то же самое рассказали полиции, и те интересовались у сэра Дэвида Томсона, было ли это так, это ни о чем еще не говорит. О такой ли услуге можно попросить больного отца, когда тому абсолютно нечего терять. Более того, – детектив облокотился на спинку стула и посмотрел прямо в глаза мистеру Томсону, – ваше алиби, которое вы, наверное, придумали со своей супругой, оказалось таким же непрочным, как песочный замок, и достаточно было одной волны, чтобы разрушить все до основания. Я только что звонил вашему садовнику, он действительно утверждает, что вы вернулись в тот вечер в два тридцать. Интересно, чем вы его убедили в необходимости говорить неправду. Но он ничего не слышал около четырех ночи – ни шума мотора, ни звука открывающегося гаража. Странно, не правда ли? Пожалуй, об этом вы забыли предупредить его. После этого я позвонил в «Белый Дворец» и поинтересовался, какие блюда там предлагаются в меню. В этом ресторане действительно можно заказать бифштекс с кровью и устрицы, но вот устриц, о которых так неосторожно упомянула миссис Томсон, в тот день не было в меню. Очень неприятная история, мистер Томсон. И я надеюсь, что мы все получим разъяснение. Хотя я пока вижу только одно разъяснение – и вы, надеюсь, догадываетесь, какое.
Больше минуты в гостиной длилось молчание. И все с нарастающим напряжением смотрели в сторону адвоката и его супруги.
– Послушайте, – сказал Дейл, – вы обвиняете нас в убийстве. Но какие мотивы, черт возьми? Зачем? Какой интерес нам лишать жизни мистера Чарльза Литтлвуда и его брата, тем более что Роберт приходится родным отцом Кристи?
– Мотивы? – переспросил Майкл. – Очень простые. Отправив на тот свет своего отца и дядю, ваша супруга, а, следовательно, и вы получаете половину состояния Литтлвудов. А это довольно приличная сумма, и вам это известно не хуже, чем мне. Как видите, все говорит не в вашу пользу.
– Ладно, – сказала, наконец, миссис Томсон, – по-моему, мы зашли слишком далеко. Понимаете, детектив, мы все уже давали показания полиции после убийства отца. И у всех, за исключением нас, были неопровержимые алиби. Вот тогда Дейл и придумал все это для того, чтобы избежать лишних неприятностей. Если бы мы не привели свое алиби, то подозрение пало бы на нас, так как Дейл был не в очень хороших отношениях с отцом, а это отрицательно отразилось бы на его работе. Поверьте, мы совершенно непричастны к этим убийствам.
– Так, где же вы все-таки провели ту ночь? – спросил Майкл.
– Весь вечер двенадцатого и первую половину следующего дня мы находились дома, но этого никто не может подтвердить. Ведь это были как раз выходные дни, садовник ушел от нас еще в пятницу, а других слуг мы у себя не держим. Потом до нас дошло известие о случившемся, началась вся эта нервотрепка. И перед тем, как отправиться в полицейский участок, Дейл придумал историю с рестораном. Но в последний момент мы сообразили, что «Белый Дворец» закрывается в два ночи, и выдуманное алиби ничего не дает. Но отступаться было уже поздно, и Дейл на ходу придумал историю с отцом. После визита в полицию он, разумеется, довел показания до ума, как вы правильно догадались, предупредил Дэвида Томсона и попросил Марка оказать нам услугу. Но в этой нервотрепке Дейл, конечно, не учел всех соответствующих деталей.
– Удивительно, – заметил детектив, – что, получив известие о смерти отца, вы в первую очередь забеспокоились о своем алиби, обычно близких родственников в такие минуты переполняют совсем иные чувства.
