а у Альберта только нож.
Этот нож он и вложил в рукав прежде, чем открыть дверь машины. Через проходную вышел к шоссе. В этот момент все и закрутилось. Мирон вышел из «Гольфа», чоповцы взяли старт, схватили заказчика, вытащили из машины. Альберт шел по тротуару между бордюром шоссе и оградой стоянки. Он видел, как из «десятки» высунулся ствол, оснащенный глушителем.
– Атас! – во все горло заорал он.
Но изменить ничего не смог. Киллер выстрелил практически сразу. Причем два раза, интервал между выстрелами максимум секунда. Первую пулю получил заказчик, вторую исполнитель. Как падает с пробитой головой Мирон, Альберт видел краем глаза. Он со всех ног бежал к «десятке», но не успевал. Машина сорвалась с места еще до того, как он мог прицельно метнуть в нее нож, стремительно набрала скорость и скрылась в попутном потоке автомобилей.
– Черт!
Интуиция Альберта не подвела, его подвел Филимон. Он уже понял, как облажался, но при этом начальственно и даже с осуждением хмурил брови:
– Не догнал?
Альберт его понимал. Пацан реально болел за дело, переживал за результат, возможно, даже правильно сделал, что не пошел у него на поводу.
– И не догонял. Не было ничего, – сказал он, давая понять, что ничего не скажет Антрациту.
Не станет он подставлять друга.
– Ну да, не было, – закивал Филимон.
– С ментами разбирайся сам. Я тут мимо проходил.
Справка об освобождении скорее клеймо, чем документ. Церемониться с Альбертом не станут, сначала в «обезьянник», затем уже вопросы по существу.
– А-а, ну да…
И заказчика убили выстрелом в голову, и Мирон стал жертвой такого же меткого, а главное, быстрого выстрела. Работал профессионал.
– Я думаю, картину хотел взять кто-то очень крутой, – вслух подумал Альберт, глядя на охранника в белой рубашке, который с испуганным лицом говорил с кем-то по мобильнику. Или до ментов дозвонился, или до начальства. Паника у него. Паника у всех. Альберт и сам хотел слинять отсюда, еле сдерживался от искушения.
– Кто-то ну очень крутой, – кивнул, соглашаясь, Филимон.
– И очень осторожный… Думаю, через этого кренделя мы на него не выйдем.
И все-таки Альберт склонился над покойником. Молодой мужчина, чуть старше тридцати, гладкий, прилизанный, в дешевом костюмчике. И незнакомый. Документов по карманам нет, шрам от ожога на правом ухе Альберту ничего не говорил. И в машине пусто, только руководство по эксплуатации да сервисная книжка в бардачке. И тубус с полотном картины на заднем сиденье. Копия, конечно.
Осматривая машину, Альберт тщательно следил за тем, чтобы не оставить отпечатков пальцев. И чтобы ни один волосок с головы не упал, а то потом предъявят, скажут, что это он угонял машину. И задолбают вопросами – для кого.
В том, что «Гольф» в угоне, Альберт не сомневался. Угонщики внаглую высверлили отверстие в водительской двери, подключились к диагностическому разъему, отключили сигнализацию, а затем и двигатель завели.
И еще Альберт не сомневался в том, что личность покойного рано или поздно установят, или они, или менты, не суть важно. Отработать связи покойника, выйти на основного заказчика картины. Существовал и другой путь – через машину.
– Тачку на запчасти угоняли, – сказал он, осматривая дверь. – Через шину в двери присосались. Кто у нас там на разбор работает?
– Ну-у, есть выходы, – пожал плечами Филимон.
– Алик Валерьев точно знает. Он сейчас в Москве.
– И через Алика можно, но лучше через дядю Сашу.
– Давай попробуем.
Не слышал Альберт про дядю Сашу, но говорить об этом не стал. А зачем?
– Это если Антрацит разрешит… Звонить ему надо, – скривился Филимон и вопросительно глянул на Альберта. Ну вот что ему сказать боссу?
– Ну так звони!
– Да не отвечает.
– А надо, чтобы ответил… Что ты ментам говорить будешь?
– Ну, что говорить… Правду скажу: Мирон украл картину, убил Юлю, мы хотели выйти на заказчика. Что здесь такого?.. Антрацит сам собирался сдать Мирона ментам.
– Ну, если собирался, не вопрос.
Филимон дозвонился до Антрацита раньше, чем подъехали менты. И без того плохое настроение стало отвратительным, но инструкции он получил. И обещание выйти на дядю Сашу.
Сначала подъехал экипаж патрульно-постовой службы, менты огородили место преступления, отогнали зевак, выставили оцепление. Альберт и без того отошел в сторонку.
