— Рики маловат, — отозвался Сэм.
— Побойся Бога, Сэм! Вспомни Берри Сандерса и Эмита Смита. Рики Лейн крупнее их, вместе взятых. К тому же он продолжает расти. Поверь мне, это будущая знаменитость!
— М-да. Я согласен с тобой, Майрон, Рики хороший парень и упорно тренируется. Но я могу предложить лишь…
Названная сумма была не слишком крупной, хотя и превышала предыдущие предложения.
Майрон трудился без перерывов. Время от времени Эсперанса приносила ему бутерброд, и он проглатывал его не жуя.
В восемь вечера он набрал последний за сегодняшний день номер.
Ответила Джессика.
— Алло? — сказала она.
— Буду у тебя через час, — сообщил Майрон. — Надо поговорить.
Майрон внимательно следил за реакцией Джессики, но она продолжала листать журнал с пугающим равнодушием, как будто это был очередной номер «Ньюсуик». Просматривая страницу с фотографией Кэти, она кивнула и стала изучать обложку спереди и сзади. На ее лице застыло бесстрастное выражение, и Майрону показалось, что Джессика вот-вот удивленно присвистнет.
Ее волнение выдавали только побелевшие костяшки пальцев, впившихся в страницы журнала.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Майрон.
— Хорошо, — отозвалась Джессика спокойным, едва ли не умиротворенным голосом. — Говоришь, Кристиан получил журнал по почте?
— Да.
— А вы с Уином встречались с человеком, который издает эти… — Джессика запнулась, брезгливо поморщившись, — эти штуки?
— Да.
— Он назвал адрес рекламодателя?
— Только номер почтового ящика. Завтра я отправлюсь туда, чтобы выследить человека, который получает корреспонденцию.
Джессика впервые за время разговора взглянула ему в глаза.
— Я поеду с тобой.
Майрон хотел было возразить, но промолчал. Отказаться от поездки в обществе Джессики было выше его сил.
— Ладно.
— Когда Кристиан передал тебе журнал?
— Вчера.
Джессика встрепенулась.
— Так ты уже вчера знал об этой фотографии? — спросила она.
Майрон кивнул.
— И не сказал мне? — воскликнула Джессика. — Я изливала тебе душу, чувствуя себя не то шизофреником, не то параноиком, а ты все это время знал и молчал?
— Я не знал, как сообщить тебе об этом.
— Может быть, ты скрываешь что-то еще?
— Вчера ночью кто-то названивал Кристиану в комнату. Он полагает, что это была Кэти.
— Кэти?
Майрон вкратце изложил ей события прошлого вечера. Когда он рассказывал о том, что Кристиан узнал голос Кэти, лицо Джессики стало бледным как бумага.
— Удалось ли твоему приятелю с телефонной станции что-нибудь узнать? — спросила она.
— Нет. Мы лишь выяснили, что «обратный вызов» работает только в городах с кодом 201.
— Сколько их?
— Почти три четверти всех населенных пунктов этой части штата.
— Иными словами, три четверти городов севера Нью-Джерси, самого густонаселенного района Штатов. В них проживает никак не меньше двух-трех миллионов человек.
— Да, эти сведения вряд ли облегчают нашу задачу, — признал Майрон. — И все же мы получили хоть что-то.
Джессика вновь посмотрела на журнал.
— Я вовсе не собиралась цепляться к тебе с придирками, просто…
— Ничего страшного.
— Ты лучший из всех людей, которых я когда-либо знала. Честно.
— А ты самая толстая заноза в моей заднице.
— Что ж, с этим трудно спорить, — отозвалась Джессика с чуть заметной улыбкой на губах.
— Намерена ли ты поставить в известность полицию? — спросил Майрон. — Или Пола Дункана?
Джессика на мгновение задумалась.
— Не знаю.
— Пресса проглотит наживку вместе с крючком, — продолжат Майрон. — Они протянут Кэти по всем кругам ада.
— Начхать мне на прессу.
— Мое дело предупредить, — отозвался Майрон.
— Пусть Кэти называют кем угодно и как угодно. Мне безразлично.
— А вашей матери?
— Начхать мне на ее реакции. Я хочу одного — чтобы Кэти наконец нашлась.
— Значит, ты собираешься сообщить в полицию, — подвел черту Майрон.
— Нет.
Майрон бросил на нее озадаченный взгляд.
— Что-то я тебя не пойму.
Джессика медленно произнесла, взвешивая слова, будто размышляла вслух:
— Кэти пропала полтора года назад. Все это время полиция и пресса суетятся, как наскипидаренные, а толку нет. Ни малейшей зацепки. Никакого следа.
— Ну и?..
