— Я полагаю, у тебя есть основания так ставить вопрос. А? Говори. Я слушаю.
— Когда мы одержим победу в отделении профсоюза Клинкэннона, на его место сяду я. Мы разделим власть в отделениях профсоюза в доках. И станем партнерами.
Амато уронил сигару в чашку с кофе.
— Джо! Ведь ты знаешь, я не люблю партнеров. Джо Вентра тоже набивался мне в партнеры. Помнишь?
— Я хочу, чтобы ты тоже кое-что вспомнил, Ник! Разговор у Кэй. Она готова под присягой показать, что слышала, как ты приказал мне убить Марио. Мы пойдем в полицию — я и Кэй. И тебе — прямая дорога на электрический стул.
— Так этой же дорогой придешь к стулу и ты! — Амато старался сдержать гнев, лицо его покрылось бурыми пятнами.
— Ничья, Ник! Ты принимаешь мои условия, я не сообщаю о Марио. Идет!
— Ладно, — Амато так легко дал согласие, что Ли с трудом верил в свою победу. — Партнеры так партнеры. Отправляйся домой, Джо, я тебе позвоню, если понадобишься.
Амато натянул теплое пальто и вышел в сгущающиеся сумерки. Он направился к докам, еще не сознавая, зачем ушел из дома и почему идет в этом направлении. Сквозь сырой туман он обнимал взглядом свой район, ту территорию, которую контролировал его профсоюз. Около пяти тысяч человек — представителей разных профессий. И все они платили ему, чтобы работать здесь. За ними сохранялось место, пока они вели себя «как полагается».
* * *
Коннорса разбудил телефонный звонок.
— Хочу, чтобы ты стал героем, — услышал он голос Амато. — Тут надо разобраться с одним типом. Сделать это придется тебе. Ведь тебе не терпится выйти в герои? — хохотнул он. — И не позже, чем сейчас! — Тон Амато не допускал возражений. — Выбирай — тюрьма или геройство.
— Хорошо, Ник, — послушно отозвался Коннорс. — Сделаю. Называйте имя.
— Джо Ли, — и Амато аккуратно положил телефонную трубку.
Около восьми вечера Стива позвали к телефону.
— Вы меня не знаете, — услышал Рэтник, — мое имя Кэй Джонсон. Пожалуйста, выслушайте меня. Это насчет Джо Ли. Амато приказал убить его!
— Послушайте, меня не интересует судьба Джо Ли. Обратитесь в полицию.
— Не могу! Полиция тоже ищет его!
Это становилось интересным.
— Подождите! Вы же сказали, что за ним охотится Амато? — уточнил Рэтник.
— Амато послал полицейского сделать это. Его зовут Коннорс. Он убьет Джо!
— Чего вы хотите от меня?
— Джо мне говорил как-то, что вы ненавидите Амато... Я нашла ваш телефон... Джо уже никто не может помочь. Но Амато ничего не спасет. Мои показания. Вот что его погубит! Я все расскажу!
* * *
Рэтник тут же сообщил об этом разговоре Нэвилу, и они договорились встретиться с Кэй Джонсон.
Кэй неплохо подготовилась к новой для нее роли. Глаза и губы были только что подведены. На черном закрытом платье мерцали жемчуга. Однако в глазах ее застыл ужас.
— Здесь был Коннорс. Когда он позвонил, Джо был на кухне. Коннорс запер меня в гостиной, а сам вытащил пистолет и пошел в спальню. Я не знаю, видел ли его Джо или только слышал его голос. Но, когда Коннорс добрался до кухни, дверь на черный ход была открыта и Ли уже не было.
— Мисс Джонсон! Почему вы решили, что Коннорс намерен убить Джо?
— Во-первых, он именно так и держал себя, а во-вторых... я думаю, вам это следует знать. Случай с Марио вовсе не самоубийство. Его убили. Убил Джо. Его заставил Амато. Я сама слышала, как Амато приказал Джо убить племянника.
Они приехали в отделение, где Кэй официально дала предварительные показания.
«С этим все в порядке, — подумал Рэтник. — Есть теперь законные основания наказать Амато как убийцу Марио. Он, как и вся эта шайка, заслуживает наказания. Если бы полиция не боялась Амато, доказательства давно были бы собраны и все они стояли бы перед судом. А мне не пришлось бы действовать обходными путями».
* * *
К дому Амато подъехала оперативная группа. Вдоль улицы вытянулась вереница машин, несколько человек в темных костюмах стояли перед входом в дом, куря сигары и переговариваясь тихими голосами.
Нэвил и Рэтник поднялись по лестнице и прошли в гостиную, где находилась Анни Амато. В черном платье, с глазами полными слез, женщина, казалось, не понимала, что происходит.
На вопрос Нэвила, где ее муж, Анни ответила, что он ушел. Она не знает, куда. Нэвил хотел уйти, но в разговор вмешался Рэтник.
