Она наклонилась вперед и положила ему руку на колено.
– Я понимаю, я, конечно, не права. Мне не следовало заводить тебя, особенно после того, что тебе пришлось перенести. Ты выглядишь усталым, пойди прими душ, а позже мы к этому еще вернемся.
– И говорить здесь не о чем, Грейс. Я расписку не продам, и на этом, прошу тебя, закончим.
– Иди прими душ.
– Не успокаивай меня. Это все равно ничего не изменит. Это вопрос убеждения и воспитания… Я впитал это с молоком матери.
Он встал и направился в спальню.
– Гарри!
Он повернулся. Грейс прямо смотрела перед собой.
– Да?
– Так что же ты собираешься с ней теперь делать?
– Завтра отнесу в полицию.
Ему впервые пришла в голову эта мысль. Но он был уверен, что рано или поздно он бы об этом подумал.
Она повернулась к нему лицом, и голос ее прозвучал с недоверием.
– Выбросишь на ветер сорок пять тысяч долларов?
Кэлворт утвердительно кивнул головой.
– Именно так, и ничуть об этом не пожалею.
Он повернулся к ней спиной и под ее пристальным и гневным взглядом пошел в спальню.
Она продолжала сидеть на стуле, когда он вышел из спальни, переодевшись в пижаму. Она не видела и не слышала его. Она была вся поглощена своими мыслями.
В ванной Кэлворт пробыл довольно долго.
Постепенно расслабляясь под каскадом теплых струй, он в конце концов успокоился. И в тот момент, когда он переключил теплую воду на холодную, он уже знал, что сегодня вечером внесет полную ясность в их отношения. На завтра это откладывать он был не намерен. В своем тщеславии она и не представляла себе, что он способен на полный разрыв.
Когда он вышел из ванной, то в комнате ее не обнаружил. Он вошел в спальню и включил свет – там ее тоже не было. Он заглянул на кухню, а затем вышел в коридор, на ходу застегивая пуговицы пижамы.
Нажав на кнопку вызова лифта, он облокотился о дверь ладонью руки. Через минуту лифт поднялся, и из него высунулась голова Макса. Во взгляде было недоумение.
– Макс! Миссис Кэлворт сейчас не спускалась вниз?
– Странный вопрос, мистер Кэлворт!
– Почему странный?
– Господи Иисусе! Только не говорите, что она надула меня!
– О чем ты говоришь, Макс?
– Она сказала, что вы просили отдать ей тот конверт, который дали мне накануне. Я и отдал ей его.
Кэлворт оцепенел, затем рванулся по коридору к своей двери.
Макс подождал, а потом, недоуменно пожав плечами, прикрыл дверь лифта.
Было начало первого ночи, когда Кэлворт вышел из такси.
Квартира Леонетти располагалась над его галереей «Лайэн гэлери» с витриной, в которой была выставлена мягко подсвеченная картина Мане.
Подняв голову, Кэлворт увидел свет, струившийся в складках аквамариновых драпировок, пышными фалдами ниспадавших на основание витрины.
Он вошел в небольшой, в красных тонах, вестибюль и нажал на кнопку под фамилией Леонетти. Тотчас же он услышал зуммер, нажал на ручку двери и вошел.
Поднимаясь по ступенькам, он услышал, как сверху открылась дверь, после чего прозвучал раздраженный голос Леонетти:
– Черт возьми, Джоэл, когда же ты перестанешь оставлять дома свой ключ?
Кэлворт продолжал отсчитывать ступеньки и сделал наконец поворот к лестничной площадке.
Леонетти стоял в полуоткрытом дверном проеме, одетый по-домашнему.
– О, какая неожиданность, мистер Кэлворт, но вместе с тем приятная… Входите же, входите!
Он отошел от двери, и Кэлворт прошел в длинный коридор, стены которого с двух сторон были украшены эстампами, офортами и гравюрами. Из квартиры не доносилось ни малейшего звука, и, когда Леонетти подошел к нему, Кэлворт ничего не смог прочесть на его лице.
Если Грейс здесь или если она уже была и ушла, ему этого никогда не узнать от Леонетти, если тот, конечно, сам не захочет рассказать.
Леонетти взял его за руку и повел в гостиную.
– Вы, наверное, пришли по делу?
– Да, – ответил Кэлворт.
Хозяин принял шляпу и пальто у гостя и бросил их на стул.
– Выпьете что-нибудь?
– Нет, спасибо.
– Как хотите.
Леонетти сел. Глаза его были оживлены, и, несмотря на все желание сдерживать себя, он не смог погасить в них блеска триумфа.
Внимательно наблюдая за его лицом, Кэлворт сказал:
– А я боялся, что вы уже спите.
– Вы очень предупредительны, – в улыбке Леонетти сквозила насмешка. – Нельзя, конечно, сказать, что я не допускал и мысли такого визита, но, говоря откровенно, я ожидаю сына.
