— Может быть опасен?
— Вероятно, если это необходимо. Знаешь, эти ребята привыкли изображать в кино боссов из ночных клубов и знают, как те себя ведут. У него есть телохранитель. Его зовут Эдди Пру, метр девяносто три ростом и тощ, как честное алиби. У него искусственный глаз после ранения на войне.
— Морни не опасен для женщин?
— Старик, не будь викторианцем. Женщины обожают таких мужчин.
— А не знаешь ли ты девушку по имени Луис Маджик, эстрадную артистку? Высокая, шикарная блондинка.
— Нет. Но мне бы такая подошла.
— Не остри. Что ты знаешь о человеке по имени Ваннье? Ты знаешь, никто из них не значится в телефонной книге.
— Я сейчас поговорю с Джерти Арбогастом, а ты перезвони чуть позже. Он знает всех аристократов из ночных клубов, равно как и карманников.
— Спасибо, Кении. Позвоню через полчаса, хорошо?
— Хорошо, — сказал он, и положил трубку. Я вышел и запер офис.
В конце коридора, в самом углу, прислонясь к стене стоял молоденький блондин в коричневом костюме, шоколадного цвета соломенной шляпе с яркой коричневой и желтой лентой и читал вечернюю газету. Когда я проходил мимо, он зевнул, и выпрямившись, сунул газету под мышку.
В лифт мы вошли вместе. Он вошел и закрыл глаза — так он, по-видимому, устал. Я отправился в банк, где перевел чек и получил небольшую сумму. Оттуда я направился в кафе и заказал сухой мартини и сэндвич. Человек в коричневом костюме устроился в другом конце бара и со скучающим видом пил кока-колу, складывая мелочь столбиком. На нем были темные очки, вероятно поэтому он считал себя невидимым.
Я не торопясь дожевал свой сэндвич, потом пошел звонить из телефонной будки в противоположном конце бара. Человек в коричневом костюме повернулся было в мою сторону, но тут же постарался скрыть это движение, снимая и надевая очки. Я набрал телефон редакции «Кроникл».
— О'кей, — сказал Кении Хейст. — Джерти Арбогаст говорит, что недавно Морни женился на твоей шикарной блондинке, на этой самой Луис Маджик. Никакого Ваннье он не знает. Он говорит, что Морни купил участок в районе Бель-эр и виллу на Стилвуд-Кресент-драйв, пять кварталов к северу от Сансет, у некоего Артура Блейка Попхэма, который недавно сел в тюрьму за мошенничество с налогами. Инициалы Попхэма все еще на воротах и, как говорит Джерти, вероятно и на туалетной бумаге. Ты ведь его знаешь? Больше нам ничего не известно.
— Большое спасибо, Кенни. Никто не узнал бы больше.
Я положил трубку и вышел из будки. Темные очки под шоколадной шляпой следили за мной.
Я повернул в другую сторону и сквозь вращающуюся дверь прошел на кухню, а оттуда прямо на улицу. Недалеко отсюда я припарковал свой автомобиль.
Я оглянулся — автомобиля песочного цвета не было видно, и поехал прямо по направлению к Бель-эр.
Стилвуд-Кресент-драйв неторопливо изгибалась на север, начинаясь от бульвара Сансет и оставив позади себя корты для игры в гольф клуба Бель-эр-кантри. По сторонам дороги за железными решетками или глухими заборами стояли особняки. Заборы были то низкие, то высокие, то просто старомодные живые изгороди. Тротуаров не было. Не видно было ни одной живой души, даже почтальона.
Полдень, но не так жарко, как в Пасадене. Одуряющий запах цветов, нагретого солнцем воздуха, за заборами — полные покоя уединенные лужайки, слышен свист разбрызгивателей и треск машинок для стрижки газонов.
Я медленно поднимался в гору, рассматривая монограммы на воротах. Артур Блейк Попхэм, значит, инициалы АБП. Я нашел черный щит с написанными золотой краской инициалами почти на вершине холма. К дому через раскрытые ворота вела дорожка.
Новенький, весь сверкающий белый дом, который только в сравнении с окружающими соседними домами можно было считать скромным. В нем, конечно же, было никак не меньше 14 комнат и, к сожалению, только один плавательный бассейн. Низкий, выкрашенный белой краской забор из бетонированного кирпича, над ним — железная решетка, выкрашенная черной краской. А. П. Морни — стояло на почтовом ящике, висящем у ворот и выкрашенном серебристой краской. Я оставил автомобиль на улице и прошел по дорожке к белой двери, которая на солнце сияла разноцветными пятнами от витражного навеса. Я взялся за дверной молоток и постучал. Было слышно, как где-то за углом мыли машину.
Дверь отворилась, и ко мне вышел одетый в белую куртку филиппинец. Он щурился и кривил губы. Я подал ему визитную карточку.
— К миссис Морни, — сказал я.