— Значит, — Рэтник пристально посмотрел на Анни, в глазах ее были боль и горечь, — вы ничего не знаете? Никто ничего не знает о Нике Амато. Никто ничего не видел, не слышал, не говорил! Пора бы вам узнать кое-что! Марио не покончил с собой! Его убил Джо Ли. По приказу вашего мужа. Амато теперь разыскивает полиция. Поэтому нам пришлось прийти сюда в такое неподходящее время.
Глаза Анни расширились, в них был ужас.
— Так мне все лгали? — после долгого молчания она обратилась к Нэвилу. На губах ее появилась какая-то безумная улыбка. — Я говорила, что ничего не знаю. Это неправда. Тридцать лет я смотрела и все видела, слушала и все слышала. Я все знаю. И многое могу рассказать...
Пока что она сообщила самое важное. Амато сбежал. Час назад он ушел из дому. Она назвала место, где он может скрываться.
Весь собравшийся, как для последнего прыжка, Амато сидел в машине, мчавшейся к порту. Казалось, все продумано до мелочей — охранники отосланы, а небольшой бот, который должен был отвезти беглеца вниз по Гудзону, ждет его. А там через два-три пересадочных пункта — в Неаполь.
За тридцать лет насилия и грабежа у Амато набралась кругленькая сумма — все здесь, в этом кожаном чемоданчике, который Амато крепко держит в руке. Пусть только пройдет некоторое время, и он вернется, обязательно вернется в Штаты.
Автомобиль замедлил ход и остановился у входа в пакгауз. На улице непроглядная темень.
— Приехали, — донесся до Амато приглушенный голос водителя. — Дверь открыта, шеф, охранники пьют кофеек за добрую пару кварталов отсюда. Моторка ждет вас у крайнего причала. Все!
— Лучше быть не может, — прохрипел Амато. — Если все будет в порядке, пришлю тебе из Неаполя бутылочку «Лакрима Кристи».
Он вылез из машины — она тотчас рванулась по направлению к Девятой стрит — и толкнул небольшую дверцу, которой пользовались охранники. Только бы добраться до моторки — в этом спасение. Каких-нибудь сто ярдов. Амато переложил тяжелый чемодан с банкнотами из одной руки в другую, пристально вглядываясь в странные при свете фонарика очертания предметов. Крик ужаса вырвался из груди гангстера — в темноте кто-то зашевелился, и он услышал знакомый голос.
— Все, Ник. Ты приехал. Конечная остановка у тебя будет здесь.
Теперь Джо Ли был хорошо виден: бледное лицо, дергающийся шрам на щеке, пугающая улыбка. Пистолет, который он держал, был направлен в грудь Амато.
— Все-таки, Ник, не надо было отказываться от такого партнера, как я. И ты бы остался в живых.
— Что ты, Джо! — Амато отчаянно пытался изобразить улыбку. — Я... Я искал тебя. Давай разберемся... Тут кое-что есть в чемодане. Лодка ждет нас. Мы должны бежать вместе, Джо! — голос Амато срывался на визг, это была почти истерика, но он ничего не мог с собой поделать. — Все готово, даже паспорта. Мы едем на Кубу!
— Э, нет! Не ты меня искал! — возразил насмешливо Джо Ли, — меня искал Коннорс. Ты велел ему убрать меня. Как ты мог такую тонкую работу поручить этому остолопу? Это твоя самая большая ошибка в жизни. И никакого Неаполя уже не будет. Ты хотел покончить со мной. Это не удалось. Теперь я прикончу тебя. Кстати, ты много раз задавал мне вопрос, почему я молился, когда сидел в камере смертников. Теперь ты сам можешь ответить на это.
— Боже! — Амато стоял на коленях, протягивая руки к Ли...
Эхо двух выстрелов гулко отозвалось в пустом помещении и слилось со звуком полицейской сирены.
Джо стоял испуганный, сжимая в руке пистолет.
— Ник, — прошептал он, — ты слышишь? Это фараоны!
Амато не отвечал, его глаза были устремлены куда-то вдаль, хриплое и учащенное дыхание перемежалось стонами боли.
Ли нерешительно огляделся. Затем, подхватив чемодан Амато, бросился в темноту причала. Там были река и лодка, о которых говорил Ник. Это совсем не то, чего он хотел. Да у него и не было планов. Единственное, что должен был сделать, — выполнено. Он отомстил Амато. Когда Ли подбежал к пристани, моторка, никого не дождавшись, уже отошла от берега.
Из подъехавшей полицейской машины выскочили Нэвил и Рэтник. В помещении склада на полу лежал Амато. Он умирал. Нэвил стал около него на колени, развязал галстук и расстегнул ворот рубашки.
— Кто сделал это, Ник?
— Джо Ли. Я хотел спасти его, а он... — голос Амато упал до шепота.
— У вас тяжелое ранение, — заговорил снова Нэвил. — Помогите нам, Ник.
— Исповедаться? — цинично ухмыльнулся умирающий.
— Ник, кто убил Клинкэннона? Кто убил Джо Вентра?
— Моих рук дело, — прохрипел Амато.
