посмотрел на автомат, лежащий на сиденье рядом с Бондаревым.
Пневмовездеход с пятью «омеговцами» и плененным олигархом уже оставил позади лед реки, он мчался по проложенному в глубоком снегу бульдозерами зимнику. Дорога была неширокой, две машины с трудом разминутся, с обеих сторон высились отвесные снежные «скалы». Майор Фомичев поглядывал на карту, на спидометр и на часы.
– Можешь так не гнать. Мы успеваем на переезд, ему нас не догнать, даже если живым выберется, – сказал он Павлову, сидевшему за рулем.
– Время лишним не бывает, – отозвался водитель.
Олигарх мало понимал в том, что происходит, куда спешить, зачем, но пока предпочитал молчать.
Впереди показался трейлер-лесовоз. Трехосный «КрАЗ» волок за собой полуприцеп с еловыми хлыстами. Павлов пошел на обгон, хотя вполне мог следовать и за «КрАЗом».
– Рискуешь, – произнес майор Фомичев.
Водитель лесовоза, как любой водитель, был задет за живое, что его пытаются обойти. Он выглянул в окошко, чтобы посмотреть на нахала. Какая-то непонятная каракатица на шести огромных колесах, втиснувшись между ним и снежной стеной, рвалась вперед.
Пневмовездеход и «КрАЗ» уже поравнялись. Майор Фомичев махал рукой и показывал водителю лесовоза назад – на колеса сцепки. Вездеход обогнал грузовик, пристроился впереди и стал тормозить, мигая габаритами. Водила лесовоза решил-таки остановиться.
«Может, в самом деле что-то сзади неладно, – подумал он, – да и на их диковинную машину посмотрю».
– Здорово, мужики! Что у вас за… – только и успел крикнуть водитель, как его схватили два «омеговца», стащили с подножки, вытряхнули из тулупа в снег.
Он только успел подняться, как уже и вездеход-каракатица, и его «КрАЗ», дымя выхлопными трубами, покатили по зимнику. Мужик побежал за ними, но быстро выдохся, а вспомнив об автоматах в руках грабителей, и вовсе остановился.
«Хоть жив остался, – подумал он, обнимая себя за плечи, – за час-два, думаю, не замерзну до смерти, а там кто-нибудь подберет».
– Зря ты его не ликвидировал, – спокойно произнес майор Фомичев.
– Он не успеет нас выдать, майор, ты же сам видел, что за нами километров на десять ни одной машины.
– Надо действовать или по правилам, или никак не действовать. Вспомни правило, которое ты нарушил.
– Есть, – отозвался Алексеенко, – каждое лицо, которое случайно или преднамеренно столкнулось с группой, контактировало с ней и в результате может рассекретить группу, сообщить о ее передвижении или помешать выполнению задания, подлежит ликвидации.
– Какое лицо? – уточнил Фомичев неписаное правило диверсионных групп всего мира.
– Любое, – нехотя ответил Алексеенко, – как военнослужащие, так и гражданские подлежат ликвидации, не исключая женщин и детей.
– На этот раз возвращаться не станем. Но на будущее не забывай.
Олигарх притих, словно стал манекеном, он тоже подпадал под определение лица, подлежащего ликвидации. Вопрос оставался в том, когда это произойдет.
* * *
Железнодорожный состав, груженный химическим оружием, направляемым на уничтожение, постукивая колесами на стыках рельс, приближался к глухому железнодорожному переезду. С десяток вагонов-рефрижераторов, заполненных бочками со сжиженным газом, два вагона для охраны состава и локомотив. Специальных вагонов для перевозки отравляющих веществ не использовали. Во-первых, их во всей России было не больше двух дюжин – мытищинский завод выпустил одну опытную партию, а, во-вторых, рефрижераторы население воспринимает спокойно. Вроде мясо мороженое повезли или рыбу… Зачем народу знать, что через город следует смертоносный груз? Что произойди авария, и все вымрет вокруг на десяток километров?
Машинист забористо выругался и стал тормозить состав – впереди на переезде, прямо на рельсах, стоял «КрАЗ», груженный лесом, а в ста метрах перед ним мужчина в грязном овчинном тулупе размахивал над головой двумя зажженными факелами. Начальник охраны, ехавший вместе с машинистом и помощником машиниста в кабине тепловоза, поднес ко рту рацию.
– Останавливаемся. Впереди лесовоз перегородил путь.
Состав вздрогнул и замер. Трое мужчин в тепловозе переглянулись. Никому не хотелось выбираться на мороз. Как всегда в таких случаях, пришлось идти самому молодому – помощнику машиниста. Начальник охраны только приоткрыл дверцу и выставил в нее ствол автомата.
Машинист тем временем сообщил по рации на станцию причину задержки.
– Мужики, – мужчина в тулупе погасил факелы в снегу, – машина заглохла прямо на рельсах. Не заводится, собака. Я трактор вызвал из лесхоза, так он только через полтора часа приедет. Извини уж, командир, – обратился он к начальнику охраны, – ждать придется. Вот если б твой тепловоз мог в сторонку съехать и стянуть меня с колеи, – он засмеялся и прикурил.
Начальник охраны тяжело вздохнул. По графику выходило, что через полчаса по переезду должен пройти следующий грузовой состав. Колея железки была одна – поезда пропускали друг друга на станциях. Создавалась аварийная ситуация.
– «КрАЗ» от полуприцепа можно отсоединить. Столкнуть с рельс вручную, вы и проедете, – как бы сам с собой рассуждал мужчина в тулупе, – бревна вам не помешают, не зацепите.
– Черт с тобой, – начальник охраны вертел в руке рацию, – сколько солдат нужно, чтобы столкнуть твой «КрАЗ»?
– Это смотря каких солдат. Солдаты разные бывают. Если у тебя, капитан, дембеля в бытовке, то лучше их не трогать.
– Десяти хватит?
Тулуп пожал плечами:
– Попробуем.
Через пару минут двенадцать солдат уже облепили отцепленный «КрАЗ», всего трое охранников оставались в вагонах-бытовках, переделанных из старых пассажирских. Грузовик медленно, но верно скатывался с пути, вот уже и задний мост прокатился по отполированным до блеска рельсам.
Машинист из кабины засмотрелся на зрелище и поэтому не сразу отреагировал, когда рядом с ним оказался кто-то в бушлате с автоматом. Ствол автомата уткнулся машинисту в бок.
– А теперь, – услышал он спокойный голос «омеговца», – ты не станешь трогать рацию, пока я не скажу.
Начальник охраны, стоявший в сторонке от «КрАЗа», погиб первым, попав под перекрестный автоматный огонь. Стреляли с трех позиций, укрывшись за деревьями. Солдаты бросились врассыпную от «КрАЗа», на ходу срывая автоматы, заброшенные за спины. «Омеговцы» укладывали их одного за другим. Дольше всех отстреливался молодой парнишка, догадавшийся спрятаться под машиной. От страха он выпустил первой очередью половину рожка. И когда у него кончились патроны, все еще лихорадочно передергивал затвор.
Старлей Алексеенко подошел к нему и миролюбиво произнес:
– Вылезай, парень, отстрелялся.
Солдатик в длинной шинели положил автомат на землю и выбрался из-под машины. Тут же поднял руки вверх и осмотрелся. Весь пятачок возле переезда был усыпан убитыми. Казалось, что их очень много, как в кино. Парень не мог поверить, что все это произошло на самом деле. Только что он сидел в вагоне у теплой печки, говорил с приятелями о доме, выпивке, девушках. И вот…
– Отойди в сторонку, – попросил Алексеенко.
