Он увидел Бондарева, махнул рукой.
– Ну, что? – спросил президент, пряча руки в карманы.
– Вот, только что, буквально час назад получили информацию от директора ФСБ. Он сомневается, стоит вам докладывать или не стоит…
– К делу, – одернул президент.
Присутствие Клима Бондарева нисколько не мешало помощнику. Тот знал о давних и приятельских отношениях своего шефа с Климом Владимировичем. Клим сидел шагах в пяти, специально повернувшись спиной. Друг детства, человек, которого Бондарев знал уже очень давно, обладал недюжинной выдержкой, голос повышал крайне редко. Но сейчас то ли выдержка изменила, то ли дела, о которых докладывал помощник, были хуже некуда. Клим услышал отрывистое и громкое:
– Черт подери! Ничего поручить невозможно! Дальше, дальше. Клим Владимирович, – окликнул президент, – да брось ты эти удочки. Бог с ними, иди сюда!
Клим посмотрел в лунку на одну удочку, на вторую. Повторного приглашения ждать не стал, быстро поднялся и подошел. Помощник сразу же протянул руку, вызволив ее из перчатки. Клим пожал сухую, тренированную ладонь.
– Неприятности у нас, – когда заговорил президент, помощник опустил голову и стал рассматривать свои новенькие унты. – Эта группа – как кость в горле.
– Какая группа?
– Та, с которой ты столкнулся. Я вот как чувствовал, одна беда не ходит, всегда за собой другую водит.
Помощник согласно кивал, то ли от хреновых новостей, то ли от мороза с ветром ему сделалось зябко, но пританцовывать в присутствии президента он не решился.
– Вот что, сворачиваемся. Где директор ФСБ?
– Я его уже вызвал, – коротко сообщил помощник.
– Похвально, – буркнул в ответ президент. – Я думал, Клим Владимирович, мы с тобой в тишине посидим, а тут видишь как.
– Что случилось? Я же не в курсе.
– Можно подумать, ты не слышал.
– Клянусь, не слышал. А вернее, не слушал. У меня окунь клевал.
– Забудь ты о своих окунях, плотках. Потом, потом, – заторопил президент.
И рыболовы принялись быстро сворачивать снасти, складывая их в шарабаны.
– А какой мотыль хороший, – с улыбкой бурчал Клим.
– Да половим мы с тобой еще рыбу, не злись. Я, конечно, виноват, сорвал тебя, пригласил…
Клим уже закинул на плечо ящик, подхватил свой норвежский бур с суперножами. Таким буром метровый лед просверлить ничего не стоит. Пока рыбаки собирались, помощник президента позволил себе немного попрыгать и поприседать. Рыбалкой он не интересовался ни в детстве, ни сейчас, кстати, как и охотой. Его хобби – теннис и красивые женщины. Рыбалку же помощник президента считал делом неаристократичным, а потому не достойным его внимания.
Президент и Бондарев шли впереди, помощник сзади по проторенным следам. Через четверть часа все трое уже были в кабинете, теплом, светлом, уютном, оснащенном всем необходимым. Принесли чай, кофе. Помощник разложил на столе бумаги, здесь было все, что он и его люди успели собрать.
Президент взглянул на часы:
– Когда директор ФСБ будет?
– Минут через сорок пять, не раньше, – сказал помощник.
– Проверим, насколько он пунктуален.
Все знали, что лучше опоздать на собственную свадьбу, чем к президенту.
Бондарев изучал бумаги. Он был в свитере и комбинезоне, заправленном в унты. Президент успел переодеться. В этом роскошном кабинете Бондарев выглядел несколько комично, напоминая то ли слесаря-сантехника, то ли егеря, которого вызвал хозяин. Не хватало лишь заячьей шапки в руках, которую вызванный нервно мнет в ожидании.
Бондарев просматривал бумаги.
– Метеосводка по Плесецку где? – не глядя на помощника, спросил он. Метеосводка легла на стол.
Бондарев быстро пробежал страничку текста. Его лицо сморщилось.
– Вы уж, Клим Владимирович, меня извините, – оглянувшись на дверь, за которой исчез хозяин резиденции, сказал помощник. – Знаю, что не так и часто вам приходится встречаться.
– Ничего страшного. Я уже большой мальчик и понимаю, что почем.
Бондарев тупым карандашом водил по карте. Невидимые линии, не оставлявшие на бумаге следов, оставались в памяти.
Появился президент. Он вошел стремительно, в черных брюках и в тонком черном свитере с отложным воротником.
– Ну, твое мнение? – подойдя к столу, спросил он.
– Мое мнение такое: привычными способами разобраться с ними не получится.
– Это почему?
Бондарев смотрел на карту.
– Во-первых, авиацию использовать не получится. Лететь можно, но точно цель не обнаружишь. Облачность. Поэтому прицельно не ударишь.
– Это еще почему? У нас есть техника.
– Да, – сказал Бондарев, – техника есть, только вот метеосводка говорит о том, что технику в подобной ситуации использовать не удастся. Низкая облачность, метель.
– Черт! – вырвалось у президента. – И почему если кого-то замочить надо, всегда плохая погода?
– Зима, – сказал Клим. – А какая же зима без метели? Дальше, – Клим говорил так, словно видел перед собой то, что происходит, причем видел в деталях. – Передвигаются «омеговцы» не пешком, не на оленьей упряжке, а на уникальных пневмовездеходах. Что это за техника, я в курсе, если вы не знаете, как-нибудь расскажу.
Президент с помощником переглянулись. Кому-нибудь другому такое фамильярное обращение с первым лицом государства вряд ли сошло бы с рук, но Клим Владимирович – это совсем другое. И помощник даже на полшага ближе подошел, чтобы не пропустить ни единого слова.
– Эти пневмовездеходы двигаются очень быстро, проходимость у них супер. Никакая другая техника с ними не сравнится ни в скорости, ни в маневренности, ни в проходимости. Оставшиеся на тренировочной базе машины они уничтожили.
– Я не пойму, к чему ты это рассказываешь?
– Айн момент, как говорили наши друзья немцы. Если мне не изменяет память, то еще один пневмовездеход есть в Москве, а вот его транспортным самолетом можно доставить туда, в район поисков, и сбросить на парашюте.
Помощник подождал, когда Бондарев замолчит и станет рассматривать карту.
– Я, конечно, не большой специалист по прыжкам с парашютом, но как это сделать? Метель, ветер… Парашют, на котором будет сбрасываться машина, будет абсолютно неуправляемым. Водителя и машину может разнести на несколько километров.
– Правильно, – сказал Бондарев, – десантироваться придется в вездеходе.
– Я что-то не понял… – президент даже отступил от стола, – о чем это ты, Клим Владимирович?
– Я спущусь прямо в вездеходе.
Президент заморгал, а помощник втянул голову в плечи, затем принялся ее тереть, словно получил подзатыльник.
– Я понимаю, с парашютом прыгать, но в вездеходе… – задумчиво произнес президент.
– Технически возможно. В семидесятые годы сын маршала Шапошникова на учениях десантировался в бэтээре. Он тогда за это звание Героя Советского Союза получил.
Президент знал, что друг детства очень умен и разносторонне образован. Но когда тот вот так спокойно выдавал факты для него неизвестные, первому лицу государства становилось немного не по себе.
– Откуда ты это знаешь?
– Знаю. Сам не помню, где получил информацию. И далее, пневмовездеход, господа, – это
