Она не сказала, какого года «Мисс», и открыла дверцу машины.
— Постойте, — пришел в себя шофер. — Вон в зеркало у меня посмотрите… Золушка.
Инга заглянула в зеркальце — и обомлела. Она оказалась настоящей Золушкой: все лицо в саже!
— Возьмите. На память. — Водитель протянул ей небольшую бутылочку минералки.
— Спасибо. Вы мне очень помогли. Я вас помнить буду, — пообещала Инга.
— И вам спасибо, — грустно улыбнулся водитель. — Я вас тоже запомню, Золушка.
Инга выскочила из машины и помахала рукой:
— Удачи!
— И вам удачи!
Ей удача была очень нужна…
Водитель решительно, без оглядки, дал газу и стал в своей махине отплывать прочь.
Инга помахала ему на прощание.
Отойдя в сторону, она сделала несколько жадных глотков, а остатком воды умыла лицо.
Она думала о великолепном душе, до которого уже оставалось рукой подать. Примерно полквартала. Дом был такой огромный, длинный — и Марк жил на дальнем его конце.
Инга двинулась вдоль подъездов и, заметив телефонную будку, бросилась к ней, закрылась внутри, хотя стекла были в двери побиты и закрыться от всех можно было только условно. Она дрожащей рукой поставила бутылку на аппарат и набрала заветный номер.
После пятого гудка что-то, как стекло, хрустнуло.
— Слушаю, — сказал очень строгий голос Марка.
Вдруг Инга спохватилась и, словно обжегшись, бросила трубку на рычажок.
Она вспомнила: Марк не раз предупреждал ее, что телефоны могут становиться самыми опасными предателями.
Она выскочила из будки, осмотрелась — темно, никого — и кинулась к цели бегом, рывком открыла дверь подъезда, скрылась за ней и прильнула к домофону.
Оставалось только набрать код из трех цифр и нажать кнопку вызова.
В этот миг она помнила только эти цифры.
Двенадцатью этажами выше Марк Модинцев очнулся от неприятного, назойливого треска.
Он аккуратно, но равнодушно убрал с себя руку той, что лежала в постели рядом с ним, сел и первым делом на ощупь набрал другое сочетание цифр на маленьком пульте, место которого было на тумбочке.
Еще этажом выше очнулся и принял стойку телохранитель.
— Я здесь, босс.
— Навостри уши, — скомандовал Морган. — Кто-то внизу рвется.
— Что такое, Марик? — сонно замурлыкали позади него.
— Ничего. Спи, — была команда.
Морган поднялся на ноги. Голова оказалась тяжелой, хотя с вечера он не принимал. Он подумал, что дело в духах: «Душится отравой кобылка. Каким-то зарином».
С этой мыслью он добрался до двери, рядом с которой висел на стене селектор домофона.
— Кто? — услышала Инга из динамика одно строгое слово.
Ее охватило жаром.
— Это я, Марик… Извини! Пусти скорее!
Три секунды длилось какое-то безвоздушное, межпланетное молчание.
— Ты что, сбежала из больницы? — раздался стальной голос киборга, похожий на голос Марка Модинцева.
— Да! Да! — забилась Инга между холодных дверей. — Это очень важно, Марик! Пусти меня скорей!
— Ты там одна? У тебя все нормально? — продолжал собирать информацию киборг.
— Да! Да! Марик! Пусти меня!
— Я сейчас к тебе спущусь. Стой на месте, — было решение киборга.
Инга почувствовала, что ее охватывает ужасный, неземной холод.
И вдруг! И вдруг мир раскололся, рухнул, провалился в жерло вулкана — и оттуда, снизу, рванула магма, шквал боли и отчаяния.
— Ты не один?! — закричала она. — Пусти меня! Ты там с бабой! Гад! Сволочь!
— Не будь истеричкой, — был рефлекс киборга. — Все будет нормально. Я спускаюсь.
Ингу трясло… Страшное, спокойное лицо проявлялось перед ней вдалеке — и не было для этого лица стен и преград.
— Ты! Ты! Ты там трахаешься, гад, и ничего не знаешь! Ты же никто! Ты же не знаешь! Слышишь?! Мы все… мы все как куклы будем! Он нас всех сожрет! Всех, слышишь? Ты против него ничто. Он тебя сожрет всего, ты слышишь?
Маленький, самый обыкновенный бытовой приборчик, домофон, впервые возымел глобальную значимость: он передавал глас Кассандры.
— Ты забудешь себя! Кто ты такой? Какой-то дурацкий Морган! Ты будешь как кукла! Маленькая дурацкая кукла! Ты слышишь?!
Инга, задохнулась и, привалившись к стене, бессильно опустилась на пол… и вся скукожилась в уголке, не в силах даже рыдать.
Некому было ее спасти…
Железная дверь кашлянула. Первым высунулся из-за железа телохранитель, в спортивном костюме с тесемками на пузе, в кожанке поверх него. Он сделал вид, что ничего похожего на опасность не замечает, и, придерживая дверь, заткнул собой все проходное пространство «тамбура».
