Чтобы обыскать чердак, мне хватило пяти минут. Там висела, лежала только ее одежда. Все остальное исчезло: ни записной книжки, ни документов, ни денег, ни украшений. Даже в кухне не осталось ничего, за исключением полубанки растворимого кофе и остатков сливок в крошечном холодильнике.
Минут через пятнадцать я открыл входную дверь, но вместо Клайда Камерона на пороге стоял незнакомый молодой человек чуть за тридцать. Белокурые волосы подстрижены по последней моде, а голубые глаза, казалось, еще в утробе матери приобрели выражение тотального недоверия. Ему меньше всего подходило стоять здесь: костюм от Севиль Роу, рубашка от Пьера Кардена, и все остальное соответственно. Ровный загар, доведенный до совершенства под ультрафиолетовой лампой, лосьон после бритья, благоухающий сосновой хвоей, — мое чувство смутной неприязни к нему стало перерастать в нечто более основательное.
— Вы Холман? — Непреходящее пренебрежение в его голосе вполне соответствовало внешнему облику.
— Да, — кивнул я, — а вам какого черта здесь надо?
— Я Саймон Камотт, — снизошел он. — Где Трисия?
— Вам тут нечего делать, — отрезал я. — Пойдите скажите мамаше Камотт, чтоб она вас покрепче запирала в комод.
— В рифмы поиграем в другой раз, — сухо оборвал он. — Я пришел по поручению Клайда Камерона.
— Вы работаете у него?
— Официальное название моей должности — личный ассистент.
— Он так занят, что не смог сам приехать к родной дочери? — полюбопытствовал я. — Которую не видел четыре месяца?
— Какое ваше дело? — огрызнулся он. — Кроме того, я собирался жениться на Трисии. То есть все еще собираюсь!
— У вас с этим будут сложности, — усмехнулся я.
Он напрягся.
— С Трисией что-то случилось?
— Поглядите сами. — Я отошел в сторону.
Толкнув меня, он шагнул в комнату и замер, увидев девушку, брошенную в кресло.
— О Господи! — выдохнул он. — Кто это сделал?
— Хороший вопрос, — одобрил я.
— Какой-то маньяк. — Он тихо присвистнул сквозь зубы. — Одно дело — постоянно читать о подобных вещах в газетах, а другое — увидеть своими глазами.
— Когда вы видели ее последний раз? — спросил я.
— Кого? — Он посмотрел на меня непонимающе.
— Трисию Камерон, — рявкнул я. — Кого же еще?
— Около четырех месяцев назад, — ответил он. — Потом она исчезла. Какое это имеет отношение?
— Тут в кресле мертвая девушка, забыли? — Я уже выходил из себя.
— Я как раз собирался спросить вас о ней, — хладнокровно произнес он.
— Завидное самообладание, — взбесился я. — Девушка, на которой вы собирались жениться, зверски убита, а он...
— Трисия — убита? — Он сгреб меня обеими руками за лацканы и притянул к себе. — Где? Когда?
— Не более суток назад, как я понимаю. И где же еще, как не в этой комнате?
Уронив руки, он долго смотрел на меня, потом медленно покачал головой.
— Кажется, я начинаю понимать. Холман, вы считаете, что эта девушка — Трисия Камерон?
— Вы хотите сказать, что это не она? — хрипло выдохнул я.
— Я первый раз ее вижу. — В его глазах появилось подозрительное выражение. — Что за спектакль вы здесь устроили, Холман?
— Я считал, что это Трисия Камерон, — поражение вымолвил я, — и не спрашивайте меня почему. Я сам запутался.
— Так вы за этим вызывали Клайда?
Я кивнул.
— Ну да, зачем же еще?
— Очень интересно, — тихо заговорил он. — Уж не собирались ли вы намеренно втянуть Клайда в это подлое убийство ради собственных целей? А теперь втянули меня!
— Никуда я вас не втянул, — озлился я. — Вам достаточно выйти отсюда и сделать вид, что никогда здесь не были.
— Не так все просто, — продолжал он. — Меня могут увидеть, когда я буду выходить. Кто-нибудь запомнит меня и даст описание полиции. — Его рот вытянулся в нитку. — Я лучше подожду приезда полиции и удостоверюсь, что вы дадите верное объяснение моему присутствию.
— Долго же вам придется ждать, — усмехнулся я.
— Вы что, еще не вызвали полицию? — Он шагнул к телефону. — Я сейчас проверю!
— Будьте любезны, — проворчал я. — Но по-моему, если уж сам Клайд Камерон не сообщил в полицию, что его дочь четыре месяца где-то пропадает, то вам и подавно не о чем беспокоиться.
Он помедлил, держа руку над телефонной трубкой, затем неохотно убрал ее.
— Ладно, — тяжело бросил он. — И что теперь делать?
— Я уже объяснил вам: уйти отсюда и сделать вид, что ничего не произошло.