— И вот появляется этот журнал. Кто-то посылает его Кристиану, а значит, этот кто-то — может быть, Кэти, может быть, нет — стремится установить связь. Посуди сам. Впервые за полтора года появляется хоть какая-то ниточка, и я не хочу, чтобы она оборвалась. Я не хочу привлекать к этому делу излишнее внимание, чтобы не спугнуть того, кто пытается до нас достучаться. Кэти может вновь исчезнуть. Эта штука, — Джессика взмахнула журналом, — эта штука вселяет не только отвращение, но и надежду. Это уже что-то. Пойми меня правильно, я и сама потрясена, но все же это ясный след; он может завести куда угодно, и тем не менее я вижу здесь обнадеживающий знак. Газетчики или полиция могут испугать человека, отправившего этот журнал, и он исчезнет, на этот раз навсегда. Я не желаю рисковать. Нам придется держать эти сведения в секрете.
Майрон кивнул.
— Что ж, разумно, — согласился он.
— Что будем делать дальше?
— Отправимся в Хобокен на почту. Я заеду за тобой рано утром. Скажем, в шесть часов.
Джессика восхитительно пахла. Когда они вышли в Хобокене и Джессика встала рядом, Майрон уловил тот самый аромат, который пытался забыть целых четыре года. От запаха Джессики у него закружилась голова.
В половине седьмого утра они вошли в здание почты.
— Так это и есть игра в сыщиков? — спросила Джессика.
— Да. На редкость увлекательно, не правда ли?
Уже два часа они старались не привлекать внимания окружающих — нелегкая задача для мужчины шести футов ростом и женщины, внешность которой обращала в соляной столб любого мужчину. До сих пор к почтовому ящику 785 никто не подходил.
Довольно скоро их охватила скука. Джессика изучила прейскурант почтовых услуг и прочла все объявления о розыске, которые на время развлекли ее. Полицейские плакаты на почте, какая прелесть. Можно подумать, кому-то захочется послать беглому преступнику письмо.
— Да уж, мистер, вы умеете развлекать девушек, — сказала Джессика.
— Ага. Именно за это меня и называют Веселым Джеком, — отозвался Майрон.
Джессика расхохоталась. Ее мелодичный смех заставил Майрона болезненно поморщиться.
— И как вам нравится ваша работа, Веселый Джек?
— Очень.
— А я всегда считала спортивных агентов алчными мерзавцами.
— Спасибо.
— Ты понимаешь, о чем я. Вы пиявки, вампиры, прожорливые глотатели денег, кровавые паразиты, охмуряющие наивных юнцов и убивающие все хорошее, что есть в спорте…
— А еще мы разожгли войну на Ближнем Востоке и создали бюджетный дефицит, — прервал ее Майрон.
— Ага. Ну, уж ты-то, конечно, не имеешь к этому ни малейшего отношения.
— Я не пиявка и не паразит. Это преувеличение.
— Ты же понимаешь, о чем я говорю.
Майрон пожал плечами.
— Разумеется, среди спортивных агентов немало нечистых на руку людей. Ничуть не меньше, чем среди врачей и адвокатов… — Майрон запнулся. Эти слова звучали очень уж знакомо. Не ими ли оперировал Фред Никлер, оправдывая свою деятельность? — Из двух зол надо выбирать меньшее. Если бы не агенты, спортсмены оказались бы в руках куда более безжалостных эксплуататоров.
— О ком ты?
— О хозяевах и администраторах команд. Агенты немало делают для спортсменов. Борются за повышение гонораров, обеспечивают свободу выбора, устраивают им рекламный приработок.
— Почему же о них идет такая дурная слава?
Майрон на миг задумался.
— Во-первых, в нашей среде немало заурядных жуликов, которые действуют примитивно, что называется, в лоб. Они выискивают многообещающих юнцов и берут их в оборот. Однако спортсмены все лучше разбираются в делах, и, по мере того как выплывают истории вроде той, что произошла с Каримом Абдул-Джабаром, мошенников постепенно вытесняют.
— А во-вторых?
— Агент вынужден сидеть на нескольких стульях одновременно, — объяснил Майрон. — Он и посредник, и счетовод, и бухгалтер, и нянька, и семейный советник, и шафер на свадьбе, мальчик на побегушках, лакей — он делает все, в чем возникает необходимость.
— Как же ты справляешься?
— Я переложил на плечи Уина две самые тяжелые обязанности — работу счетовода и бухгалтера. И если меня можно сравнить с адвокатом, то он — министр финансов. К тому же есть еще Эсперанса, которая умеет делать все. У нас слаженная команда, мы прекрасно дополняем и уравновешиваем друг друга.
