— Не ходи… Пожалуйста…
— У меня нет другого выбора.
— Но будь осторожен. А еще лучше вовсе не ходи туда…
— И угодить на электрический стул?
Гризи выбежал на улицу. Смеркалось. Он остановил проходящее мимо такси.
Вылезши из такси. Гризи оглядел себя. Костюм был сильно помят. Пребывание в кузове фургона для перевозки мебели не пошло ему на пользу. Гризи выждал несколько минут и вошел в дом. Никто не повстречался ему в подъезде. Гризи поднялся наверх. Из-под двери Мэрфи на темную лестничную площадку проникал свет. Подкравшись, Гризи стал прислушиваться. Ни звука. Он подождал еще немного. Тишина. Постучал в дверь. Ответа не было.
— Кларенс… Молчание.
Гризи взялся за ручку — дверь была не заперта — и вошел. Кларенс сидел в кресле, опустив голову на стол. Бутылка виски рядом с ним была почти пуста.
— Эй, Кларенс, проснись! — Гризи похлопал его по спине. — Проснись, Кларенс!
Гризи потянул его за плечо. Кларенс откинулся на спинку кресла. Рубашка старика была окровавлена, огромная рана зияла в груди.
— Боже!
В Кларенса стреляли из пистолета сорок пятого калибра. Он умирал. Гризи бросился к телефону.
— Алло, алло! — закричал он, набрав номер.
— Слушаю, сэр.
— Срочно соедините меня с госпиталем на Пятой авеню.
— Сию минуту, сэр.
Гризи обернулся к старику и увидел растекающуюся по столу кровь.
— Госпиталь слушает, добрый вечер.
— Умирает человек, вышлите машину…
— Минуточку, соединяю вас с отделением «Скорой помощи»…
Гризи не отрываясь смотрел на Кларенса. Он сообщил адрес и, повесив трубку, взял старика за голову:
— Кларенс… ты можешь говорить? Умирающий открыл глаза, губы его дернулись.
Казалось, он узнал Гризи и хочет что-то сказать. Гризи склонился над ним, но не смог разобрать ни слова. Старик едва шевелил губами. Он приложил ухо ко рту Кларенса, но тот безмолвствовал.
— Кларенс…
Старик вновь потерял сознание. Гризи осмотрел небольшое помещение конторы. Сейф был раскрыт, и отделение для денег пусто. Может быть, Кларенс пытался задержать убийцу, предлагая ему деньги?
— Сволочь! — злобно пробормотал Гризи.
Или он, увидев деньги в сейфе, выстрелил старику в спину? Гризи знал только одно — тот, кто застрелил Мэрфи, был низкопробный негодяй, мерзкий убийца, гад: нельзя заниматься своим ремеслом, убивая тех, с кем работаешь. Гризи еще раз взглянул на истекающего кровью Кларенса и выбежал на лестницу.
На улице он увидел приближающиеся красные огни. Гризи медленно побрел от дома. Кассирша в кинотеатре, который находился по соседству с домом Мэрфи, увлеченно читала журнал и не заметила прошедшего мимо Гризи. Он уже был на противоположном углу, когда полицейские машины остановились перед кинотеатром. Два полицейских, с пистолетами наготове, бросились к дому Мэрфи. На улице начала собираться толпа. Судя по быстроте, с какой появились полицейские, Гризи понял, что это убийца вызвал полицию, вызвал, зная, что туда должен прийти Гризи. Ведь Гризи звонил только в госпиталь. Возможно, оттуда известили полицию, что умирает человек. Но тогда приехала бы только одна патрульная машина. И полицейские не входили бы в дом с оружием наготове, если бы их не предупредили, что они могут столкнуться с вооруженным сопротивлением. Один из полицейских уже настраивал походную рацию. Примчалась третья машина. Гризи решил уйти. Полиция начнет шарить вокруг, так только увидит, что того, за кем они пришли, наверху нет. Уличный шум разорвала сирена кареты «Скорой помощи». Лучше убраться восвояси…
При виде Фурньера Герб Смолл скрыл свое неудовольствие, напустив на себя деловой вид.
— Садитесь, — указал он на стул. — Чем могу быть полезен?
Фурньер достал мятую пачку сигарет и закурил.
— Я собираю на вас материал. Герб браво улыбнулся.
— Понимаю, лейтенант. Это входит в ваши обязанности. Но мне нечего скрывать.
Фурньер вынул из кармана напечатанный на машинке лист бумаги.
— Вас чуть не арестовали в мае месяце за нарушение общественного порядка в доме на Сэттон-плейс.
— Ерунда, лейтенант, я был слегка пьян.
— В рапорте говорится, что вы пытались совершить насилие над женщиной, которую называли своей возлюбленной, и избили привратника. Я бы не назвал это легким опьянением.
