— Да надо, — и объяснять ничего не стал.
— Если надо… А там куда? Давай, подброшу. Мне все равно делать нечего.
— Не надо, Коль, в другой раз. Обещал, понимаешь, ребятишкам прокатить их на автобусе.
— Ну, раз обещал…
Несмотря на ранний час, народу на автостанции было много. Леонов взял на руки закапризничавшую, не выспавшуюся Аленку, и они быстро затерялись в толпе. В автобус сели перед самым отправлением. Аленка спала у него на руках. Леонову освободили место. Правда, оно было в самом конце, но зато отсюда просматривался весь салон, и Леонов, сев, сразу огляделся.
Автобус тронулся сразу. Вскоре окраина города осталась позади. Свежий ветер ударил в лицо, донес горьковатый запах полыни. Аленка сладко посапывала на руках у отца, а Вовка прижавшись к нему, рассматривал пса, лежавшего в проходе. Хозяин, читая газету, держал в руках поводок. Псу, наверное, тоже было скучно, и он с интересом посматривал на мальчика. В глазах светилось тоскливое сожаление, что он такой дисциплинированный. Вот подойти бы сейчас к этому мальчику, положить голову на колени, чтобы тот почесал за ушами-лопухами. Но… нельзя ослушаться хозяина.
Дорога была пустынна. Леонов поклевывал носом. На одном из ухабов автобус сильно тряхнуло. Леонов открыл глаза. Аленка что-то пробормотала во сне. Леонов оглянулся. Какие-то желтые «Жигули», словно на привязи, следовали за автобусом, не обгоняя его, хотя встречных машин было мало. Но у каждого свои причуды, стоит ли обращать внимание. Спустя некоторое время он опять оглянулся. «Жигули» сидели на хвосте.
Вот и первая остановка. «Жигули» проехали мимо. Несколько человек сошло, но новых пассажиров набилось, как селедок в бочке. Когда перегруженный автобус дотащился до следующей остановки, Леонов заметил маячившую там уже знакомую желтую машину. Теперь все стало ясно. Надо было искать какой-то выход.
Дорога пошла в гору, и скорость автобуса стала еще меньше, он еле полз. Быстроходный «Жигуль» не выдержал и опять умчался за горизонт. На очередной остановке история повторилась. Леонов соображал с лихорадочной быстротой.
Когда проехали несколько километров, Леонов попросил передать водителю, чтобы тот остановил автобус.
— Скажите, девочке плохо!
Автобус остановился. Алексей с Вовкой и Аленкой продрались к дверям и вылезли на дорогу.
— Тут нам недалеко, езжайте, — сказал он выглянувшему пассажиру. Вскоре автобус скрылся из вида.
Местность вокруг, как и дорога, была пустынна. Леонову стало не по себе. Правильно ли он сделал? Там все-таки были люди. Но раздумывать было поздно, и когда на дороге показалась машина, Алексей, не спуская с рук Аленку, проголосовал. Машина остановилась. Это был крытый УАЗ.
— Куда, начальник, путь держишь? — спросил Леонов.
Дверца открылась, и на дорогу выпрыгнул крепкий парень с добродушным, открытым лицом.
— Куда надо? — носком ботинка он ударил по колесу.
Леонов назвал адрес.
— Почти по пути. Не выспалась? — спросил шофер Аленку, которая с недовольным видом смотрела на него. В голосе и взгляде его были доброта и участие, и девочка улыбнулась.
— Ты как оказался тут с детишками на пустынной дороге? — спросил парень, проверяя упругость заднего ската.
— Зигзаг судьбы, — Алексей пересадил Аленку, меняя руку.
— А-а, — шофер достал из кабины ветошь и вытер руки.
— Ну, коли так, садитесь.
Когда все забрались в машину, шофер обернулся и подмигнул девчушке.
— Звать-то как?
Но Аленка, посмотрев на отца, молча прижалась к нему.
— Ну, чего боишься? — сказал Леонов дочери. — Скажи дяде, как тебя зовут.
— Аленка, — сказала девочка и спряталась за отца.
— И у меня такая есть. Только зовут Настенькой. Непоседа, ужас! Как приеду с рейса, бежит навстречу со всех ног, — в голосе его звучала неподдельная гордость.
— Хотел было сына, — он крутнул ключом. Стартер заклацал и остановился.
— Эх-ма! Техника! — шофер выпрыгнул из машины и поднял капот. Справился он быстро. На этот раз мотор завелся с пол-оборота.
— Так вот, — вернулся водитель к начатому разговору, — хотел сына, а тут, бац, на тебе, девка. Ну, думаю, мать твою, не подойду. Ан, нет. Когда начала подрастать, как залепетала, веришь — нет, в сердце, — он оглянулся через плечо на дорогу, — какое-то тепло вошло. День не увижу, чего-то не хватает… А мать довольна: хулиганов, говорит, меньше будет. Ничего, я ей и хулигана заказал. Говорю, — а кто Родину будет защищать? Должен быть солдат. А у тебя ничего солдат, хороший парень растет. Будешь солдатом? — он повернулся к Вовчику.
