Хорошо. Следуйте за мной, — не задерживаясь в воротах, приказал Кочетов.
— Есть.
Офицеры направились во двор, вошли в подъезд.
Двенадцатая квартира оказалась во втором этаже.
Поднявшись по широкой лестнице, Кочетов остановился возле двери и тихо предупредил:
— Товарищи лейтенанты, оружие...
— В порядке, товарищ майор, — опуская руки в карманы, так же тихо отозвались молодые офицеры.
— Вы, товарищ Шовгенов, останетесь здесь. Товарищ Рудницкий, — со мной, — распорядился Кочетов и, скользнув взглядом по взволнованным, но торжественно строгим лицам обоих, нажал пальцем кнопку звонка.
«Знакомая фамилия, сразу бы узнать» — мелькнула мысль.
За дверью кто-то зашаркал туфлями на мягкой подошве, затем щёлкнул замок, и на пороге появился в полосатой пижаме, среднего роста, полный мужчина с бородкой клинышком и гладко выбритой головой.
— Профессор? — удивился Кочетов.
— Да, да. Пожалуйте, — гостеприимно отозвался тот и широко распахнул дверь.
Кочетов и Рудницкий вошли в переднюю.
— Проходите, пожалуйста, дальше, — запирая дверь, попросил профессор.
Кочетов помедлил.
— У меня только один вопрос, Александр Николаевич, — начал было он, но профессор прервал его:
— Простите, но я что-то... — присматриваясь к майору, он поправил на носу очки. — Да вы, товарищи, проходите сюда, здесь светлее.
— Вы не знаете меня, профессор, — входя следом за хозяином в большую, со вкусом обставленную комнату, сказал Кочетов.
— Но вы...
— Я слушал ваши лекции.
— И у вас появились недоумённые вопросы, — понимающе улыбнулся профессор. — Ну что ж, бывает. Сядем, обсудим. Выбирайте себе место поудобнее, —любезно предложил он.
— К сожалению, у меня вопрос другого порядка.
— Спрашивайте, не стесняйтесь. Хватит моих знаний — отвечу, не хватит — обратимся за помощью к тем, кто знает больше, — добродушно засмеялся профессор, усаживая Кочетова рядом с собой на диван.
— К вам вчера или сегодня не приходил блондин в сером костюме. Я... — майор, собираясь предъявить свои документы, сунул руку в карман.
— Не надо, — остановил его профессор и улыбнулся. — Я вспомнил, где вас видел. Это было на прошлой неделе во вторник. Верно?
— Так точно.
— Теперь мне всё понятно. Так вы говорите, блондин в сером костюме? Это, верно, ...профессор Иван Ильич Самойлов. Вы, простите, о нём спрашиваете?
— А кроме него, никого не было?
— Вы имеете в виду блондинов?
— Не только. В общем, не появлялся ли к вам человек, который раньше не бывал у вас?
— Ни вчера, ни сегодня здесь, кроме людей, которых я очень хорошо знаю, никого не бывало. Впрочем, спросим жену. Вчера я отлучался.
Профессор вскочил с дивана и, направляясь к двери завешенной тяжёлой бархатной шторой, крикнул неожиданно высоким тенорком:
— Аннушка! Анна Васильевна!
Штора раздвинулась, и в комнату вошла статная, очень интересная, но уже начавшая блёкнуть женщина. Заметив офицеров, она приветливо кивнула им головой.
Кочетов и Рудницкий поклонились ей.
— Товарищи интересуются, — обратился профессор к жене, — не приходил ли вчера какой-нибудь незнакомый нам человек?
— Нет, не приходил.
— Блондин в сером костюме, — подсказал Кочетов.
— Блондин в сером костюме приходил. Но он не к нам. Он позвонил и, когда я открыла дверь, спросил — может ли видеть Петрова... Семёна Ивановича или Ивана Семёновича, я не помню. Я ему ответила, что такой здесь не проживает. Он извинился и попросил сказать, как проще добраться до камвольного комбината. Я посоветовала ехать первым трамваем. Он поблагодарил и ушёл.
— В комнаты он входил?
— Нет. Весь разговор происходил у входной двери. Он стоял на лестничной площадке.
— И войти в квартиру не пытался?
— Совершенно. Он был страшно огорчён, что не нашёл здесь того Петрова, которого искал, и собирался ехать на комбинат, чтобы там узнать его адрес.
— Значит, Петров работает на камвольном комбинате?
— Надо полагать, если он хотел обратиться туда за справкой.
По знаку, незаметно поданному майором, Рудницкий вручил хозяину открытку.
— Ну, конечно, кто, как не мой родной дядя, после трёх специальных напоминаний, будет продолжать настойчиво слать письма по старому адресу? — улыбаясь, воскликнул профессор. — Хотя, если учесть, что через три года он будет отмечать своё столетие, то многому найдётся убедительное объяснение.
Офицеры извинились и попрощались с хозяевами.
— Кто он, этот профессор? — спускаясь по лестнице, спросил Рудницкий.
— Один из самых уважаемых граждан города — доктор физико-математических наук Александр Николаевич Павловский, — ответил майор.
Рудницкий не раз слышал это имя и с удивлением посмотрел на своего начальника.
— Что же общего может быть у него с Гарри Макбриттеном?
— Ничего.
Лейтенанты переглянулись.
Шовгенов понял — намеченная операция провалилась.
— Но Гарри Макбриттен спрашивал его адрес, зачем-то приезжал сюда, — вспылил Рудницкий.
Майор промолчал, будто и не слыхал его. Он отлично понимал, что творилось в душе молодого офицера. Когда-то и у самого выдержки не хватало. В молодости все мы нетерпеливы, особенно, когда преследуют неудачи...
«Казалось, операция подходит к концу, — думал Кочетов, — и вдруг неожиданный оборот: след оборвался. Конечно, риск, на который пошёл Макбриттен, явившись в домоуправление, сразу показался сомнительным. Трудно было понять, на что он надеялся, с такой откровенностью узнавая адрес Павловского. Но адрес потом оказался ненужным. Значит, всё это было проделано для того, чтобы навести возможный розыск на ложный след... Однако, как ему стало известно, в какое домоуправление следует, обратиться за адресом Александра Николаевича Павловского? И почему Павловского?..»
Рудницкий досадовал на себя за вспыльчивость, отдавал должное тактичности майора и в то же время злился на него:
«Зря ушли так скоро от Павловских».
Лейтенанту не понравилась жена профессора. Она была моложе мужа лет на пятнадцать, ещё довольно красива и следила за собой. Это было заметно по причёске и ярко накрашенным ногтям.
«Не тянул ли Гарри Макбриттен в парке время, чтобы явиться к Павловским, когда хозяина не было дома? И почему эта Анна Васильевна не сразу вспомнила посетителя? С ней стоило потолковать. Майор тут явно поторопился... К тому же, доктор физико-математических наук — для любого шпиона кусочек лакомый...»
Кочетов в нескольких словах передал Шовгенову, что следовало доложить полковнику, и отпустил лейтенанта.
— Что теперь? — спросил Рудницкий. — На камвольный? Или сперва наведём справки о Петрове?
— Да, — задумчиво произнёс майор. — Макбриттену хотелось, чтобы мы именно так и поступили. Сначала прокатились до комбината, потом занялись бы