— Что ж, — рассмеялся Герб, — будем считать, что я был сильно пьян.
— Есть еще один вопрос, который я просил бы вас разъяснить мне.
— Слушаю.
— Я уже давно подозреваю, что вы занимаетесь некоторого рода персональным рэкетом…
— На вашем месте я был бы поосторожнее в выборе слов, лейтенант.
— Благодарю за бесплатный совет… Только я точно не знал, как вы действуете.
— Я всегда действую в рамках закона.
— Не вполне. Многие ограбления в городе покрывались вашей компанией.
— Случайность.
— Не думаю, мы уже беседовали о том, что вы покупаете у воров украденные ими вещи…
— Ну и что? Это не вредит вам, напротив, только облегчает работу полиции.
— Да, если бы вы делали это честно. Чего не происходит.
— Докажите.
— Вы должны большую сумму за ваш дом.
— Ну и что с того? — вызывающе произнес Герб.
— И вы оплачиваете квартиру потаскушки Эдны Брэй.
— Ну и что?
— А то, что, по-моему, здесь не все чисто.
— Что именно?
— То, что вы живете не по средствам.
— Вы не можете посадить меня за это в тюрьму.
— Может быть, и не могу, но думается, вы меня не совсем понимаете. Я мог бы сфабриковать доказательства, которые отправили бы вас за решетку.
— Но это против закона.
— Если вы сумеете это доказать! Однако я не это имел в виду, придя к вам. Не думаю, чтобы в вашем деле мне пришлось фабриковать какие-нибудь доказательства. Вполне достаточно поговорить с вашим шефом, сказать ему, что вы живете не по средствам и что мы считаем вас не заслуживающим доверия. Я мог бы доложить ему, что вы обкрадываете компанию, в которой служите, удерживая крупные суммы денег, предназначенные для выплаты грабителям.
— Предположим. Но так или иначе, им пришлось бы платить деньги.
— Так-то так, но, как служащий, вы обязаны помогать компании сохранять деньги, а не тратить их.
— Что ж, сообщите им. Я потеряю место. Какую пользу это вам принесет?
— Возможно, я стану лучше чувствовать себя. Но давайте вернемся к вашей подружке.
— Вы собираетесь и ей рассказать? — рассмеялся Герб.
— Нет, я расскажу вашей жене…
— Жене… — поперхнулся Герб.
— Да.
— Зачем?
— Может быть, это ее заинтересует.
— Не делайте этого, Фурньер. Моя жена не очень здорова…
— Да?
— У нее было нервное расстройство. Ей нельзя волноваться, вы меня понимаете…
— Да, но я ничем не могу помочь, мне придется выложить ей все начистоту.
— Что вы от меня хотите?
— Мне нужно разыскать Гризи Дика.
— Я ничего о нем не знаю.
— Удивительное дело, кого бы я ни спросил о нем, мне сперва отвечают всякую чепуху, а затем выкладывают именно то, что я хочу знать. — Фурньер встал. — Так вот, я хочу знать, где он живет.
— Не знаю.
— Вы не оставляете мне никакого выбора. Придется побеседовать с вашей женой. Надеюсь, что она переживет известие об Эдне.
— Пожалуйста, не говорите ей… Она глупа, не поймет правильно, для нее дом и семья — это все… Если вы ей скажете — она заболеет. У нас дети… Клянусь, Фурньер, я бы охотно помог вам, если бы это было в моих возможностях.
— А чем вы можете помочь мне, если не знаете, где он живет?
— Он свяжется со мной, обязательно свяжется, может быть, не сразу, но свяжется. Я тут же позвоню вам. Хорошо?
— Откуда мне знать, говорите ли вы правду?
— Клянусь. Я помогу вам.
— Позвольте мне подвести итог, — поднялся с места Фурньер. ~ Я могу причинить вам неприятности. Если вы не поможете мне, то потеряете работу и ваша жена окажется в психиатрической лечебнице. Что будет тогда с вашими бедными детьми?
— Ладно, — сказал Герб. — Давайте договоримся так: я получу от Гризи всю интересующую вас информацию в обмен на то, что вы оставите в покое меня и мою семью. Устраивает вас такая сделка? Идет?
— Вот что скажу я вам, — ответил Фурньер, направляясь к двери, — вы мне позвоните, сообщите, что вы узнали, и тогда, не сейчас, я вам отвечу, состоялась наша сделка или нет.
Корнелия Пейн поставила на стол стакан пива и, с трудом передвигая ноги, направилась к двери. Она была стара, очень стара. Она и ее покойный муж были одними из первых, кто приехал сюда из штата Джорджия сразу же после первой мировой войны.
— Кто там? — спросила она. Стук повторился.
— Кто там?
— Это я, — услышала она знакомый голос, — Гризи.