– Джоэла?
Леонетти состроил гримасу.
– Не стану вас обременять разговорами о бремени родительских забот и чувств, но все же скажу: мой сын борец, профессиональный борец.
– Да что вы говорите? – пробормотал Кэлворт.
Он оглядел комнату пытливым взглядом, словно желая отыскать хоть малейшие следы пребывания здесь Грейс.
Голос Леонетти звучал бесстрастно:
– Мы выходцы из Флоренции, и вся наша семья была связана с предметами живописи около двух столетий.
В голосе его зазвучали нотки гордости.
– А наш Джоэл, с такой наследственностью и традициями семьи, надумал заниматься борьбой.
– Да, это очень необычно, – сказал Кэлворт вежливо.
Леонетти, видимо, забрался на своего любимого конька и, наверное, не скоро с него слезет. Кэлворту даже было на руку, и он только приветствовал его словоизлияние…
До прихода сына, не видя еще искреннего удивления Леонетти при его появлении, он был почти уверен, что Грейс направилась с распиской прямо сюда. Но теперь он стал все больше и больше сомневаться в этом, и ему пришлось перестраиваться на ходу, выстроить новую тактическую линию поведения.
Леонетти между тем продолжал:
– Ничего не могу с ним поделать. Знаете, просто беспримерный случай. Ему только двадцать, а он уже бросил колледж, ушел со второго курса и борется с профессионалами… Слава Богу, что выступает хоть под другим именем. И все это длится вот уже около года.
– А вы хоть раз присутствовали на его выступлениях? – спросил Кэлворт.
Леонетти зло посмотрел на него.
– Да, однажды я пошел в какой-то маленький клуб и сел напротив, горя желанием увидеть, как его изобьют, унизят, опозорят…
Он тяжело вздохнул и продолжал:
– Вы видите, что любовь к нашим детям может трансформироваться в желание причинить им горе, боль, унижение… Он сидел на арене полуголый, и каждая клеточка его плоти как будто взывала к его защите, а я сидел и уговаривал себя, что хочу, чтобы его изуродовали… разрушили плоть от плоти мое воплощение, меня самого… И вдруг меня это так испугало, что я встал и в панике убежал, словно испугался за свою жизнь.
Леонетти откинулся в кресле, бледный, слегка трясущийся, со слабой улыбкой на лице.
Затем продолжал:
– Он тогда победил, он редко проигрывает, знаете ли.
– Я, пожалуй, выпил бы чего-нибудь, – произнес Кэлворт.
– Я, наверное, утомил вас…
Леонетти встал и вышел. Вскоре он вернулся с бутылкой мартини и двумя бокалами.
– Как же он в это втянулся?
– Проще спросить, чем ответить. Но я не могу отделаться от мысли, что как-то сам способствовал этому.
Кэлворт поднял бокал. Леонетти махнул рукой и, в свою очередь, также поднял свой бокал навстречу Кэлворту.
Они выпили.
– А теперь, – улыбка Леонетти стала шире, – вернемся к цели вашего визита ко мне.
– Вы все еще готовы заплатить 45 тысяч долларов за расписку?
– Таково было мое предложение, мистер Кэлворт.
– Да?! – Кэлворт крепко сжал стакан.
Леонетти улыбнулся.
– Я хотел купить, но вы не захотели мне продать…
Он продолжал улыбаться, покачивая головой из стороны в сторону. В интонациях его голоса прозвучала печаль и горький упрек одновременно.
Кэлворт вдруг почувствовал, как в нем закипает злость. Ему захотелось вскочить и ударить Леонетти по лицу. Усилием воли он заставил себя не сдвинуться с места. Хриплым голосом он произнес:
– Договаривайте, Леонетти, черт вас возьми, договаривайте!
– Вы как будто нервничаете, с чего бы это могло быть?
У Кэлворта вспотели ладони.
– Договаривайте же, Леонетти!
– Хорошо. Днем вы не хотели продать мне, и цифра в 45 тысяч долларов не показалась мне слишком большой. Теперь вы пришли сами и, вероятно, хотите продать, но мне теперь кажется, что цифра слишком высока… Вас не удивляет такой ход мыслей?
Кэлворт поднял бокал и, улыбаясь, допил мартини, затем поставил пустой стакан на стол.
– Что же вы замолчали?.. Прошу вас, заканчивайте вашу мысль.
– Если вы хотите, чтобы я закончил, то пожалуйста. Теперь моя цена 30 тысяч долларов.
– Ничего себе скачок, – пробормотал тихо Кэлворт.
– Ладно уж, – щедро развел руками Леонетти. – 35 тысяч долларов.
Кэлворт встал.
– Вообще-то я приходил сюда не за тем.
Он направился к стулу, на котором лежали его шляпа и пальто, чувствуя на себе взгляд Леонетти. Взяв их в руки, он вернулся к Леонетти.
– Извините, я отнял у вас столько времени.