— А вы?
— Я сделаю то же самое через пару минут после вас.
— И не вызовете полицию?
— Вызову, конечно, — но анонимно, из любой лавки по дороге, — терпеливо втолковывал я.
— Клайду не понравится эта история, — покачал он головой. — Очень не понравится.
— Мне его до слез жаль!
— Поплачьте, поплачьте, Холман. — Его жесткие губы скривились в подобие саркастической улыбки. — Клайд не из тех, кого можно безнаказанно дурачить. Оба мы хотим найти Трисию больше всего на свете, и никто — никто! — нас не остановит. И если у вас есть хоть какие-нибудь сведения о ее местонахождении, вам лучше их не скрывать.
— Знаешь что, Саймон Камотт? — заорал я. — Ты просто надутый самодовольный индюк!
Он побелел под своим загаром.
— Это все, что вы можете сообщить?
— Да, все. Хотя у меня есть один вопрос. — Я презрительно смерил его взглядом. — Как же это вы с Камероном искали ее целых четыре месяца и не нашли?
— Мы обратились в лучшее сыскное агентство, — пожал он плечами. — Но они до сих пор не добились успеха.
— И у вас нет никаких соображений, почему она сбежала?
— Никаких, — быстро ответил он.
— Вы считаете, что она сбежала по собственной воле?
— А как иначе?
— Тогда у нее должна быть на это веская причина! — настаивал я.
— Я прекрасно это понимаю! — огрызнулся он. — Но представить себе ничего не могу. Казалось, она очень радовалась нашей предстоящей свадьбе. А если бы и нет, все же проще было бы поставить меня в известность об этом, чем убегать из дома.
— Может, она боялась вашей реакции? — предположил я. — Или, еще больше, реакции своего отца?
— Чушь! — Он шагнул к двери. — Клайду это очень не понравится! — повторил он через плечо. — То есть абсолютно!
Дверь за ним закрылась. Я подождал пару минут и пошел следом — вниз по лестнице, на улицу и к своему автомобилю, припаркованному за пару кварталов. У первой же аптеки я остановился, чтобы, не называя себя, вызвать полицию, а потом поехал в свою хижину на Беверли-Хиллз. Было чуть больше четырех часов дня. Поздний ленч из яичницы и чашки кофе избавил меня от необходимости пить на пустой желудок. Сотворив себе бурбон со льдом, я подумал, что день у меня вышел короткий, но насыщенный. Посмотрев на телефон, такой грустный и одинокий, я пододвинул его к себе и набрал номер Клода Варгаса. Мне ответил глубокий женский голос, от которого по спине невольно пробежала выразительная дрожь.
— Гейл Коринф? — спросил я.
— Да. Кто говорит?
— Рик Холман, — ответил я. — Надеюсь, ваши вчерашние усилия не пропали даром?
— По успокаиванию Клода? — Она, очевидно, успела все забыть. — Нет, не пропали. Это все, что вы хотели узнать?
— Я подумал, что хорошо бы нам немного поболтать.
Например, за стаканом вина?
— Вы не хотите говорить с Клодом?
— Определенно нет.
— Я была бы польщена, если бы при этом вы испытывали ко мне хоть малейшую симпатию. Но ведь нет! — ядовито заметила она.
— Есть альтернатива, — ответил я тем же. — Попрошу Варгаса задать вам интересующие меня вопросы.
— Это что, угроза?
— Рад, что вы меня понимаете! — радостно воскликнул я. — Как насчет у меня дома? — Я быстро продиктовал адрес и повесил трубку, чтобы не дать ей времени возразить.
Через полчаса у двери прозвенел звонок. На пороге стояла рыжеватая блондинка. За ее спиной виднелась ошеломительная спортивная иномарка, чей красный цвет отвечал цвету ее свитера. Белые брюки гостьи облегали ноги до колен, а ниже превращались в широкие клеши, полностью закрывавшие ступни.
— Вы выглядите как дикая мечта изголодавшегося по бабам матроса, — шепнул я ей.
Бледно-голубые глаза лениво блеснули из-под тяжелых век.
— Я всегда выгляжу как дикая мечта матроса, — самодовольно ответила она, — изголодавшегося или нет!
Мы вошли в гостиную, и она плюхнулась на ближайший стул, нетерпеливо прищелкнув пальцами.
— Что нужно сделать, чтобы тебя здесь обслужили? — спросила она. — Ладно, только не надо долго напрягать умишко, придумывая блестящий ответ!
Я послушно шагнул к бару.
— Что пьем?
— Водку со льдом, — хихикнула она. — Терпеть не могу эту дрянь, но люблю, когда утром изо рта приятно пахнет.
— Это волнует Клода Варгаса? — поинтересовался я. — Как у вас утром пахнет изо рта?
— Интересно, что вас наводит на такие вопросы? — задумчиво спросила она. — Ну, кроме мучительной гомосексуалистской зависти?
