Мими ждала на корме. Кейд помог ей сойти на причал. Он был совсем недавно построен, сильно пахло свежестругаными досками и почему-то креозотом. Неподалеку высились штабели строительных материалов.
Он стоял, сдвинув фуражку на затылок, и разглядывал освещенный дом.
Мими проявила нетерпение:
– Чего вы ждете?
– Да думаю...
– О чем?
– Не попаду ли я в ловушку?
Он перевел взгляд с освещенного коттеджа на ряд кустов, протянувшихся за узкой полоской песка. Вроде бы на пристани и у воды никого не было. Слышался только шепот ветра, ночные трели болота да ритмичный шелест набегающих на берег волн.
– В ловушку?
Мими была озадачена.
Он не стал объяснять. Джанис его предала. Они с Токо смешали его имя с грязью. Потом появился Моран, ее похождения обсуждались со всеми подробностями в Бей-Пэрише. Она знала, что его освободили из плена. У нее были веские основания бояться его. Вполне логично с ее стороны предположить, что он пожелает рассчитаться с ней, поэтому она должна была предусмотреть какие-то меры от него.
Ускользающая мысль о том, что он то ли слышал, то ли видел, но не придал этому значения, продолжала его тревожить. Неожиданно он понял, что это было. Ну конечно же! До него долетел звук небольшого самолета, поднимающегося вверх. Моран был летчиком. По воздуху от Бей-Пэриша лететь сюда всего несколько минут. Если Моран был там, он знал, что Джо Лейвел убит, что подозревается в убийстве Кейд и что ордер на его арест подписан. Чтобы обезопасить себя, Джанис оставалось лишь вызвать шерифа.
Мими сражалась с мошкарой.
– Пошли скорее отсюда! Они меня съедят заживо!
– Кроме того, тебе не терпится увидеться с Мораном?
– В конце концов, он мой муж!
– Это точно, – сказал он. – Прежде чем разрешить Джиму дотронуться до вас, вы заставили его отвести вас к священнику, а потом в мэрию.
Он сжал локоть Мими.
– О'кей. Пойдем посмотрим, что это дало.
Его сандалеты на толстой подошве не скрипели, но галька и щебень с громким шорохом разъезжались пол его тяжестью. Стук высоких каблучков Мими звучал неестественно звонко в лунном безмолвии.
Новостью был настоящий пляж, и им пришлось преодолеть две сотни ярдов рыхлого песка, прежде чем они подошли к широкому портику у коттеджа.
Просторный холл был обит кипарисовыми панелями, в противоположных концах сложены камины из натурального камня. Тяжеловесная мебель, обитая кожей, была совершенно новой. Загорелый юнец в замызганных штанах и белоснежной рубашке стоял за небольшой стойкой, какие встречаются в отелях. Он не показался Кейду обычным портье в отеле.
Юнец поставил локти на стойку и взглянул на белую фуражку Кейда.
– Я подумал, мне померещилось, что причаливает судно. Неужели вы прибыли в темноте?
Кейд кивнул.
– Вы, очевидно, знаете здешние воды?
– Знаю.
Юнец пошарил рукой под стойкой и вытащил регистрационную карточку.
– Мы пока еще не открылись, но, думаю, сможем вас приютить. Комната для вас и миссис? Или же вы предпочитаете один из коттеджей?
– Ни то ни другое, – ответил Кейд.
Он положил руку на стойку. Ему стоило больших усилий произнести вслух это имя:
– Миссис Кэйн здесь?
– Да, сэр.
– Я могу ее видеть?
Это было скорее утверждение, нежели вопрос.
– Конечно!
Мими произнесла почти застенчиво:
– А мистер Джеймс Моран тоже здесь?
На физиономии юнца отразилось недоумение.
– Разумеется, они оба здесь. Приехали несколько дней назад, чтобы подготовиться к открытию на будущей неделе. Как доложить о вас?
Он повернулся, так как дверь позади стойки распахнулась и появилась эффектная дама в роговых очках.
– Эти заявки, Джек, – начала она, затем сняла очки и уставилась на гостей.
– Кейд, Кейд, дорогой! – воскликнула она. – Ты дома?
Он с шумом втянул воздух и почувствовал, как кровь застучала в висках.
Джанис почти не изменилась. Ее волосы были по-прежнему цвета зрелой пшеницы. В серо-зеленых глазах светился ум. Высокая, твердая, как бы заостренная грудь по-прежнему оттягивала ткань внешне простенького платья, сшитого таким образом, что оно подчеркивало все то, что этого заслуживало.
Ни Токо, ни Моран не показывались.
Сильный загар явно шел ей. Он молодил ее, лицо выглядело почти девичьим.
