэтажный дом, куда даже не все туристы со своими веревками решаются залезть.
– Я в детстве не очень любил читать сказки. Видимо в этом дело, – улыбаясь, произнес Андрей. – Никак мне не дают покоя черные псы эти. Пусть это своего рода гипноз, каким-то образом и кем-то произведенный над нами. Это все было в моей голове, но настолько реально… и полковник не зря об этом говорил. Маша, Ислам. Слава сорвался, будто ему нарочно расставили сети. Не спецслужбы, раскидавшие по всем каналам информацию о болезни Маши, нет. Что-то другое. – Андрей примолк. – В этом, черт возьми, действительно что-то есть. Что-то непостижимое нашему разуму, сознанию. Это где-то вокруг, но мы не замечаем, поскольку нам это не дано. Но кто-то оказывается втянутым в это… как мы. Почему? Почему мы? Уж не потому ли, что мы идем к ней? Ведь это, как в сказках. И не только в сказках. Это… противостояние. Кто кого. И дело не в том, кто кого победит, эти черные псы ее, или она черных псов. Нет. Дело в нас! Победим ли мы в себе черных псов, чтобы быть с ней, или наоборот, встанем на их сторону, чтобы не пускать никого к ней. Это все какие-то символы, но такое впечатление, что они способны материализоваться.
– Андрюша, мне опять становится за тебя страшно. Прошу тебя, успокойся. Без конца терзать себя загадками да изматывать угрызениями совести, сомневаться и тут же рваться в бой… Ты не выдержишь. Нам осталось немного, Андрюша. А ты все о черных псах. Мы не сможем в одиночку разгадать эту тайну.
Андрей улыбнулся и поцеловал Оксану в шею.
– Такое ощущение, что мы не зря оказались именно здесь, не зря Слава нас сюда послал. Он много, где успел послужить, но вышло так, что именно здесь наиболее оптимальный вариант для реализации его плана.
– О чем ты говоришь?
– Черные псы, – ухмыльнулся он. – Знаешь, как переводится с японского языка Кунашир?
Оксана пожала плечами.
– Черный остров!
– Что это значит?
– Я не знаю. Когда-то на острове жили айны, это один из самых загадочных народов на планете. Никто не может объяснить их происхождение. Айны верят в то, что все, что движется, – живое, и что все живое – движется…
Оксана непонимающе смотрела на Андрея.
– Это был красивый и сильный народ, вся жизнь которого была связана с лесом, реками, морем и островами. Язык, европеоидные черты лица, роскошные бороды резко отличали айнов от соседних монголоидных племен. Айны соединили знания, умения, обычаи и приемы таежных охотников и прибрежных рыболовов, южных собирателей даров моря и северных морских зверобоев… Екатерина II когда-то издала указ о том, чтобы айнов оставить свободными и никакого сбора с них не требовать… Они были свободным народом… Загадочным свободным народом, живущим в согласии с природой. Но пришло время и так или иначе, японцы проникали на остров, строили свои рыболовецкие фактории, вели вылов рыбы. Они проводили колонизацию и получили все права на остров в обмен на признание Сахалина полностью российской территорией в конце позапрошлого века. Русским же остров стал после окончания войны, в сорок пятом году. Тогда японцы покинули остров, а на его территории постоянно расположились военные части Советского Союза. Что стало с айнами? Еще раньше большая