— Нет, — сказал он, — буду, как папа, милиционером.
Водитель удивленно посмотрел на Леонова.
— Так ты мент?
— Мент.
— Ну, я вроде по правилам еду… — голос парня сразу изменился.
— Ты что, брат, расстроился? Ты вот сам только что говорил, что сын нужен, чтобы Родину защищать. А мы кого защищаем? Знаешь, сколько грязи разной выковыривать приходится. Вот об этом вы не знаете. А чуть что — «мент»…
— А знаешь… знаете…
— Давай, как было, на «ты».
— Давай, — охотно согласился водитель. И вдруг протянул руку: — Андрей.
— Алексей, — охотно откликнулся Леонов.
— Да, ты прав. Много разного дерьма повылазило нынче из щелей. Каждый норовит себе урвать. Ну ладно, если потом, а то — обманом.
— Вот тут мы и должны быть начеку, — вставил Леонов.
— Верно, — охотно согласился Андрей.
Аленка задергала отца.
— Что тебе? — спросил он, наклоняясь к ней. Она зашептала ему на ухо.
— А… — сказал он и обернулся к хозяину.
— Авария у нас, Андрей, на травку надо.
— Это мы мигом, — понимающе ответил Андрей.
Они свернули на проселочную дорогу и остановились на полянке.
— Эх, хорошо, — сказал, потягиваясь, Андрей. — Скоро сенокос будет. Люблю это дело.
— И я тоже, — Леонов сорвал травинку и сунул ее в рот.
— А мой батька, между прочим, рядом живет. Может, заехать? Это по пути. Медовушкой угостит. Она у него — клад.
— С удовольствием бы рванул стаканчик, да только на службу надо. Давай так. Покос начнется, ты мне сигналь. Я с удовольствием пару дней повкалываю. Идет?
— Идет! А вечером после работы по стопарю дернем.
И они весело ударили по рукам.
— А ты знаешь, почему я оказался на дороге?
— Нет, — Андрей смотрел, как Аленка рвала цветы. Его безразличие к чужим тайнам окончательно подкупило Леонова.
— Приходится детей от рэкетиров прятать.
Андрей повернулся к нему, глядя с недоумением.
— Их? — он указал на детей. — Прятать?
Леонов кивнул.
— По-настоящему?
— По-настоящему.
— Я-то думал, что это только в кино показывают или в книгах пишут. А тут на тебе. А ты не разыгрываешь?
— Да что ты, разве этим шутят?
— Ты знаешь, — Андрей махнул рукой, — в голове не укладывается. Разве можно этим играть! — возмутился он.
— Значит, можно, раз играют. Они и сегодня меня преследуют. Еле отвязался, хотя скоро мое отсутствие обнаружится. Они проверяют каждую остановку.
— Вот это да! Кино в натуре! Вот козлы! Детей-то зачем трогать? Я таким бы… ух… не знаю, что бы сделал! Ну, взрослый, куда ни шло, а дети… Погоди, давай разберемся. Говоришь, они тут шныряют? Давай поговорим с ними…
Глаза у парня загорелись. Лицо из добродушно-веселого стало суховато-жестким.
— Их там полная машина. Тяжело будет.
— Ничего, в Афгане не так было…
— Ты там служил?
— Полтора года отбухал, — Андрей нагнулся, сорвал цветок, поднес его к лицу. — Под Джелалабадом. В самом пекле.
Он протянул цветок Вовке.
— Мне-то зачем, — важно ответил тот и пошел к машине.
— О, здорово, и я там был! Правда, поменьше, около года. И то хватило, — Алексей наблюдал за сыном, как он юркнул в кабину и ухватился за руль.
— Да, там, брат, всего повидали. А, в общем, ничего. Корешей приобрел, до гробовой доски верны. Знаешь, если что, скажи. Мы поможем тебе разобраться. А сейчас двинули. Я не могу спокойно смотреть на людей, которые жизнью детей смеют играть.
— Знаешь, Андрей, не хочу я с ними вот так, на дороге, разбираться. Пусть лучше суд этим займется.
— И то верно. Но все же… ух… Что же они натворили?
Леонов вкратце рассказал.
— Неужели пытали? Женщину? Ну и ну. В жизни бы не поверил. Ты смотри, мы тут над перестройкой пупы рвем, а они… — Андрей не мог успокоиться. — Ишь, новой жизни захотели. Вкалывать надо… Но вам и за этими дельцами… кооператорами следить надо. Ты смотри, как некоторые наглеют. Шашлык золотой… мать их…
Глядя на зеленую, набирающую силу рожь, Леонов вздохнул.
— Незаметно и урожай созреет… А насчет нарушителей, поверь, друг, ведем борьбу.
Андрей посмотрел в глаза Леонову.