Бумаги полетели в одну сторону, очки – в другую, и она бросилась к нему на грудь, смеясь и плача одновременно.
– О, мой дорогой, мой дорогой!
Кейд почувствовал себя невообразимым болваном. Он стоял неподвижно, онемев от неожиданности, слегка придерживая руками знакомое тело. Такого приема он никак не ожидал. Похоже, она искренне рада его видеть.
Прижавшись губами к его губам, она продолжала говорить:
– Значит, ты получил мои письма и мою телеграмму?
Кейд почувствовал себя еще глупее.
– Нет! – ответил он коротко, затем приподнял пальцем подбородок Джанис: – Откуда такая радость при встрече героя? Я думал, ты со мной разошлась?
Она отбросила последнюю фразу, как нечто несущественное.
– Ах, это... – И небрежно махнула рукой. – Я тебе объясню.
Ее нижняя губа задрожала, серо-зеленые глаза наполнились слезами.
– Разве ты не собираешься меня поцеловать? Ты не рад МЕНЯ видеть?
12. В постели с блондинкой
Кейду Моран не понравился. Верзила слишком много улыбался, а когда улыбался, демонстрировал слишком много зубов. Он был слишком говорливым, слишком "своим в доску", слишком скользким. Главным же образом Кейду не нравилось, как он смотрит на Мими. Он довольно хорошо знал этот тип людей и понимал, что смазливый ирландец не остановится ни перед чем для достижения своих целей.
Кейд взглянул через уставленный едой стол на Мими. Она необычно много пила. Ее глаза неестественно блестели. Она сидела рядом с Мораном и смотрела на него, как котенок на огромного многоопытного кота, который гипнотизирует его одним своим видом.
Джанис покончила с едой и приступила к объяснениям:
– Я понимаю, как все это должно выглядеть в твоих глазах, Кейд. Но представь себе положение, в котором я очутилась. Юридически ты умер со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это не было лишь подтверждено документами.
– И поэтому ты со мной развелась?
Она стала перебирать свои пальцы.
– Ол-райт. Я допустила ошибку. Но ведь в то время это не имело никакого значения. Я была уверена, что потеряла тебя навсегда.
Подняв голову, она посмотрела ему в глаза и совершенно откровенно заявила:
– Я должна была подумать о себе.
– Поэтому ты поспешила в Бей-Пэриш и продала принадлежавшую мне недвижимость Токо Калавичу.
– Продала дом.
– Токо лжет, – вмешался Моран. – Это одна из причин, по которой я с ним порвал.
– Что лжет?
– Он пытался шантажировать Джанис. Добивался преимущественного права на приобретение государственных земель. Понимаете, как только было получено известие, что ваш самолет сбит, Токо явился сюда и построил этот коттедж, рассчитывая, что никто не станет претендовать на эту землю.
– С какой целью? Для чего Токо понадобилось его строить?
Моран был так же откровенен, как Джанис:
– Чтобы сюда можно было доставлять нелегально въезжающих в страну иностранцев.
Он закурил турецкую сигарету.
– Нет, не тех бедолаг, которых перевозят в трюмах по пять сотен с головы, а крупных персон, готовых выложить огромные суммы, лишь бы удрать от преследования в своей стране по политическим или другим мотивам. Такие люди не скупятся.
– Дальше?
Моран продолжал:
– Так или иначе, но Токо стал давить на Джанис. Я не был в восторге от роли, которую невольно играл в этой некрасивой истории. Так что когда она пришла ко мне с идеей превратить это шикарное место в убежище и пригласила меня в долю, поскольку одной женщине такая затея не под силу, я сразу же согласился.
Он похлопал Мими по руке.
– Черт побери, я не ангел, но и не законченный подонок, и кое-какие методы, которыми пользуется Токо в своем бизнесе, мне кажутся недопустимыми.
Кейд допил до конца бокал:
– Например?
Моран взглянул ему в глаза:
– Недавно шестерых парней нелегально везли на одном из суденышек Токо, но по дороге к ним стал приближаться катер Береговой охраны, несчастных высадили на грязевой отмели, которую на реке называют "Большой южной", и, разумеется, "забыли" о них. А всеми уважаемый владелец промысла креветок Токо Калавич вышел сухим из воды.
Затянувшись сигаретой, Моран добавил:
– Когда я вывозил самолетом людей из Мартиники или Каракаса, я строго выполнял контракт и высаживал их на материке.
Джанис еще ближе придвинулась к Кейду:
– Как только я услышала, что тебя освободили, я немедленно написала тебе и дала телеграмму. И даже позвонила в Токио, но командир твоей эскадрильи сказал, что ты улетел на Гавайи, а оттуда уже в Штаты.
Она улыбнулась.
