он позволял Кириллу с ней уединяться.
— Я бы не хотел этого видеть, — с грустью сказал он.
— Но ты все равно смотри. За мной.
И снова Марину потянуло к нему, она нежно положила руку на его плечо, когда вдруг открылась в дверь и в кабинет вломился Евграфов.
— О-о! — Ее брови удивленно взметнулись.
Он знал Марину, гулял на их свадьбе, она для него не совсем посторонняя. Но все равно его восторг казался неуместным. Тем более что сама Марина глянула на него с нездоровым интересом. Вряд ли Евграфов очаровал ее как мужчина, но полковничьи погоны произвели впечатление. А ведь Евграфов всего на два года старше Каурова.
— Я вам не помешал? — довольно миролюбиво спросил он.
Кауров ничего не сказал. Он вопросительно смотрел на своего начальника: уж не собирался ли тот устроить ему разгром?
— Ну тогда давай на выезд! — качнув головой, сказал с усмешкой Евграфов.
Не оставит он без последствий выходку подчиненного, и, возможно, наказание Каурова ждало там, куда его отправляли.
Среда, 15 июня, 20 часов 36 минут
Повод задуматься может всплыть из глубин сознания сам по себе или под воздействием легкого толчка из будничного бытия, а в морге смысл жизни бьет в голову напрямую, как нашатырь из склянки. Сначала подводишь итоговую черту под «хорошо» и «плохо» из своей жизни, а потом ставишь себя за грань, за которой уже ничего не исправить. Кауров думал о Марине, он очень хотел вернуть ее, но смерть могла поставить крест на его намерениях. Он умрет, а она останется со своим мужем, что уже не воспринималось как справедливость. А умереть он мог уже сегодня, смерть Рябухина — тому подтверждение. Убрали его, а вслед за ним зачистить могли и самого Каурова. Если вдруг он слишком далеко зашел.
— Передозировка, других вариантов нет, — зевнул патологоанатом, рукой в перчатке почесав у себя под ухом.
Умер Рябухин примерно сутки назад, тело обнаружили в лесу поздним утром, труп забрали в морг, а затем уже установили личность. Выяснилось, что Рябухин находится в розыске, пока передали данные по инстанциям, пока Кауров и Дунаев добрались до районного городка в сорока километрах от города…
Рябухин лежал на стальном столе, тело до пояса накрыто простыней, на ноге бирка — как билет для дальнейшего следования в лучший мир. Тело уже успело покрыться трупными пятнами, но прижизненных синяков вроде бы нет. Не похоже, чтобы Рябухина избивали перед смертью. На локтевом сгибе несколько следов от уколов, один совсем свежий.
— Может, помогли умереть? — спросил Дунаев.
— Если только некачественное вещество подсунули, — врач снова зевнул, обнажая кариозные зубы с никотиновым налетом на них.
— Кто подсунул? — глянув на Дунаева, спросил Кауров.
— Это не ко мне, это к дознавателю.
— К дознавателю…
Кауров усмехнулся. На место преступления выезжал обычный дознаватель, у которого даже подозрения не возникло, что труп криминальный. А ведь мог бы подстраховаться, затребовать следователя, судмедэксперта, нет, никаких рефлексий. Спокойно вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и отправил труп в обычный морг, место происшествия даже не осматривалось. Хорошо, хоть личность покойного смог установить да начальству сообщить.
— К бывшему дознавателю, — Дунаев раздраженно глянул на часы.
Дознаватель должен был ждать их в морге, но уже прошло полчаса, как они здесь, а это чудо так и не появилось. Видимо, не чувствует за собой вины. А зря. И дознавателю достанется, и начальнику, который задействовал его вместо следователя.
— Почему это к бывшему? — спросил вдруг голос за спиной.
Кауров обернулся и увидел худую, изможденную женщину с бледным, как у покойника, лицом. Ни кровинки под кожей, и глаза не блестят. Как будто и нет глаз. Как будто мертвые глазницы вместо них. Светлая курточка, белая футболка… Возможно, и тапочки белые.
Каурову стало не по себе, кровь хлынула куда-то в ноги, голова закружилась. Умом он понимал, что к нему приближалась живая женщина, но мысли о воскресших покойниках затмили сознание.
— Эй, вы кто такая? — спросил Дунаев. Голос его звучал так, как будто кто-то сжал ему горло.
— Капитан Солодкина!..
Женщина смотрела Каурову в глаза, насмехаясь над его страхами.
— Мы с вами договаривались.
— Договаривались… А что мы вообще здесь делаем? — спохватился Дунаев.
Кауров пожал плечами. С трупом действительно все ясно. Рябухина не избивали, судя по следам от уколов, наркотики он принимал нечасто, время от времени. Ему, конечно, могли подсунуть некачественный героин, но экспертиза еще не сказала своего слова. Может, он просто перебрал с веществом, не рассчитал силы.
— Нам бы вещи покойного осмотреть, — сказал он.
— Ну, осмотреть, конечно, можно… — кивнул в раздумье патологоанатом. — Но если вы там кровь на рукаве хотите найти, то не ищите. Я уже осмотрел, нет ничего.
— Кровь на рукаве?
— И в карманах я посмотрел, шприца в них нет. Шприц, жгут, ложка, спирт, ватка, что там еще?
— Что там еще?
— Первым делом у наркомана карманы нужно осмотреть, если он от передоза умер. Ничего не было!
— А кровь на рукаве?
— Если укололся, если кровь из вены выступила, на рукаве должна была остаться. Но не было ничего. Потому что покойник в футболке с коротким рукавом был! — широко, восторгаясь самим собой, улыбнулся патологоанатом. — Нарочно такую футболку надел, чтобы уколоться.
— Куда надел? — спросил Кауров, в легком недоумении глядя на него.
— На природу!
— А шприц тогда где?.. Может, рядом с покойным лежал? — Кауров строго посмотрел на Солодкину.
— Не было ничего! — не задумываясь, сказала как отрезала она. — Ни шприца, ни жгута.
— Вот я и хотел бы на одежду глянуть. На обувь. По каким лесным дорогам ходил. Вчера у вас дождь был?
— Был. А обувь чистая, — все так же без запинки выдала женщина. — И на джинсах ни единой колючки.
— Хотите сказать, что Рябухина вынесли на природу?
— Вы хотите это сказать! — Солодкина так смотрела на Каурова, что ему остро захотелось на свежий воздух.
И врач, похоже, это заметил.
— Одежду смотреть будете? — с усмешкой спросил он.
— Да уж поверим товарищу дознавателю! — торопливо ответил Дунаев, поворачиваясь к нему спиной.
— Бывшему? — спросила Солодкина.
— Подумаем. Если вы хорошо место преступления осмотрели… — на ходу махнул рукой опер.
Он шел, приложив руку к горлу, сдерживая тошноту.
— Плохо осмотрела. Но у меня хорошая память.
— Не было шприца, жгута, ватки? — спросил Кауров.
Он шел к выходу, демонстративно не спеша, даже руку Солодкиной подал, помогая переступить через высокий порожек.
— Не было ничего, не было.
— Тогда почему вы не возбудили уголовное дело?
— Потому что у меня вот они где, эти наркоманы! — Женщина коснулась горла ребром ладони. — Пачками от передоза дохнут!