Чуть погодя подтянулась следственно-оперативная группа в сопровождении новенького «Форда» с бортовой надписью: «Следственный комитет при прокуратуре Российской Федерации». Из машины вышла девушка с погонами капитана, светленькая, стройная, даже смазливая, взгляд умный, сама важная. Может, на самом деле следак по каким-то особо важным делам.
Филимон скользнул по девушке равнодушным взглядом. Ну светленькая, ну симпатичная, но не красавица. А вот Альберту она понравилась. Что-то необыкновенное чувствовалось в ней. Может, сходство с Кристиной. Очень смутное, но сходство. Кристина была красавицей, мужчины оборачивались ей вслед, а на эту даже Филимон, охочий до женского полу, не реагировал. Но Альберт смотрел на девушку с интересом.
А на двух оперов в кожаных куртках глянул с чувством тревоги. Один молодой, но ранний, сам рослый, взгляд наглый, нахрапистый. Да и второй не тепличной породы, ростом пониже, но крепкий, коренастый. Постарше, помудрей, взгляд вдумчивый, цепкий. Он-то и обратил внимание на Альберта. Долго смотрел, прежде чем направиться к нему. И Альберта не удивило его внимание. Узнал он этого мента. Видел его в отделении, куда его доставили после убийства Кристины. И ее убийцы. Тогда опер этот был еще совсем молодым, Альберт даже не пытался узнать его имя. Так, глянул мельком и запомнил.
Мент подошел, остановился.
– Чистов? – спросил.
– И что?
– Капитан милиции Нахабин.
– И что?
– Давно освободился?
Альберт полез в карман, достал справку об освобождении. А то вдруг подумает, что он в бегах.
Нахабин пробежал по строчкам взглядом.
– Здесь что делаешь? – возвращая справку, спросил он.
– Думаю.
– О чем?
– Там киллер был, и здесь киллер. Того киллера я догнал, а этого не успел. Но видел, как он стрелял. Из серебристой «десятки». – Альберт скороговоркой назвал номера машины. – Думаю, тачка в угоне.
– А бежал зачем?.. Знаешь этих людей? – Нахабин кивком указал на покойников.
К нему подошла белокурая капитанша. Худенькая, стройная, а грудь пышная, может, потому она и прикрывала ее кожаной папкой, с которой приехала. Частично прикрывала, с интересом при этом глядя на Альберта. С профессиональным интересом. Жаль. Хотел бы он, чтобы она видела в нем прежде всего мужчину, а потом уже свидетеля, причем уголовника. Глаза у нее не только умные, но и красивые. И нежность в каждой черточке лица. Нежность, заретушированная напускной грубостью.
– Знаю. Вчера убийство было на Новой Риге, гражданка Трифанова Юлия Марковна, – чеканил слова Альберт. – Спутница жизни Чернова Юрия Витальевича. Была милиция, идет расследование, что там за дела – не знаю, но Трифанову убил Паша Миронов. Охранник Чернова.
– Чернов, Чернов… Не Антрацит, случайно? – спросил капитан.
Но Альберт и не собирался отвечать на этот вопрос. Сами пусть выясняют.
– Короче, Миронов похитил у Чернова очень дорогую картину. Юля это увидела, он ее за это убил, столкнул с лестницы. А сегодня Миронов передал эту картину заказчику. Мы, конечно, приняли меры, вытащили заказчика из машины, а тут киллер. И заказчику в голову выстрелил, и Миронову.
– А заказчик кто?
– Хотели выяснить, но не успели.
– Выяснить хотели или наказать? – спросила девушка.
Альберт с интересом посмотрел на нее. Точно не глупая баба, вопрос настолько же умный, насколько и каверзный. А ведь Антрацит мог наказать несчастных, посмевших покуситься на его собственность. Но откуда она знает, против кого пошел Мирон? Восприняла его, Альберта, молчание как знак согласия? Нахабин спросил, Альберт не ответил, но блондинка услышала. А кто такой Антрацит, она знала.
– Выяснить. Конечно выяснить! – улыбнулся Альберт.
Что за глупости! Антрацит святой человек, как он может кого-то наказать?
– Вы сказали, что вытащили из машины заказчика, – напомнила капитанша. – Заказчика или посредника?
– Посредника… А вы кто? – все так же с улыбкой, но резко спросил Альберт.
– Капитан юстиции Алешина. – Она даже не напряглась в порыве предъявить удостоверение.
Да и зачем, если она в форме. И должность ей совсем не обязательно указывать. Перед каким-то уголовником. А как еще ее мог понимать Альберт?
– Эй! – Нахабин грозно глянул на него.
Но Альберт лишь усмехнулся. Он не заключенный и даже не поднадзорный. И представляться, называя номер статьи, перед первым встречным ментом не обязан.
