— Почему?
— Слишком уж долго я думал.
Что-то потревожило чаек на дальнем конце пляжа, и они подняли неимоверный гвалт, но через минуту все опять стихло. Небольшое облачко набежало на луну, повисело немного и улизнуло в неизвестном направлении, а с неба снова полился яркий призрачный свет. Теплый, ласковый ветер был похож на пушистый хвостик лета, все дальше убегавшего от нас, но этот хвостик был достаточно силен, чтобы поднять в воздух песчинки и бросить их нам в лицо.
Шарон провела рукой по моей спине и махнула головой так, что волосы ее заструились, словно река, заиграли в желтом свете.
— Дог... стыдно вот так разбрасываться океаном.
— А кто им разбрасывается?
— Мы. Надо им попользоваться.
— Прямо сейчас?
— Угу. Прямо сейчас.
Шарон поднялась с одеяла и встала во весь рост, ее чудесный силуэт ясно вырисовывался на фоне ночного неба. Она обняла себя руками, повозилась немного, и платье бесшумно скользнуло к ее ногам. Нащупав застежку на лифчике, Шарон расстегнула ее, и две чашечки, связанные между собой тоненькими тесемками, легли на песок. Затем, повернувшись и глядя мне прямо в глаза, девушка решительно стянула с себя крошечные цветастые трусики. Ночные тени окутали ее загорелые плечи, оттеняя шелковую белизну роскошной груди. В мерцающем лунном свете я разглядывал плавный изгиб бедер с белоснежной полоской от бикини по бокам, великолепные стройные ножки и каштановые волосы ее лона. Шарон совершенно бесстыдно стояла передо мной, руки в боки, позволяя мне насладиться потрясающим зрелищем.
— Ну что, приступим? — произнесла она наконец.
— Если ты никуда не исчезнешь, то я точно приступлю, — ответил я.
В воздухе разлился ее мелодичный смех, девушка повернулась и побежала к воде, по-мальчишески озорно размахивая руками. Я слышал, как она смеялась, потом раздался шумный всплеск. Я поднялся, сбросил с себя одежду и неторопливо направился туда, где меня ждала морская нимфа.
* * *
Мы плескались и плавали, пока совершенно не выбились из сил, а потом почти ползком вернулись на одеяло. Теплый ветерок нежно обдувал наши тела, пока не слизал последнюю каплю морской воды. Мы лежали и смотрели в безоблачное небо. Закрыв глаза, я пытался сообразить, как же это вышло, как это я, старый идиот, мог позволить себе шляться по округе ночью, да еще с неопытным ребенком. Вдруг маленькие ласковые пальчики легонько коснулись моего живота, затем они стали потихоньку продвигаться вниз, вниз, пока не обхватили мой член. Шарон наклонилась надо мной, и ее губы оказались в каком-то дюйме от моих.
— Ты очень красив, Дог, — прошептала она.
Ее губы все приближались и приближались, а потом превратились в теплое влажное нечто, которое проникло в мой рот, и могу сказать откровенно, что никогда раньше мне не приходилось испытывать ничего подобного, никогда раньше ни одна женщина не касалась меня так. Мои руки невольно потянулись к ней, погладили гладкую спинку, спустились к попке, скользнули на живот, подтолкнули ее тело немного вверх и накрыли ее груди, а потом начали обследовать каждый чудесный закуток.
У Шарон перехватило дыхание. Она блаженно улыбнулась, поцеловала меня еще разок, и улыбка стала еще шире, когда она почувствовала, что мои руки решительно пытаются отдалить ее от себя.
— Я же говорила, что я настоящая девственница.
— Черт тебя подери, малышка, — вот и все, что я был способен выдавить в ответ.
— Разве это меняет дело, Дог?
Я повернулся на бок и подождал, пока жар немного спадет и желание отпустит меня. Теперь стало немного легче, и я ощутил себя еще большим идиотом, чем прежде.
— Слушай, ты! Ты же помолвлена, девушка на выданье.
— Женщина, — поправила она меня.
— Ладно, черт с тобой, женщина. Ты обзавелась парнем и приберегла для него кое-что, так что не стоит вот так разбрасываться тем, что ты так ревностно хранила все эти годы.
— Разве не мне решать?
— Только не со мной, детка. На этот раз решать мне. Просто береги драгоценность, которую носишь между ног, пока он не доберется до нее, слышишь меня?
— Так ты скромник.
— Только иногда. Вот сейчас, например, я чувствую себя образцом моралиста. Старине Хантеру стоило бы поглядеть на такое представление. Он ни за что не поверит подобным россказням.
— А что, если я начну приставать?
