А вы спрашиваете. И не из милиции вы.
– Да, но тоже из мафии, – усмехнулся Альберт. – Только ты про нас никому ничего, поняла? Если вдруг кто-то будет спрашивать.
– Поняла! – Одну руку Хромова приложила к груди, а другую поднесла к лицу, собрав пальцы в щепотку.
Но так и не перекрестилась. Альберт едва не назвал ее дурой. Побожиться готова, а расколется влет, как орех с тонкой скорлупой.
– К кому Егор сказал обратиться?
– Я не знаю.
– А вы сами вышли на этого Егора или он сам вариант предложил?
– Так в том-то и дело, – замялась Хромова.
– В чем – в том?
– Отношения у нас… Ну, в прошлом были, – торопливо и невпопад уточнила она. – Разговорились, он спросил, чем Олег занимается, давай, говорит, я его поближе к дому устрою… Олег, он такой домашний… – с умилением сказала женщина.
– И как нам найти этого благодетеля? – спросил Альберт.
– Он просил не говорить!
На этот раз Хромова поднесла к груди две руки, крепко, до нервного дрожания сжав кулачки.
– Он просил не говорить, как трахал тебя! – ухмыльнулся Филимон. – А мы расскажем! Его жене!.. Если не скажешь!
Хромова сказала. И Филимон ей за это ничего не сделал. Только предупредил, что рот нужно держать на замке реально, а не на словах. И он, и Альберт понимали, что менты могут выйти на нее. Так оно и оказалось.
Они уже сели в машину, когда к дому подъехала старенькая «пятерка», из которой вышел напарник Нахабина. Парень торопился, по сторонам смотреть было некогда, поэтому черный «БМВ» не заметил. Да и не царское это дело – ходить, оглядываться. Парень усердно жевал, нарочно раздувая желваки, видимо, в этом он видел признак крутости. Он очень хотел быть крутым опером, но, похоже, не прикладывал к этому особых усилий. Такие экземпляры обычно плывут по течению. И болтаются в проруби, если течение вдруг остановилось… Но на Хромову он тем не менее вышел. Может, Алешина поручение дала, она баба толковая и даже шустрая. Может, и в постели такая.
Альберт усмехнулся. Не по Сеньке шапка, зря только губу раскатывает.
– А вот и менты нарисовались… Где там у нас Наличная улица? – спросил Филимон. – По сколько там нала на рыло отсыпают, не в курсе?
– Лефортово там, нагрузят так, что не унесешь.
– Свят-свят!
– Домой не поедем, еще не вечер, на работу давай.
Работал Егор Копелев в районе метро «Курская», барменом в пивном ресторане.
– Так это ж по пути: сначала домой, если его дома нет – на «Курскую» погоним! – решил Филимон.
– Не совсем по пути, – качнул головой Альберт.
– Ну, минут на двадцать крюк.
– А с пробками?
– Ну, можно и на час влететь… Для бешеной собаки не крюк, – хмыкнул Филимон.
– Бешеные собаки конокрадов наших, коробочников, замочили. И Егорку замочить могут… Он точно с этими псами связан.
– А я так не думаю! – буркнул Филимон, букой глянув на Альберта.
– Сам смотри, ты у нас за старшего.
– Вот! Я за старшего!.. Поэтому делать будем как я сказал!.. А говорю я, что Егорку реально завалить могут!.. Ты сам подумай: зачем он работу Олежке подогнал? Олежа здесь чужой, попробуй на него выйти…
– Ну да, если бы не привод в милицию… – кивнул Альберт, с усмешкой глянув на Филимона, который жонглировал чужими идеями как своими, но делал это как-то очень уж бесхитростно и беззлобно. – Хрен бы на него вышли.
– Правильно мыслишь!.. – расправил крылья Филимон. – На кого-то завязан он. Кто-то попросил найти лоха, вот он и предложил вариант… Двух зайцев убил! И вопрос решил, и бабу его трогать не будут!..
– Теперь он сам заяц, – усмехнулся Альберт.
– Ну держись, ушастый!
Пивной ресторан располагался в трехэтажном здании на перекрестке двух больших шумных улиц. От другого такого же старинного здания его отделял узкий проезд, закрытый коваными воротами. Из этих ворот и выезжал темно-синий «Ауди». Машина остановилась, пропуская «бумер» Филимона. За лобовым окном Альберт успел заметить парня в вязаной шапочке и солнцезащитных очках. Он поглаживал себя по правому плечу: или боль успокаивает, или рукав, сорванный по стачному шву, прилаживает. Май заканчивается, лето, считай, уже, а он в шапочке. Что-то здесь не стыкуется. И рукав оторван. А может, и плечо отбито.
Филимон сбавил скорость, свернул в парковочный карман, за кормой мелькнул «Ауди».