Он ушел, закрыв дверь. Опять бесцельно потекло время, как всегда, когда я прихожу с визитами. Шипенье льющейся воды создавало иллюзию прохлады. Я заглянул за угол. Коротышка-шофер, одетый в бриджи, гетры и запотевшую рубаху, похожий на подростка-жокея, мыл машину и что-то насвистывал, словно грум, чистящий лошадь.
Красногорлая колибри села на ветку дерева, растущего возле двери, алые цветы на ветке чуть дрогнули, птичка вспорхнула и растворилась в воздухе.
Дверь опять отворилась, и филиппинец протянул мне карточку, но я не взял ее.
— Что вам угодно?
Неприятный, скрипучий голос, точно хруст яичной скорлупы под ногами.
— Мне нужно видеть миссис Морни.
— Ее нет дома.
— А вы разве не знали об этом, когда взяли у меня визитную карточку?
Он разжал пальцы, и карточка, порхая, опустилась на землю. Он оскалил зубы, точнее сказать, дешевые протезы.
— Я узнаю, когда она мне об этом скажет.
Нисколько не стесняясь, он грубо захлопнул дверь перед самым моим носом. Я поднял карточку и пошел за угол дома к шоферу. Он смывал грязь с кадиллака, поливая машину водой из шланга и вытирая ее большой губкой. У него были красные круги вокруг глаз и тонкие волосы цвета ржи, в углу рта прилип окурок. Он искоса, быстро взглянул на меня. Мне показалось, что своим делом он занимается с ленцой. Я спросил:
— А где босс?
Сигарета чуть дрогнула. Вода из шланга с приятным шипением лилась на пятна грязи.
— Спроси в доме, Джек.
— Я уже спрашивал, Да они захлопнули дверь прямо перед моим носом.
— Жаль мне тебя до слез, Джек.
— Что слышно о миссис Морни?
— Ничего, Джек. Видишь сам, работаю. А ты что — продаешь чего, или как.
Я достал карточку, поднес к его лицу и держал у него перед глазами до тех пор, пока он ее не прочитал. На сей раз это была моя деловая карточка. Он положил губку на борт машины, потом положил шланг на цементный пол. Перешагнув через лужу, снял полотенце, висевшее на двери гаража, вытер руки, выудил спичку из кармана штанов, чиркнул, и, подняв голову, зажег торчавший в зубах окурок. Его маленькие, хитрые, как у лисы глазки, стрельнули по сторонам, он обошел машину, кивнул мне головой. Я пошел за ним.
— Ну и как там статья мелких расходов? — спросил он без обиняков.
— Прямо распухла без движения.
— За пятерку я бы пошевелил мозгами.
— А это вас не затруднит?
— А за десятку я б запел, как четыре канарейки под электрогитару.
— Не по мне такая шикарная оркестровка, — сказал я.
Он покачал головой.
— Говори по-английски, Джек.
— Сынок, я ведь не хочу, чтоб ты потерял работу. Дома ли миссис Морни, вот и все, что мне надо узнать. Тариф за такую услугу один доллар, никак не больше.
— Не морочь себе голову моей работой, Джек. Тут у меня порядок.
— Так она с Морни или с кем-нибудь еще?
— И все это за один доллар?
— За два.
Он посмотрел на меня.
— Ты ведь не работаешь на него, а?
— Конечно.
— Врешь.
— Конечно.
— Гони два доллара, — отрезал он.
Я отдал ему два доллара.
— Она в саду с другом, — сказал он, — с милым другом. Понял? Муж работает, а друг нет, и полный порядок, а?
Он осклабился, зло кося глазами.
— А у тебя в данный момент полный порядок с ирригацией.
— Да нет, Джек. Просто я не так уж глуп. Всю свою жизнь верчусь возле таких людей, как обезьяна.
Он потер бумажки между ладонями, подул на них, потом, сложив их вдоль и поперек, засунул в карман бриджей для часов.
— Вот тебе и суп, — сказал он. — Ну, а если б ты накинул еще пятерку…
Коккер-спаниель светлой масти выскочил откуда-то и стад носиться вокруг машины, затем вдруг прыгнул мне на колени и, лизнув меня в лицо, соскочил на землю, покрутился вокруг меня, и высунув язык и тяжело дыша, уселся прямо у моих ног.
Я отодвинулся, прислонился к машине и вынул носовой платок.
Раздался мужской голос: «Сюда, Хитклиф. Сюда, Хитклиф», послышались уверенные шаги.
— Вот это и есть Хитклиф, — сказал шофер кисло.
— Хитклиф?
— Х-хосподи, так они кличут собаку, Джек.
— Грозовый перевал?[4] — сказал я.
— Опять нужен переводчик, ухмыльнулся он. — Гляди-ка, а вот и гость.
Он опять взялся за губку и шланг и принялся мыть машину. Я отошел в сторону, но коккер-спаниель двинулся за мною следом и опять уселся возле меня.