— Вроде порядок, босс, — доложил он.
Сам Морган появился точно в таком же спортивном костюме, какой был на Инге, только другого цвета. Похоже было, как если бы он собрался побегать трусцой около дома, для здоровья.
Своими сильными руками Морган выгреб Ингу из угла, мягко прижал к себе, но лишь на одно мгновение.
— Ну, чего ты испугалась, кроха? — так же мягко сказал он. — Тебя же здесь искать будут. Сейчас я отвезу тебя на дачу. А потом разберемся. Хорошо?
Он еще не решил, куда ее везти. Дача в списке адресов стояла последней. Морган был готов поступить законопослушно.
Инга не сопротивлялась. Она вспомнила его сильные руки. Она больше ничего не хотела.
Морган вывел ее на улицу, к черному джипу, стоявшему у подъезда.
— Марик, — прошептала она, немного придя в себя от холодного воздуха и от мерцания звезд наверху. — Я очень боюсь.
— А не надо бояться, принцесса, — не скомандовал, а просто ласково посоветовал Морган. — В жизни вообще ничего не надо бояться. Тем более со мной.
— Марик, я не знаю… Они там ставят какие-то опыты. Почему я им нужна, скажи? — Она снова вся сжалась.
И Морган обнял ее еще крепче:
— Ничего. Это, они сказали, как простуда… Как грипп. Они обещали вылечить. Разве ты себя плохо чувствуешь?
Он заметил, что невольно отстраняется от ее лица… А она этого как будто не заметила, потому что знала, невольно отстранялась сама: «Карантин!»
— Марик, я не знаю… У меня все путается в голове. Кто-то приходит. Мне кажется, что-то страшное движется к нам… Ко всем. Или мы к нему сами движемся. Мне вот кажется, что нельзя включать телевизор. Он придет оттуда, из него… Или откуда-то еще. Не знаю.
Морган что-то пропускал мимо ушей, что-то отмечал в уме… Он принимал решение: куда везти… Но не успел принять его.
Он первым из троих заметил, как из-за края дома появился реанимобиль.
Он резко оглянулся. Еще одна машина, маленький темный микроавтобус, выделилась из тьмы.
— Вот как! — сказал Морган.
Телохранитель тоже успел насторожиться.
— Не дергайся! — предупредил его Морган.
Инга замерла — и рванулась прочь.
Морган успел ухватить ее за рукав.
— Это ты?! Ты вызвал их?! — закричала она.
— Не сходи с ума! — громыхнул Морган. — Не я! Стой! Не дергайся. Сейчас я с ними разберусь.
Инга обмякла, и Морган невольно ослабил хватку.
Реанимобиль остановился метрах в двадцати с одной стороны от света, а темный микроавтобус — на таком же расстоянии с другой.
«Дело знают, суки!» — оценил Морган.
Кожаная стена телохранителя загораживала от Инги белую медицинскую машину.
Инга вспомнила: пистолет у него, конечно, сзади, под курткой.
Она тихонько освободилась от руки Моргана.
— Ты не отдавай меня, Марик! — покорно попросила она.
— Разберемся, — резко сказал Морган, напрягшись, как в Замбии.
Она подвинулась к телохранителю, словно прижимаясь к нему, подняла тыльной стороной пальцев край его кожаной куртки….
…и выдернула оружие.
Морган учил ее стрелять, показывал, где предохранитель.
Она рванулась в сторону, повиснув на руке Моргана, — тот успел схватить ее за шиворот.
Но ее руки были еще свободны — она успела сжать рукоятку.
Грохнул выстрел, другой. Ее пальцы вдруг онемели.
Человек в белом халате толкнул второго. Оба бросились ничком на асфальт.
Морган развернул ее к себе — ударил снизу по рукам, выдернул из пальцев оружие.
Он заметил, как побежала у нее по плечу, к шее, яркая красненькая букашка.
Лазерный прицел!
«Убьют девку!»
Он умел останавливать время.
Перед роковой секундой он потянул девушку вниз, надавил на нее, закрывая собой от всех прицелов… и тут же получил удар коленом между ног — удар, которому он сам учил ее на случай любых… на любой случай.
Его скрючило, но он продолжал тянуть ее вниз, к себе… и вдруг ощутил очень слабый тычок… и она вдруг отяжелела в его руках… и он увидел ее глаза, полные страха и покорности…
— Марик! — сонный, умирающий шепот.
У самой ее ключицы торчал блестящий стерженек со смешным хвостиком-кисточкой.
Привалившись к джипу спиной, он держал Ингу. Три четверти всего, что он видел, была она — в его сильных руках; остаток зримого мира был черным всевидящим мраком, воронкой, где копошились и откуда целились. Боль под животом стихала, и Морган даже усмехнулся, без всякого зла вспоминая точный, им же поставленный удар.