– Давай за ним! – скомандовал Альберт.
Филимон кивнул, сдал назад, неторопливо пристроился к «Ауди», только тогда спохватился:
– Не понял, а кто у нас тут старший?
– Слушай, ты не думал налысо побриться? – в раздумье спросил Альберт.
– Ну, есть идея, а при чем здесь это?
– Голова мерзнуть не будет?
– Ты прикалываешься?
– Да нет, перец там в «Ауди» едет, шапочка вязаная на голове. На дворе лето, а он в шапочке.
– Может, ограбить кого-то собирается?
– Вот и я думаю, что маска на голове… – кивнул Альберт.
Балаклава, которую можно раскатать. А еще она защищает волосы, чтобы они не выпадали на месте преступления.
– Или только собираются грабить, или уже… Может, Егорку увозят. Мертвого или живого.
– Ты его видел?
– Я думаю, что он…
– Думать мало, нужно знать. Может, мы за какими-то левыми едем?
– Может, и за левыми, – пожал плечами Альберт.
Интуиция редко его подводила. Но ведь подводила, да еще как!
– Может, назад, пока не поздно?
– А если Копелев в машине?
– Бабушка надвое сказала…
– Можно и назад, – кивнул Альберт.
– Я же говорю! – приободрился Филимон.
– Ты за старшего, тебе и решать.
– Ну ты в натуре!.. – в одно мгновение скис пацан.
А вдруг Копелев действительно в машине? Позавчера, например, чутье Альберта не подвело. Это хорошо, что Антрацит про косяк не узнал.
«Ауди» шел к выезду из города, но свернула в Измайловский парк, не доезжая до кольцевой. А это целый лес, если знать, куда ехать, можно оказаться в такой глуши… В одном таком тупике «Ауди» и оказался. Хорошо, Филимон знал дорогу, вовремя остановился, не привлекая к себе внимания.
Подходили к «Ауди», скрываясь за деревьями, за кустарниками. Лес – привычная для Альберта стихия, сколько сосен он в свое время спилил, не счесть. Никто не учил его передвигаться беззвучно, так, чтобы ни одна ветка под ногами не треснула, но шел он тихо, подкрался незаметно. И Филимон не подвел. А ведь парень в солнцезащитных очках стоял, смотрел по сторонам в то время, как водитель орудовал саперной лопаткой.
Могилу решили выкопать, понятно для кого. Дело это небыстрое, а случайные люди могли появиться в любой момент, поэтому водитель торопился, штык лопаты с ожесточением резал землю. Торопился и очень быстро устал. Позвал напарника, передал ему лопату. Именно этого момента и ждал Альберт. Именно поэтому и смог застать «сладкую парочку» врасплох. Филимон навел ствол на одного, а он вырубил другого. Бесшумно подошел и сразу ударил ногой, четко в голову, Ван Дамм мог бы гордиться, будь Альберт его учеником.
Очки и лопатка отлетели в одну сторону, тело – в другую. Еще один удар на добивание, дальше в ход пошел скотч. И водителя связали. Стволы забрали: у одного «Глок», у другого «Вальтер». Осторожно вынимали, чтобы «пальчиков» не осталось. Стволы сразу бросили под машину. Только тогда открыли багажник. А там труп. Причем голова вся в крови.
– Копелев? – спросил Альберт, обращаясь к водителю.
Его напарник все еще лежал на земле без признаков жизни. Но сердце бьется, дыхание пока не останавливается.
– Да нет, Струков!
– Кто Струков? – Филимон замахнулся, собираясь ударить водилу, и пальцы растопырил, чтобы в глаза их вбить.
– Я Струков! – зажмурился парень.
Молодой еще, лет двадцать пять, высокий, худощавый, жилистый, лицо вытянуто, как морда у лошади. А зубы как у сурка. И страх заячий в груди бьется. Понимает пацан, что дело дрянь, смерть свою чувствует. А место хорошее, земля мягкая, лопатка острая.
Одет Струков стильно: кожаный пиджак, джинсы дорогие, туфли из недешевого магазина. И его напарник прикинут добротно, пиджак не кожаный, но дорогой. В таком виде на шумные дела не ходят, видно, внезапно команда поступила – подъехать, взять Копелева, решить с ним вопрос.
– А в багажнике кто?
– А в багажнике… Фамилию не знаю… Железяка знает. – Струков кивнул на своего дружка.
– Бармен?
– Кто, Железяка?
– Ты всегда такой тупой, когда страшно? – рыкнул Филимон.
– В багажнике кто, бармен?
– А-а, да, барменом работает…
– А вы на кого работаете?
– Ни на кого…
Альберт ударил парня в живот, а Филимон в голову. А то вдруг убогий думает, что с ним шутят.
– Кто картину заказал?
– Какую картину? – Струков