— Попробуй, Шарон, и через час ты превратишься в неудовлетворенную истеричку. Я слишком стар, чтобы не знать всех тех уловок, с помощью которых можно вывернуть наизнанку таких вот женщин-девочек.
От ее смеха у меня зазвенело в ушах, и Шарон снова откинула волосы назад.
— Ладно, долгие годы мне удавалось держаться, так что можно потерпеть еще чуть-чуть.
— Кто он такой, Шарон?
— Хороший парень. Мы вместе выросли.
— А он сумеет оценить твой дар?
— Не то чтобы ему было все равно, но мне кажется, он не придает этому особого значения.
— Ты плохо знаешь мужчин.
— Знаю. И даже слишком хорошо.
Она коснулась моей щеки, снова склонилась надо мной, легонько поцеловала меня и провела кончиком языка по моим губам. Я обхватил ее и уложил рядом с собой. Ветер потихоньку теребил траву над нашими головами. Я прижался к Шарон и накрыл нас обоих одеялом. Она лежала в моих объятиях, теплая, совершенно голая, и ее тело повторяло каждый изгиб моего. Вокруг не было ни одной живой души, и только луна подсматривала за нами, а когда случайное облако вновь бросило на нее свою тень, мне показалось, будто ночное светило подмигивает мне.
Мы проснулись с первыми лучами солнца, поглядели друг на друга и поцеловались. Волосы Шарон спутались, в пряди набился песок, но ей было абсолютно все равно. Мы смахнули друг с друга прилипшие песчинки, оделись, сложили одеяло и пошли к тому месту, где бросили свой автомобиль.
И нашли там компанию.
По бокам нашего лимузина притулились черный седан и патрульная машина, рядом крутился коп в униформе. Мускулистый детина в спортивной куртке и слаксах тщательно осматривал следы взлома ворот, и оба были так поглощены своими занятиями, что ни один из них не заметил нашего приближения.
— Вам что-то надо, ребята? — буднично поинтересовался я.
Здоровяк резко обернулся на голос, поглядел на меня и скорчил презрительную гримасу:
— Твоих рук дело?
— Угадал.
Он отбросил замок и, набычившись, пошел на меня, но я тоже направился ему навстречу, и парню это явно пришлось не по вкусу. Коп встал между нами лицом ко мне, он тоже был еще одним крутым малым с тяжелым взглядом, сломанным носом и ледяными рыбьими глазами, — полным набором, который человек может приобрести только годами работая в органах. И ему тоже не понравилось то, что он увидел.
— Ты кто такой, мистер? — рявкнул коп.
— Я первый спросил.
— Не умничай, дружок, а то ведь я могу и повязать тебя. Легко.
Я поглядел ему прямо в глаза, и губы мои начали расплываться в обычной в таких случаях улыбке. Я ничего не мог поделать с собой, потому что все шло по накатанному сценарию. Всегда одно и то же.
— Боюсь, ваши желания не совпадают с вашими возможностями, — сказал я.
Эти двое взглянули друг на друга, но к тому времени, когда они снова перевели на меня взгляд, я уже скользнул в сторону и благополучно вышел из окружения. Представитель закона нервно провел рукой по свой полулысой голове и скривился:
— Вам известно, что это частная собственность?
— Конечно. Так всегда было. Именно поэтому мне хотелось бы узнать, чего это вы шатаетесь вокруг?
Суть вопроса слишком быстро дошла до него, и нахальная усмешка плавно переросла в удивление. Я губами вытащил из пачки сигаретку и поднес к ней зажженную спичку. Отношение копа менялось прямо на глазах. Может, это произошло из-за того, что лимузин явно превосходил в размерах черный седан, а может, потому, что я был не из тех, кто трясется и теряет сознание при виде полицейского значка и пушки.
— Я спросил, как тебя зовут, приятель, — спросил он снова.
— Келли, — ответил я. — Догерон Келли. Моим дедом был Камерон Баррин, и эта территория до сих пор является частью его поместья. — Я демонстративно затянулся, выпустил облако сизого дыма и щелчком отбросил окурок к ногам здоровяка.
— Так какое же вам дело до того, чем я тут занимался?
Лицо быка скукожилось от злости, но за моей спиной был лимузин, и он никак не мог понять, в чем тут фишка.
— Можешь быть уверен, Барринам недолго осталось владеть пляжем, — нашелся он наконец.
Здоровяк вопросительно поглядел на копа, тот неопределенно пожал плечами, и оба развернулись и отправились по своим машинам. Из-под колес обоих автомобилей вырвались струи песка, а черный седан с такой скоростью рванул с места, что немного не рассчитал траекторию, и нижняя ветка огромного дуба сбила его радиоантенну.
Когда они скрылись из вида, Шарон подошла и взяла меня под руку.