– Мистер Моррис…
– Я догадываюсь, о чем вы хотите сказать, – перебил Кристи Томсон детектив. – Единственное, что говорит в пользу вашей невиновности, так это столь несуразно придуманное алиби. Но ваша непричастность, как вы понимаете, пока находится под сомнением. Впрочем, и неопровержимые алиби остальных также пока остаются открытыми для меня. – Он уселся за стол и, вынув из кармана остро заточенный карандаш, взял из вазы небольшую салфетку. – У вас есть время позавтракать, – обратился Майкл к гостям, – а мне сейчас надо кое в чем разобраться. – После длительного молчания все приступили к завтраку, естественно без особого аппетита, что было вполне понятно. Детектив же после некоторых размышлений схематично начертил план старого замка, чтобы более четко представить себе картину преступлений. Нанеся последний штрих, он подошел к горничной, которая в это время вошла в гостиную, и, протянув ей свой рисунок, спросил:
– Проверьте, Марта, все ли я сделал правильно, вы знаете этот замок намного лучше меня.
Изучив схему детектива, горничная указала пальцем на восточное крыло:
– Все верно, только между спальней Роберта и комнатами для гостей находится лестница. Она ведет в подвал, а там недалеко есть выход в коридор первого этажа, вот здесь, – и Марта ткнула пальцем в другую часть рисунка.
Майкл вернулся на свое место и, закончив чертеж, внимательно изучил его. Постороннему человеку ничего не стоило заблудиться в бесконечных коридорах этого замка. И это еще один довод в пользу того, что убийца не был посторонним для этой семьи.
Свернув салфетку и спрятав ее во внутренний карман пиджака, детектив встал со стула и прошелся по комнате. К этому времени гости закончили трапезу и вопросительно уставились на него. Наконец, Майкл произнес:
– Продолжим, господа. Учитывая горький опыт мистера и миссис Томсон, я бы вам посоветовал не выдумывать впредь липовых историй и, тем более, ложных деталей к вашим показаниям.
– Разрешите задать вам один вопрос, – сказал Джеймс Вильямс.
– Разумеется.
– Вы считаете, что убийца находится среди нас шестерых, и вы не включаете в число подозреваемых ни Марту, ни кухарку. А между тем у них было ни чуть не меньше возможностей проделать то, что называется умышленным убийством.
– Это люди старой Англии, – ответил детектив, – и они были до конца преданы своим хозяевам. К тому же у меня есть один факт, который полностью снимает подозрение с них, мистер Вильямс, так что забудьте про это.
– Ну, и кто следующий в вашем списке на исповедь? – спросил Герберт Уотер.
– Теперь, если вы не возражаете, я бы хотел побеседовать с мистером Паркером.
Майкл Моррис вновь встал со стула и прошелся по комнате. Пожалуй, стоя он чувствовал себя намного уютнее.
– Мистер Паркер, в вашей машине есть приемник?
– Это относится к делу, – удивился тот, – или это специфический подход издалека?
– Если вы хоть немного успели изучить меня за это время, то вы должны были понять, что я не задаю лишних вопросов. Так что отнеситесь со всей серьезностью к своим ответам.
Ричард насупился.
– Нет, в моей машине нет приемника.
– Отлично. Насколько мне известно, вы увлекаетесь классической литературой прошлого века. Так ли это?
– Совершенно верно.
– Поразительный метод построения беседы, – не смог скрыть своих эмоций Герберт Уотер, – я, пожалуй, изменю свое мнение о частных сыщиках, если сейчас обнаружиться связь между этими вопросами.
– Стало быть, вы любите слушать радиоканал «Ночной Лондон», – не замечая реплики, продолжал детектив. – В каждом выпуске там непременно читают отрывки из Шиллера, Гете или Шекспира.
– Конечно, – оживился Ричард, когда разговор коснулся литературы, – я не пропустил еще ни одной передачи и с удовольствием сижу у приемника каждую субботнюю ночь, хоть это и нарушает мой режим.
– Значит, в ночь с двенадцатого на тринадцатое апреля вы тоже должны были слушать этот канал.
– Точно, – ответил мистер Паркер, – так оно и было.
– Прекрасно. «Ночной Лондон» идет с двух до пяти, а литературе уделяется последняя треть программы. Так что если вы расскажете, о чем был тот выпуск, то вы тем самым обеспечите себе вполне надежное алиби.
– Удивительно, – сказал Ричард, – мне почему-то и в голову это не приходило. Конечно, сейчас вспомню… Ах, да, была коротенькая пьеса, сейчас скажу кого… Андре Депардье. Я еще обратил внимание на новое имя, до того
